совершенно целостно, самодовлеюще и едино.
Единое ни к чему и не стремиться. Ведь всякое стремление также
предполагает исходную ущербность, которая должна быть восполнена
достижением цели. Единое, ничего не желая и не к чему не стремясь,
следовательно, абсолютно счастливо, если под счастьем понимать вечный
покой. И в самом деле, в Едином нет времени, оно вневременно. Это
нетронутая временем вечность.
Однако тезис Плотина о непознаваемости Единого, о его непостижимости и
несказанности, имеет трещину, ведь Плотин только и делает, что на
протяжении всех своих трактатов говорит о Едином. Да и сказать, что оно не
существует и непознаваемо, что оно выше всякого ума и интеллекта, не значит
ли сказать о Едином главное, существенное?
Плотин сравнивает Единое с Солнцем как источником света и тепла. Он
говорит, что Единое есть Благо и Свет и тем самым опять противоречит сам
себе.
Говоря о генезисе мира из Единого, Плотин отвергает идею творения мира
богом из ничего. Ведь здесь опять-таки бог есть некий деятель, который к
чему-то стремиться, чего-то хочет, который как-то даже ограничен своим
творением, которое ведь может восстать против своего творца. Плотин
понимает творение мира Единым как абсолютно немотивированный объективный
процесс. И называть этот процесс принято латинским словом эманация (от
emanare – течь, литься). Но у Плотина текущее, вытекающее Единое не
убывает. Оно, творя мир, ничего не утрачивает, оно остается неизбывно
целостным, и этот процесс происходит вне времени, от вечности.
Единое, будучи светом, светит вокруг себя, оно сияет. Единое не может
не производить вокруг себя освещенность, которая, как и всякий свет,
убывает по мере удаления от своего источника. Свет светит необходимо. И
Единое также производит все иное, чем оно, необходимо. Идея необходимости
Плотина состоит в том, что высшее порождает низшее, а низшее должно быть
порождено высшим.
Ум.
Первым, что с необходимостью происходит от Единого, есть Ум (Нус). В
отличие от небытийного Единого Ум бытиен. Ум у Плотина и аристотелевский
бог как само себя мыслящее мышление, и платоновский демиург, который,
однако, не имеет перед собой идей, как нечто ему заданное в качестве
образцов, а содержит их в себе как свое внутреннее состояние.
Ум не только бытиен, но и множествен в том смысле, что в нем
существует многое как идеально многое, как множество идей. Ум имеет две
стороны: ту, которая обращена к Единому, и ту, которая отвращена от
Единого. Как обращенное к Единому Ум един. Как отвращенное от Единого Ум
множествен. В целом же Ум есть саморефлексия систематизированной
совокупности идей. Ум, в отличие от Единого, делится на познающее и
познаваемое. Ум познает самого себя. В этом его ограниченное единство. Как
и Единое, Ум существует вне времени. И процесс познания Умом самого себя
как системы идей является вневременным процессом. Ум, мысля свое содержание
(идеи), одновременно и творит их. Ум мыслит сам себя, начиная с наиболее
общих идей, с категорий: бытие, движение и покой, тождество и различие. От
них происходят в процессе мышления Умом самого себя все остальные идеи.
У Плотина Ум парадоксален в том отношении, что он содержит в себе не
только идеи общего, но и индивидуального. Например, идея льва как такового
и идея каждого льва.
Мировая душа.
Распространяемый Единым свет весь не поглощается Умом, а
распространяется и дальше. Его результатом является душа, которая, в
отличие от Единого и Ума, существует во времени. Время появляется благодаря
Душе. Душа происходит от ума непосредственно, а от Единого – опосредованно.
Душа, как и Ум, имеет две стороны. Одной она обращена к Уму, а другой
отвращена от Ума. Это различие в Душе столь существенно, что можно говорить
о двух Душах: верхней и нижней. Верхняя Душа ближе к Уму (Нусу) и не имеет
непосредственного контакта с чувственным феноменальным миром. Нижняя Душа
имеет такой контакт. В целом Душа является связующим звеном между
сверхчувственным и чувственным мирами. Она сама по себе бестелесна и, в
сущности, неделима. Душа созерцает идеи как нечто для нее внешнее.
