приложить к ней немного воображения и чуть соображения».
Концепция атомистического (дискретного, квантованного) строения материи на
самом деле пронизывает все естествознание на протяжении всей его истории от
античной натурфилософии Левкиппа и Демокрита.
Особое значение научному атомизму, который имеет универсальный характер, но
по-разному проявляется в различных условиях, придавал и В. И. Вернадский:
«В наш век научного атомизма только основные, его характеризующие,
естественные тела и с ними связанные природные явления могут наблюдаться
всюду и везде, но и для них в разной среде проявляются разные их свойства,
и проявление их есть иногда дело большой трудности, которое может
выясниться только в течение поколений научной работы.
Очень поучительна с этой точки зрения история одного из величайших
эмпирических обобщений—созданной в 1868— 1869 гг. периодической системы
химических элементов Д. И. Менделеева (1834—1907). Через восемь лет после
смерти Менделеева открытие другого гениального ученого Г. Мозли
(1887—1915) вскрыло ее содержание резко по-новому, связало ее с атомами-
изотопами, о чем Менделеев не мог при своей жизни даже и думать. Атомы-
изотопы заменили в ней „химические элементы".
Мне кажется, это типично для эмпирических обобщений.. Они непрерывно
меняются и углубляются с ходом роста есгество-знания.
Атомы и другие, еще более мелкие, дисперсные естественные тела „материи и
энергии"—логические отвлечения чистой и прикладной (т. е. связанной с
действием) математической мысли—ее символы—охватывают до конца научное
понимание реальности в веке научного атомизма. Мы не сомневаемся в их
реальности...».
По современным представлениям о корпускулярно-волновом дуализме материи, ее
дискретность и непрерывность дополняют друг друга.
Кроме того,атомизму,т.е. принципиальной дискретности, или квантованности,
материи сопутствует принципиальная непрерывность (предельная однородность)
пустоты. Проблема взаимоотношения между ними—одна из принципиально вечных
(парадоксальных) фундаментальных проблем.
К фундаментальным проблемам такого же рода относятся, вообще говоря,
всевозможные космологические парадоксы, соотношение части и целого,
уникальный («вполне детерминированный») и всеобъемлющий («всевозможный»)
характер самообусловленной Вселенной, место Человека во Вселенной и роль
Разумного начала в ней, а также многое другое.
Ключевые источники естествознания
Имея в виду рациональность перехода от натурфилософии к математически
точному естествознанию, В.И. Вернадский отмечал одинаковую существенность и
взаимную дополнительность двух основных и воистину универсальных
математических методов—количественного (арифметического или
алгебраического) и качественного (геометрического), т. е. интегрального
(внешнего) и дифференциального (внутреннего): «Одно и то же природное
явление может быть независимо охвачено обоими этими направлениями
творческой математической мысли».
Отдавая должное философии и сознавая «огромное значение математики для
естествознания», он все-таки полагал, что «в основе естествознания лежат
только научные эмпирические факты и научные эмпирические обобщения»:
«Все основные научные эмпирические понятия при логическом анализе приводят
к иррациональному остатку...
Никогда ни одно научно изучаемое явление, ни один научный эмпирический факт
и ни одно научное эмпирическое обобщение не может быть выражено до конца,
без остатка, в словесных образах, в логических построениях—в понятиях—в тех
формах, в пределах которых только и идет работа философской мысли, их
синтезирующая, их анализирующая. В предметах исследования науки всегда
остается неразлагаемый рационалистически остаток—иногда большой,—который
влияет на эмпирическое научное изучение, остаток, исчезающий нацело из
идеальных построений философии, космогонии или математики и математической
физики. Тлубокая мысль, в яркой красивой форме выраженная Ф. И. Тютчевым—
„Мысль изреченная есть ложь" (в стихотворении ^Пеп^ит), всегда сознательно
или бессознательно чувствуется испытателем природы и всяким научным
исследователем, когда он в своей научной работе сталкивается с
противоречиями между эмпирическими научными обобщениями и отвлеченными
построениями философии или когда факты заставляют его менять и уточнять
(обычно осложнять, а часто резко упрощать) свои гипотезы, особенно
часто—неизбежно ограниченные математические выражения природных явлений».
Поэтому Вернадский считал необходимым исходить прежде всего или в конечном
счете именно из ключевых научных эмпирических фактов или соответствующих
ключевых научных эмпирических обобщений (типа открытой Менделеевым
Периодической системы химических элементов—«одного из величайших
эмпирических обобщений»), т. е. обращаться непосредственно к этим
естественным ключевым источникам, как бы вспоминая красноречивое тютчевское
«Молчание»:
Как сердцу высказать себя?
