Какова власть судьбы над делами людей и как можно ей противостоять
Какова власть судьбы над делами людей и как можно ей противостоять.
Я знаю, сколь часто утверждалось раньше и утверждается ныне, что всем
в мире правят судьба и Бог, люди же с их разумением ничего не определяют и
даже ничему не могут противостоять; отсюда делается вывод, что незачем
утруждать себя заботами, а лучше примириться со своим жребием. Особенно
многие уверовали в это за последние годы, когда на наших глазах происходят
перемены столь внезапные, что всякое человеческое предвидение оказывается
перед ними бесполезно.
И, однако, ради того, чтобы не утратить свободу воли, я предположу,
что, может быть, судьба распоряжается лишь половиной всех наших дел, другую
же половину, или около того, она предоставляет самим людям. Я уподобил бы
судьбу бурной реке, которая, разбушевавшись, затопляет берега, валит
деревья, крушит жилища, вымывает и намывает землю: все бегут от нее прочь,
все отступают перед ее напором, бессильные его сдержать. Но хотя бы и так –
разве это мешает людям принять меры предосторожности в спокойное время, то
есть возвести заграждения и плотины так, чтобы, выйдя из берегов, река либо
устремилась в каналы, либо остановила свой безудержный и опасный бег?
То же и судьба: она являет свое всесилие там, где препятствием ей не
служит доблесть, и устремляет свой напор туда, где не встречает возведенных
против нее заграждений. Этим, я полагаю, сказано достаточно о
противостоянии судьбе вообще.
Что же касается, в частности, государей, то нам приходится видеть, как
некоторые из них, еще вчера благоденствующие, сегодня лишаются власти,
хотя, как кажется, не изменился ни весь склад их характера, ни какое-либо
отдельное свойство. Объясняется это, я полагаю, теми причинами, которые
были подробно разобраны выше, а именно тем, что если государь всецело
полагается на судьбу, он не может выстоять против ее ударов. Я думаю также,
что сохраняют благополучие те, чей образ действий отвечает особенностям
времени, и утрачивают благополучие те, чей образ действий не отвечает
своему времени.
От того же зависят и превратности благополучия: пока для того, кто
действует осторожностью и терпением, время и обстоятельства складываются
благоприятно, он процветает, но стоит времени и обстоятельствам
перемениться, как процветанию его приходит конец, ибо он не переменил
своего образа действий. И нет людей, которые умели бы к этому
приспособиться, как бы они ни были благоразумны. Во-первых, берут верх
природные склонности, во-вторых, человек не может заставить себя свернуть с
пути, на котором он до того времени неизменно преуспевал. Вот почему
осторожный государь, когда настает время применить натиск, не умеет этого
сделать и оттого гибнет, а если бы его характер менялся в лад со временем и
обстоятельствами, благополучие его было бы постоянно.
Итак, в заключение скажу, что фортуна непостоянна, а человек
упорствует в своем образе действий, поэтому, пока между ними согласие,
человек пребывает в благополучии, когда же наступает разлад, благополучию
его приходит конец. И все-таки я полагаю, что натиск лучше, чем
осторожность, ибо фортуна - женщина, и кто хочет с ней сладить, должен
колотить ее, – таким она поддается скорее, чем тем, кто холодно берется за
дело. Поэтому она, как женщина, - подруга молодых, ибо они не так
осмотрительны, более отважны и большей дерзостью ее укрощают.