Отражение идей в Душе есть логос. Каждой идее соответствует свой
сперматический логос, который бестелесен.
Душа является источником движения. Существуя во времени, Душа имеет
уже не категорию движения, как Ум, а само движение.
Природа.
По Плотину, природа – это мир явлений, которые реальны настолько,
насколько они отражают в себе идеи Ума. Природа у Плотина имеет две
стороны. Своей лучшей стороной она есть не что иное, как низшая часть
мировой души, как низшая душа. Именно она через сперматические логосы
порождает в ней вещи, которые, в конечном счете, есть отражения неубывающих
идей Ума. В феноменальном мире Душа дробится. Есть душа неба, души звезд, у
Солнца, у Луны, у планет, у Земли есть свои деепричастные души. Душа земли
рождает души растений, животных, низшие части душ людей, через которые люди
как раз и заземляются, тяжелеют, попадают в кабалу к телу.
Итак, природа с лучшей своей стороны является затененной частью
мировой Души. С худшей же стороны природа – порождение материи.
Материя.
Плотин понимал материю как «небытие», т.е. как «абсолютное не-
существование, но только то, что отлично от реального существования».
У Плотина материя существует вечно, как вечно Единое и его свечение.
Материя не есть какое-то самостоятельное начало наряду с Единым. Материя
Плотина противоречива: она и то, что противостоит Единому, и то, что
производится им. Материя есть результат угасания света. Там, где свечение
Единого угасает, там, где смыкается тьма, там и вечно возникает материя.
Материя – это отсутствие должного быть света. Она является погасшим,
источившимся светом. Но все-таки она не абсолютное ничто, а нечто. Но это
такое нечто, которое почти что ничто. И это такое ничто, которое содержит в
себе нечто. Ведь согласно Плотину, Единое везде и нигде. И, будучи везде,
оно, по-видимому, должно быть и в материи, поскольку она ведь тоже есть
единое как отличное от реально существующего и от Сверхсущего (Единого).
Противостоя свету, как тьма, материя противостоит Единому (Благу) как
Зло. Для Плотина источник зла содержится в материи. Так как материя у
Плотина - не позитивное в смысле своей самостоятельности начало, то и зло
не есть нечто равномощное добру, благу, а недостаток должного быть добра.
Зло имеет причину не достаточную, а не достающую. При всех изменениях
материя остается неизменной, равной самой себе. В отличие от Единого,
материя познаваема, но только с помощью искусственного и даже ложного
силлогизма.
Восхождение к Единому. Экстаз.
У Плотина Единое не только нисходит во многое, но и многое восходит к
нему, стремясь стать единым, преодолеть свою разобщенность и приобщиться к
благу, ведь Единое есть еще и благо. Все, что ни есть, даже, по-видимому,
материя, нуждается во благе и стремится к Благу.
Наиболее осознанно это стремление проявляется у человека. Человек
низменный никуда по вертикали не стремится. Это двухмерный человек, и он
живет по горизонтали. Но эта ситуация не безнадежна. У каждого человека
есть ведь душа, часть мировой Души. И в человеческой душе есть низшая
вожделеющая и высшая возносящаяся часть. У обыденного низменного человека
эта часть тоже есть, но она загнана угрожающей и агрессивной низшей частью
души. Однако победа разума над вечно алчущей чувственностью возможна.
Низший человек может стать более высоким.
Но есть нечто большее, чем вторая, интеллектуальная ступень в
состоянии человеческой души, а именно жизнь в экстазе. Экстаз означает
«исступление», т.е. состояние, когда душа как бы исступает из тела. На этой
ступени душа уже не только действует независимо от тела, но и пребывает вне
тела. Это состояние слияния души с Единым как богом, состояние присутствия
в душе бога, состояние растворения в боге как Едином. Таким образом, Единое
доступно человеку, но не как реально чувствующему и реально мыслящему
существу, а как существу переживающему. А это не что иное, как мистика,
т.е. внеинтеллектуальное, непосредственное слияние души с богом, высшее
состояние, по мнению мистиков, которое может достичь человек в своей
бренной жизни.