Другому как понять тебя?
Поймет ли он, чем ты живешь?
Мысль изреченная есть ложь.
Взрывая, возмутишь ключи,
Питайся ими—и молчи.
Всегда остающийся в предметах исследования науки неразлагаемый
рационалистически остаток, т. е. иррациональный остаток, к которому
приводят все основные научные эмпирические понятия при логическом анализе,
означает, что мы должны принимать во внимание наряду с безусловно
необходимыми— достоверными—фактами, характерными для вполне
детерминистической классической механики, и факты вероятностные, лежащие в
основе надлежащей квантовой механики (с ее соответствующей вероятностной
интерпретацией и с характерным для нее принципом неопределенности), а также
факты веры, с которыми имеют дело не только все религии, но и атеизм,
поскольку «основанные па философских заключениях» «атеистические
представления,—как справедливо заметил Вернадский,—по существу тоже предмет
веры».
Чуть ли не все подвергая сомнению, Вернадский замечает: «Но это не касается
эмпирических обобщений, которые в основе своей существенно отличны от
научных теорий и научных гипотез, с которыми они обычно смешиваются».
При этом он считал принципиально необходимым и возможным стремиться к
предельно полному охвату природных явлений и самой Природы в целом.
Однако в пределе, охватывая в целом Природу, Вселенную, материю (со всеми
присущими ей атрибутами, вплоть до Жизни и Разума, в том числе Высшего
Разума—с бесконечными потенциальными возможностями), мы по крайней мере в
принципе можем и должны получить—и действительно получаем!—не только
искомое воистину универсальное (предельно полное) ключевое научное
эмпирическое обобщение в виде вполне детерминированных взаимосвязанных
периодических систем всевозможных (так называемых эталонных и производных)
фундаментальных структурных элементов материи на всех четырех возможных
последовательных основных уровнях ее естественной
самоорганизации—физическом, химическом, биологическом и психологическом (т.
е. на самом деле величайшее атомистическое научное эмпирическое обобщение
менделеевского типа), но и адекватное ему столь же универсальное ключевое
научное теоретическое обобщение в виде совершенно однотипных по своей
симметрии и, соответственно, непосредственно однозначно дедуктивно
определяемых по надлежащей математической индукции вполне детерминированных
взаимосвязанных периодических систем всевозможных равномерно квантованных
собственных значений всех возможных универсальных характеристик
рассматриваемых элементов.
Философия и наука.
Непосредственной целью науки является описание, объяснение и
предсказание процессов и явлений действительности, составляющих предмет ее
изучения, на основе открываемых ею законов. Философия всегда втой или иной
степени выполняла по отношению к науке функции методологии познания и
мировоззренческой интерпретации ее результатов. Философию объединяет с
наукой также и стремление к теоретической форме построения знания, к
логической доказательности своих выводов.Европейская традиция, восходящая
к античности, высоко ценившая единство разума и нравственности, вместе с
тем прочно связывала философию с наукой. Еще греческие мыслители
придавали большое значение подлинному знанию и компетентности в отличии от
менее научного, а порой и просто легковесного мнения. Такое различие
имеет принципиальный характер для многих форм человеческой деятельности, в
том числе и для философии. Так чем же являются результаты интеллектуальных
усилий философов: надежным знанием или только мнением, пробой сил, своего
рода игрой ума? Каковы гарантии истинности философских обобщений,
обоснований, прогнозов? Вправе ли философия притязать на статус науки или
же такие притязания беспочвенны? Попробуем ответить на эти вопросы
обратившись к истории.Первую попытку обрисовать круг задач философии,
перед лицом существующих и только начинающих формироваться конкретных
наук, в свое время предпринял Аристотель. В отличии от частных наук,
каждая из которых занята исследованием своей области явлений, он определил
философию как учение о первопричинах, первопринципах, самых общих
началах бытия. Ее теоретическая мощь представилась Аристотелю
несоизмеримой с возможностями частных наук и вызывала его восхищение. Он
назвал эту область знания 'госпожой наук', считая что другие науки, как
рабыни,не могут сказать ей и слова против. В размышлениях Аристотеля
отражено характерное для его эпохи резкое расхождение философской мысли и
специальных дисциплин по уровню их теоретической зрелости. Такая ситуация
сохранялась в течении многих веков. Подход Аристотеля надежно утвердился
в сознании философов титулами 'королева наук' и 'наука наук'.
