либо интересные истории о своих богах - у каждого из них была только
определенная сфера деятельности, но, по существу, эти все божества были
безлики. Молящийся приносил им жертвы, боги должны были оказать ему ту
милость, на которую он рассчитывал. Для простого смертного не могло быть и
речи об общении с божеством. Исключением были лишь дочь царя Нумитора, Рея
Сильвия, основатель Рима Ромул и царь Нума Помпилий. Обычно италийские боги
проявляли свою волю полетом птиц, ударами молнии, таинственными голосами,
исходящими из глубины священной рощи, из темноты храма или пещеры. И
молящийся римлянин в отличие от грека, свободно созерцавшего статую
божества, стоял, накрыв голову частью плаща. Делал это он не только для
того, чтобы сосредоточиться на молитве, но и для того, чтобы ненароком не
увидеть призываемого им бога. Умоляя бога по всем правилам о милости, прося
его о снисхождении и желая, чтобы бог внял его мольбам, римлянин ужаснулся
бы, внезапно встретив взором это божество. Недаром говорил римский поэт
Овидий в своих стихах: “Спаси нас от лицезрения Дриад[1] или купающейся
Дианы[2], или Фавна[3], когда он среди дня прохаживается по полям”. Римские
земледельцы, возвращаясь вечером с работы домой, страшно боялись встретить
кого-либо из лесных или полевых божеств. Поклонение многочисленным богам,
руководящим почти что каждым шагом римлянина, состояло главным образом в
строго предписанных обычаями жертвоприношениях, молениях и в суровых
очистительных обрядах. В римской религии соединились боги всех племен,
которые вошли в состав Римского государства, но до более тесных контактов с
греческими городами у римлян и представления не было о той насыщенной
яркими и полнокровными образами мифологии, которую имели греки. Ни о каком
свободном общении с богами для римлянина не могло быть и речи. Их можно
было только почитать, соблюдать в точности все обряды и просить о чем-либо.
Если бог не откликался на просьбу, то римлянин обращался к другому,
поскольку их было великое множество, связанных с различными моментами его
жизни и деятельности. Иногда это были просто “одноразовые” божества, к
которым призывали один раз за всю жизнь. Так, например, к богине Нундине
обращались только на девятый день рождения младенца. Она напоминала, что
ребенок, очистившись, получает имя и амулет от дурного глаза. Божества,
связанные с получением пищи, были также чрезвычайно многочисленны: боги и
богини, питающие посеянное в землю зерно, опекающие первые ростки; богини,
способствующие созреванию, уничтожавшие сорняки; боги жатвы, молотьбы и
помола зерна. Для того чтобы римский земледелец мог должным образом
разобраться во всем этом, в Римском государстве были составлены так
называемые Индигитамента - списки официально утвержденных молитвенных
формул, содержащие имена тех богов, которых следовало призывать при всяких
событиях человеческой жизни. Эти списки были составлены римскими жрецами до
проникновения греческой мифологии в строгую и абстрактную религию римлян и
потому интересны. Они дают картину чисто италийских верований. По словам
римского писателя Марка Порция Варрона (1 в. до н.э.), Рим в течение 170
лет обходился без статуй богов, а древняя богиня Веста, и после воздвижения
статуй в храмах богов, “не позволяла” ставить статую в ее святилище, а
олицетворялась лишь священным огнем. По мере того, как значение и власть
Римского государства возрастали, в Рим “двинулось” множество чужеземных
божеств, которые довольно легко приживались в этом огромном городе. Римляне
считали, что, переселив богов завоеванных ими народов к себе и воздав им
должные почести, Рим избежит их гнева. Но и привлекши к себе греческим
пантеон, идентифицировав своих богов (Юпитера, Юнону, Марса, Минерву,
Диану)с главными божествами греков или дав Гермесу имя Меркурия, сблизив
Посейдона с Нептуном (этрусский бог моря Нептун)и просто заимствовав бога -
покровителя искусств Аполлона, римляне не смогли отказаться от своих
религиозных абстракций. Среди их святилищ были храмы Верности, Бледности,
Страха, Юности. Совершенно особую роль в римской религии сыграли этруски -
удивительный и загадочный народ, чья письменность до сих пор не
расшифрована, чьи памятники представляют совершенно особый мир, до сих пор
не разгаданный учеными. В религии этрусков огромное место отводилось
магическим обрядам, гаданиям и толкованиям различных знамений,
ниспосылаемых богами. Согласно рассказу римского оратора и писателя Марка
Туллия Цицерона, у этрусков существовала следующая легенда. Как-то раз
землепашец на поле возле города Тарквиний провел плугом очень глубокую
борозду. Оттуда внезапно вылез забавный маленький божок по имени Тагес с
детским лицом и туловищем, но с седой бородой и мудрый, как старец, и
обратился к пахарю с речью. Тот в испуге поднял крик. Сбежались люди,
которым Тагес разъяснил, как следует по внутренностям жертвенного животного
предсказывать будущее. Кроме Тагеса, искусству прорицания их научила нимфа
Вегоя. Она объяснила, как толковать удары молний. И вожди велели записать
речи Тагеса и нимфы Вегои в священные книги. В следующих книгах были
приведены советы по управлению государством, постройке городов и храмов.