Плотин достигал такого состояния, по крайней мере, четыре раза, его
ученик, Порфирий – один раз. Неоплатоники считали, что там, в этом слиянии
с богом, и есть «истинная жизнь», тогда как жизнь без бога, жизнь «здесь и
теперь», есть лишь мимолетный след истинной жизни.
Последователи Плотина.
Плотин завещал своему ученику, Порфирию (ок. 233 – ок. 304) привести
в порядок и издать его сочинения. Порфирий вошел в историю философии как
комментатор Аристотеля и Плотина. Но он гораздо больше, чем Плотин,
интересовался практической философией, которую понимал как учение о
добродетелях, очищающих от различного рода аффектов. Порфирий призывал к
тому, чтобы ум был образцом для всей духовной жизни.
Идеи Плотина и Порфирия были развиты Проклом (ок. 410 – 485), который
считал, что высший тип знания возможен только благодаря божественному
озарению; любовь (эрос), по Проклу, связывается с божественной красотой,
истина открывает божественную мудрость, а вера соединяет человека с
благостью богов. Историческое значение учения Прокла, по словам А.Ф.
Лосева, не столько в интерпретации мифологии, сколько в тонком логическом
анализе, непосредственно не связанном ни с какой мифологией и
представляющем огромный материал для изучения истории диалектики. Большое
значение имела разрабатываемая им диалектика Космоса. Философия Прокла
оказала громадное влияние на всю средневековую философию.
Ученик Порфирия, сириец Ямвлих (ок. 280 – ок. 330) анализировал и
систематизировал диалектику древней мифологии. Он обращал преимущественное
внимание на практически-культовую сторону философии, разъясняя сущность и
методы пророчества, чудотворения, ведовства и внутреннего экстатического
восхождения в сверхъестественный мир.
Заключение
Наиболее значимым моментом в философии неоплатонизма является учение
о потусторонности, сверхразумности и даже сверхбытийности первоначала всего
сущего и о мистическом экстазе как средстве приближения к этому
первоначалу. В лице Плотина античная философия приходит к тому, с чего
начала индийская философия в «Упанишадах» с их непознаваемыми разумом
атманом и брахманом.
Неоплатонизм выходит даже за пределы философии, если под философией
понимать разумное мировоззрение. Неоплатонизм сверхразумен. В нем
наблюдается возврат к мифологии или ремифологизация. Гегель не случайно
использовал неоплатонизм как иллюстрацию своего закона отрицания отрицания:
философия сперва отрицала религию (мифологию), а затем в своих самых зрелых
формах, отрицая саму себя, постигла внутреннее содержание мифологии и
образовала с ней синтез. Итак, по Гегелю, неоплатонизм не столько философия
как антипод мифологии, сколько синтез философии и мифологии.
Философия неоплатонизма является последовательным монистическим
идеализмом и даже сверхидеализмом. В отличие от бога Платона, который
доступен разуму, бог неоплатоников ускользает от мысли. Это уже мистика.
Пафос их учения заключается в сведении многого к единому и в выведении
этого единого за пределы многого. Это схема тоталитаризма. Тоталитаризм
выносит присущее многому единое за пределы многого и затем привносит единое
во многое извне как некую высшую силу.
Согласно учению неоплатонизма, во главе иерархии сущего стоит одно
начало, единое как таковое, сверхбытийное и сверхразумное, постижимое
только в состоянии экстаза и выразимое только средствами апофатической
теологии. Мировая система является строго иерархичной, она строится не
снизу вверх, а сверху вниз.
Неоплатонизм радикально отличается от своего первообраза - философии
Платона. Несколько веков послеплатоновской идейной эволюции не прошли
даром. Тем не менее, ретроспективно он позволяет многое понять как в учении
Платона, так и в философии его лучшего ученика, Аристотеля.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
Бучило Н.Ф., Кириллов В.И. и др. Философия в двух частях. Часть 1: История
философии. – М.: Юристъ, 1996.
Спиркин А.Г. Философия: Учебник. – М.: Гардарика, 1998.
Чанышев А.Н. Курс лекций по древней и средневековой философии. - М.: Высшая
школа, 1991.
Шаповалов В.Ф. Основы философии: от классики до современности. – М.: ТД
“ГРАНД”, 1998.
Страницы: 1, 2
