Ареопагита «Про божьи имена» и «Про теологичну мистику». Именно в характере
толкования проблемы «бесконечных божественных возможностей» Прокопович
усматривал мистицизм прежде всего европейской теологии - т. е. томизма и
схоластической ортодоксии. Однако этот же мистицизм усматривался им и у
отцов восточно-христианской церкви, например у того же Дионисия. Анализ
Прокоповичем взглядов видного представителя зенонистов из поколения
представителей «второй схоластики» Арриаги завершался выводом: «Ежели бог
не может сотворить чего-то большего, нежели то, что он сотворил раньше, то
«исчерпывается всемогущество божье», а ежели может, то то, что творит, не
есть бесконечное».
Налицо, конечно, развенчание одного из онтологических доказательств
бытия божьего. Однако Прокопович доходил и до непризнания традиционных
представлений либо признания их символического характера. Он, например,
считал недопустимыми антропоморфистские представления о боге, когда
полагают, «будто бог подобен людям, имеет голову, бороду, руки, ноги и т.
п.». Можно понять, почему некоторые из современников эти высказывания
высокого иерарха православной церкви считали еретическими.
Суждения Ф. Прокоповича о боге дополнялись философскими и
естественнонаучными представлениями конца XVII - начала XVIII в. Не
случайно, подмечая их связь с философией Б. Спинозы, один из младших членов
«Ученой дружины» писал «Лунки Феофана и амстердамского философа ощутимо
сближаются». В этой позиции крылись истоки большей веротерпимости
новгородского епископа по сравнению с С. Яворским и И. Посошковым, Г.
Бужинским и Ф. Лопатинским, Д. Ростовским и А. Волынским - признанными
сподвижниками Петра I. Поэтому мало сказать, что в учении Прокоповича о
боге заметны были следы влияния российского свободомыслия, связанного с
процессами раскола, распространением новгородско-московских ересей,
движений стригольников и духоборов. Неортодоксальность взглядов Феофана
определялась влиянием ренессансных и антитринитаристских идей, религиозно-
реформаторских движений Белоруссии, Литвы, Украины, славянских народов
Восточной Европы, протестантских идей сложной эпохи конца XVII - начала
XVIII в.
Только глубокий и всесторонний синтез мог сообщить воззрениям Ф.
Прокоповича целостность, дополняемую энциклопедичностью и широтой эрудиции,
непререкаемым авторитетом ученого и теолога, философа и проповедника. Ему
по плечу было решение .многих теоретических и практических проблем,
возникавших перед «Ученой дружиной». При этом следует иметь в виду, что
долгое время в Святейшем Синоде президентом был не он, а местоблюститель
патриаршего престола С. Яворский. Между тем при Петре 1 и после смерти
российского императора влияние на события автора «Духовного регламента»
оставалось огромным. Это объясняется прежде всего компромиссным характером
его идеологических позиций. Так, например, в отношении раскола Прокопович
занимал центристскую позицию между государственными и церковными кругами,
что позволяло сохранять независимость в суждениях по данному вопросу. То же
можно сказать о его мировоззрении, включавшем деистические и дуалистические
элементы аристотелизма, идеи рационализма философов нового времени, черты
иррационализма Иоанна Дамаскина и Псевдо-Дионисия Ареопагита, принципы
натурфилософии и логистики.
Постановка проблемы бога, ее рационалистическое осмысление выводили
Ф. Прокоповича в область чрезвычайно важную с точки зрения предмета
философии, трактовки таких сверхсложных понятий, как материя, ее формы,
субстанция, вещь, тело, покой, пространство, время, причинность,
необходимость и т. п. Мыслитель оказывался перед необходимостью решать
бэконовскую задачу критического анализа наследия средневековой схоластики в
уровнях России и других стран Восточной Европы и Азии, а также учений
Кирилла Александрийского, Василия Кесарийского, Григория Богослова
(Назианзина), Иоанна Дамаскина, Дионисия Ареопагита и других отцов церкви,
представлявших традицию греко-византийской духовной культуры. При
освобождении им античной философии и прежде всего философского наследия
Аристотеля от наслоений схоластики не мог не пригодиться опыт мыслителей
Возрождения. Но главной опорой стали духовные традиции Киево-Могилянской
академии и Московской духовной академии, наследие Л. Могилы, И. Гизеля, В.
Ясинского, И. Краковского, братьев Лихудоя и др.
Еще в стенах Киева-Могилянской академии, в курсе «Натурфилософия»
Прокопович всесторонне раскрывал мировоззренческие горизонты своего
времени. По структуре, содержанию и, в известной мере, назначению лекции по
натурфилософии и физике, прочитанные им в 1708/09 учебном году, напоминали
«Новый Органон» Фрэнсиса Бэкона. В лекциях часто упоминается имя
Аристотеля. Нередко оно связывается с основными понятиями натурфилософии,
такими, как материя, актуальная и потенциальная ее разновидности, форма и
«форма форм», движение и виды движения. Много времени отводилось
комментированию понятия «причина», учения о четырех причинах:
«материальной», «формальной», «целевой», «действующей» и т. п. Прокопович
признает наиболее подходящим аристотелевское определение: «Причина - это
то, что порождает собой бытие вещи». Он раскрывает свои представления о
причинах разного рода. Оказывается, что «бог есть первая наиглавнейшая
причина и ему подчинены все остальные». И это пантеистически емкое
определение включает «природную», «материальную», «действующую» и т. п.