Эти книги перевели на латинский язык еще при царе Тарквинии Древнем. Но и
они, как и сочинение римского императора Клавдия по истории этрусков, не
дошли до нашего времени. Поскольку этрусское миросозерцание с его
чрезвычайным увлечением вопросами загробной жизни было совершенно чуждо
римлянам с их формальным и расчетливым подходом к религиозным вопросам, то
они заимствовали у этрусков лишь науку о предсказаниях, гаданиях и
знамениях как наиболее практическую и имеющую прикладное значение, часть их
религиозных представлений. Эту науку этрусских жрецов - гаруспиков
(гадателям по внутренностям жертвенных животных, в особенности по печени)
римляне ввели в свои религиозные церемонии. Но в особо важных случаях в Рим
приглашались этрусские специалисты.
Рим, восприняв греческую мифологию и превратив ее в греко-римскую,
оказал человечеству огромную услугу. Дело в том, что большинство гениальных
произведений греческих скульпторов дошло до нашего времени лишь в римских
копиях, за редким исключением. И если сейчас наши современники могут судить
о замечательном изобразительном искусстве греков, но за это они должны быть
благодарны римлянам. Равно как и за то, что римский поэт Публий Овидий
Назон в своей поэме “Метаморфозы” сохранил для нас все прихотливые и
причудливые и в то же время такие трогательные в своей непосредственности
творения светлого греческого гения - народа, в искусстве которого “нашла
выражение во всем своем обаянии и безыскуственной правде прелесть
человеческого детства”.
Глава 2. Изучение античной мифологии через античную историю.
Древнегреческие мифы частично содержат повествования о деяниях божеств,
частично же посвящены описаниям подвигов и приключений героев - людей,
одаренных сверхъестественной мощью, силой, ловкостью и смелостью,
считавшихся детьми различных богов и богинь. Эти древние сказания и
легенды, получившие широкое распространение у народов средиземноморского
мира, были заимствованы римлянами. В новое время они получили общее
название древнегреческой мифологии.
Возникнув первоначально в различных частях Эгейского бассейна (на
островах Крит, Делос, западном побережье Малой Азии, в различных областях
европейской Греции - Эпире, Пелопоннесе, Фессалии, Беотии, Аттике),
отдельные циклы мифических сказаний постепенно слились в систему
своеобразного религиозного мировоззрения, основанного на обожествлении
непонятных явлений природы и почитании предков, особенно вождей племен,
повсеместно объявлявшихся “богоравными героями”.
Подобно легендам и сказаниям древности: древнегреческие мифы со
временем были восполнены преданиями о реальных исторических событиях,
положенных в основу фабулы эпических поэм
(“Илиады”,”Одиссеи”,”Теогонии”,”Аргонавтики” и т.д.), своеобразно отражая
явления той природной и общественной среды, в которой они возникали.
По мере развития общественных отношений - возникновения племенных
объединений - создаются различные песни и гимны: песни земледельцев,
исполнявшиеся на полях во время земледельческих работ и на праздниках после
сбора урожая, боевые гимны воинов - пэаны, запевавшиеся перед началом боя,
свадебные гимны - гименеи, погребальные причитания - орены.Одновременно
создавались сказания о богах и богинях, их вмешательстве в дела как
отдельных людей, так и целых племен. Реальные исторические факты обрастали
легендарными подробностями. Возникая в одном племени, эти сказания и
легенды распространялись среди других, переходя от поколения к поколению.
Наиболее интенсивно процесс возникновения этих преданий и легенд происходил
на рубеже II и I тысячелетий до н.э., когда древнейшее население Эгейского
бассейна было частично потеснено, а частично уничтожено волной новых
поселенцев, вторгшихся в Грецию из соседних областей. Создателями и
распространителями легенд и сказаний были бродячие певцы - аэды. Переходя
из одного поселения в другое, аэды мерным голосом декламировали,
аккомпанируя себе на кифаре, песни и гимны в честь богов и героев,
покровителей или мифических предков данного племени.
Постепенно в различных областях Греции сложились целые циклы сказаний о
том или ином боге или герое. На острове Крите рассказывали о могучем боге
Зевсе, похитившем, превратившись в быка, финикийскую царевну Европу,
сделавшуюся прародительницей царей Крита, наиболее замечательным из которых
был Минос. С его именем связан ряд легендарных сказаний.
На северо-западе Пелопоннеса популярным героем сказаний был Пелопс,
давший название всему южному полуострову Греции. В Арголиде рассказывали о
сыне Зевса Персее. Здесь же возникли сказания о правителе города Микен
Атрее и его потомках, особенно о могущественном Агамемноне, совершившего
поход против малоазийского города Трои, овладевшем им, но по возвращении
предательски убитом своей женой Клитемнестрой и ее сообщниками, и о мести
его сына Ореста матери и другим убийцам отца. В Беотии сложился цикл легенд
об основателе города Фивы - Кадме и его потомках, наиболее популярным из
которых был Эдип, совершивший бессознательно, по воле судьбы, ужасные