В Древней Греции философия зародилась в качестве всеобъемлющей
науки - само слово 'философия' означает 'наука'. Эта наука была нап-
равлена на все, что вообще было способно или казалось способным стать
объектом познания. Будучи сначала единой и нераздельной наукой, философия,
при дифференцированном состоянии отдельных наук, становилась отчасти
органом, соединяющим результаты деятельности всех остальных наук и одно
общее познание, отчасти проводником нравственной и религиозной жизни.
В 19-20 веках, на новом этапе развития знаний, зазвучали противо положные
суждения о величии науки и неполноценности философии. В это время
возникло и приобрело влияние философское течение позитивизма,поставившего
под сомнение познавательные возможности философии, ее научность, одним
словом развенчивающее 'королеву наук' в 'служанки'. В позитивизме был
сформирован вывод о том, что философия это суррогат науки, имеющий
право на существование в те периоды, когда еще не сложилось зрелое научное
познание. На стадиях же развитой науки познавательные притязания философии
объявляются несостоятельными. Провозглашается, что зрелая наука - сама
себе философия, что именно ей посильно брать на себя и успешно решать
запутанные философские вопросы, будоражившие умы в течении столетий.
Ко всему прочему отличием философского знания от других является
то, что философия - единственная из наук объясняет что такое бытие,
какова его природа, соотношение материального и духовного в бытие.
Посмотрим как наука и философия взаимодействуют между собой.
Научно-философское мировоззрение выполняет познавательных функ-
ций, родственных функциям науки. Наряду с такими важными функциями как
обобщение, интеграция, синтез всевозможных знаний, открытие наиболее
общих закономерностей, связей, взаимодействий основных подсистем бытия,
о которых уже шла речь, теоретическая масштабность, логичность
философского разума позволяют ему осуществлять также функции
прогноза,формирования гипотез об общих принципах, тенденциях развития, а
также первичных гипотез о природе конкретных явлений, еще не
проработанных специально-научными методами.
На основе общих принципов рационального понимания философская
мысль группирует житейские, практические наблюдения различных
явлений,формирует общие предположения о их природе и возможных способах
познания. Используя опыт понимания, накопленный в иных областях
познания,практики, она создает философские 'эскизы' тех или иных природных
или общественных реалий, подготавливая их последующую конкретно-научную
проработку. При этом осуществляется умозрительное продумывание
принципиально допустимого, логически и теоретически возможного.Философия
выполняет функцию интеллектуальной разведки, которая также служити для
заполнения познавательных пробелов, постоянно возникающих в связи с
неполной, разной степенью изученности тех или иных явлений, наличием 'белых
пятен' познавательной картины мира. Конечно, в конкретном научном плане
предстоит заполнить специалистам-ученым, иной общей системе миропонимания.
Философия же заполняет их силой логического мышления.
Специалисты, изучающие всевозможные конкретные явления, нуждаются
в общих, целостных представлениях о мире, о принципах его устройства,
общих закономерностях и т.д. Однако сами она таких представлений не
вырабатывают - в конкретных науках используется универсальный
мыслительный инструментарий(категории, принципы, различные методы
познания), но ученые специально не занимаются разработкой,
систематизацией,осмыслением познавательных приемов, средств.
Общемировоззренческие и теоретико-познавательные основания науки изучаются,
отрабатываются и формируются в сфере философии.
Заключение
Итак, философия и наука довольно сильно взаимосвязаны, у них есть
много общего, но есть и существенные различия. Поэтому философию нельзя
однозначно причислять к науке и наоборот нельзя отрицать ее научность.
Философия - отдельная форма познания, имеющая научные основы,проявляющая
себя в те моменты и в тех областях научного знания, когда теоретический
потенциал в этих областях либо мал, либо вообще отсутствует.
Новому, более высокому уровню техники и технологии производства должна
соответствовать новая, более высокая ступень развития человеческого
общества в целом и самого Человека в их взаимодействии с Природой.
Возникает задача целостного, гармонического развития духовных и
материальных сил человека. А путь к ее решению—не в дифференциации,т.е. не
в разобщении естественных, технических и гуманитарных знаний, но в их
единении, интеграции.
Список используемой литературы:
1) Кедров Б.М. Предмет и взаимосвязь естественных наук .М.:Наука,1967.436
с.
2) Природа и общество.М.:Наука,1968.348с.
3) Физика ХХ века.Развитие и перспективы.Сборник. М.:Наука,1984.334с.
4) АлексеевИ.С.,ОвчиниковН.Ф.,ПеченкинА.А. Методология обоснования
квантовой теории. М.:Наука,1984.334с.
5) В.И.Кузнецов,Г.М.Идлис,В.Н.Гутина.Естествознание М.:Агар,1996,384с.