естественные причины, облачая самую действительность в теистический наряд.
Ссылаясь на Священное писание (Иоан. 1), Ф. Прокопович обосновывал
вывод о том, что в природе ничего не может возникать и исчезать без бога.
Он также указывал на «свидетельство Августина», якобы подтверждающее
«всемогущество бога», который «скрытою силой приводит в движение все свое
творение». Однако несколькими строками ниже автор «Метафизики» утверждал,
опираясь на авторитет философов, что «первая причина действует с помощью
других причин». А это позволяло предполагать, что «естественные»,
«материальные», «природные» причины могут, находясь вне божества,
обеспечивать его существование. Естественное начало в этом учении в
традициях пантеизма гарантирует функционирование божественного мироздания
(сотворенной природы). Превращение материальных форм из потенциальных в
актуальные, полагал Прокопович, обеспечивается, с одной стороны, действием
бога как первопричины и «перводвигателя», а с другой - действием
универсального движения в природе, имеющего в своем основании собственные
«принципы». Наставляя своих слушателей, Прокопович указывал: «Без
основательного понимания движения нельзя хорошо понять н всего остального
из того, что исследует в природе физик, ибо все перемены, возникновение и
гибель, круговорот небес, движение элементов, активность и пассивность,
текучесть и изменчивость вещей происходят благодаря движению. Движение как
бы представляет собой общую жизнь всего мира» .
Не развивая эту мысль последовательно в учении о природе и социальной
жизни в целом, Прокопович все же в общем движении от метафизики к
диалектике делал сознательные шаги вперед, опережая свое время и многих
своих современников. Предварением геологических исследований М. Ломоносова
являлись высказывания Ф. Прокоповича об эволюции поверхности горных
склонов. «С течением времени, - писал новгородский епископ, - возникало
множество новых гор, многие из них превратились в равнину. Это происходит
обычно определенным способом, действием силы вод, которые вымывают
внутренние слои земли и подымают горы, а другие сносят, нажимая на них, а
также действием силы ветров, движений земли и иных». Поразительно, что даже
терминологически, а особенно это крылатое - «слои земные» - все это
предвосхищало учение М. Ломоносова об эволюции земной поверхности,
некоторые принципы диалектики природы.
Над вещественной, материальной субстанцией, согласно системе Ф.
Прокоповича, возвышается душа - невещественная, т. е. бестелесная и
бессмертная. Возможно, здесь всего больше оснований у комментаторов
наследия автора «Рассуждения о безбожии» указать на влияние Лейбница, а
возможно, и Декарта, картезианцев. Душа - активное начало. Ее сущность,
считал Феофан, может познаваться в сравнении с другими явлениями. «Душа
бестелесная, а не из каких частей сложенная, но вся в себе совокупно
сущая». Таким образом, в структуре представлений Прокоповича материи
противостоит нечто духовное, цельное, идеальное.
Дуализм системы определялся динамикой внутренних противоречий. В свою
очередь, динамика жизни России и других стран содействовала секуляризации
сознания Ф. Прокоповича, расширению пласта светских знаний, создавала
реальную основу для развития в России светской философии. Не случайно
другой из активных сподвижников Петра I - В.Н. Татищев - еще решительней
подчеркивал мысль, что история философии - истинный процесс постепенного
освобождения светских (научных и философских) знаний из-под влияния
богословия. Автор трактата «О пользе наук и училищ» отвечал, что при этом
любомудрие, освобождаясь от опеки магов и волхвов, постепенно включало в
свой круг естественные (математика, механика, астрономия, физика, медицина)
и гуманитарные (грамматика, поэзия, риторика, этика, юриспруденция) науки.
Решительное отделение богословия от философии и превращение
любомудрия в отдельную область занятий углубляло противоречия
дуалистической системы Прокоповича, расширяя в ней сферу секуляризованных
концептуальных построений.
Условия и средства познания: логика, опыт, риторика
В начале XVIII в. интерес к богопознанию и экстатическому
самопознанию спадает. На передний план в связи с острой потребностью в
развитии промышленности, ремесла, техники выдвигается интерес к
естественнонаучным, техническим знаниям и к философии как знанию о путях и
средствах познания мира, овладения истиной.
Активизируемые петровскими преобразованиями наука и особенно
философия России с величайшим напряжением приступали к исследованию
теоретико-познавательных проблем. Философское крыло «Ученой дружины Петра
I» активно разрабатывало принципы теоретико-познавательной концепции,
исходящей из признания познаваемости мира.
Ф. Прокопович в своих теоретико-познавательных построениях, опираясь
и на суждения здравого смысла, и на научно значимые выводы, стремился
