Пролетарское право
Уважаемые студенты! Если Вас интересуют авторские работы по
юриспруденции пишите по адресу sobakagreta@MAIL.ru мы поможем Вам решить
эту проблему.
1. Концепция "пролетарского права"
Концепцию нового, революционного, пролетарского права как средства
осуществления диктатуры пролетариата активно развивал и внедрял в
практику советской юстиции Д.Л. Курский.
Право в условиях диктатуры пролетариата — это, согласно Курскому,
выражение интересов пролетариата. "Диктатура пролетариата, — подчеркивал
он в 1918 г., — может признавать только интересы своего класса в целом;
подлинный представитель такой диктатуры — весь класс в целом, т. е.
рабочие и беднейшие крестьяне, организованные в коммунистическую партию и
Советы; отдельное лицо, тем паче должностное лицо, — всегда исполнитель,
даже когда является наиболее ответственным организатором").
Еще жестче классовый характер уголовных норм проявлялся-в вопросах
преступления и наказания. Подчеркиваемая Курским замена (практически лишь
частичная) при переходе к нэпу внесу дебных репрессий репрессиями
судебными фактически во многом компенсировалась предоставлением
пролетарскому классово-пар тийному суду широкой свободы усмотрений,
отсутствием юриди чески определенных составов преступлений и
соответствующих наказаний, упрощенным судопроизводством, уголовной
ответственностью по аналогии и т. д.
Не только "уголовные нормы", но и в целом все нормотворче-ство
диктатуры пролетариата (или т. н. "пролетарское право") были направлены
на классово-коммунистическое толкование, использование, а затем и полное
вытеснение временно допущенных при нэпе буржуазных норм и институтов.
2. Право как классовый порядок
Концепция "пролетарского права" как "права не в подлинном его
смысле" сконструирована по аналогии с марксистско-ленинскими положениями
о пролетарском государстве и диктатуре пролетариата как государстве не в
подлинном смысле слова, "полугосударстве", отмирающем государстве и т.д..
Для классового подхода к праву со стороны Стучки и Козловского
весьма характерно и то, что в подготовленном ими варианте проекта Декрета
о суде № 1 в принципе отвергалось все прежнее право и подчеркивалось, что
вновь учреждаемые рабочие и крестьянские революционные суды должны
руководствоваться "в своих решениях и приговорах не писаными законами
свергнутых правительств, а декретами Совнаркома, революционной совестью и
революционным правосознанием".
В условиях пролетарской революции суд, согласно Стучке, "становится
творческой силой в создании нового правопорядка". Правотворческая сила
революционного суда при этом видится Стучке в классовом насилии.[1]
Классовое насилие, пропущенное через фильтр "революционной совести и
революционного правосознания", выступает здесь
непосредственно как классовое, революционное правотворчество. Акцент
в таком правопониманий с права переносится на деятельность различных
учреждений диктатуры пролетариата: то, что они установят и решат, это и
есть новое (революционное, пролетарское) право, новый правопорядок.
Выдвижение марксистскими авторами (Курским, Стучкой, Козловским и
др.) в условиях реальной пролетарской революции, диктатуры пролетариата и
строительства социализма концепции "пролетарского права" по существу
означало отход от прогностического положения Маркса, а затем и Ленина о
буржуазном "равном праве" после пролетарской революции и отказ от тех
представлений о праве (право как равный масштаб, как формальное равенство
и т. д.), с позиций которых только и можно в рамках коммунистической
доктрины отвергать право как таковое и прогнозировать его преодоление в
глобальном масштабе.
По логике "классового права", система (порядок, форма и т. д.)
общественных отношений может означать (а фактически так и получилось)
лишь систему классового насилия.
Право вообще и советское, пролетарское право в особенности предстают
здесь лишь как система и метод классовых репрессий.
Неправовой характер "нового права" отчетливо проявляется везде там,
где сторонники классовой теории права "примеряют" к пролетарскому праву
такие специфические свойства и характери стики права, как формальное
равенство, эквивалентность, взаимо связь субъективных прав и юридических
обязанностей, равенства перед законом и т.д.
3. Право как меновое отношение
Логически и фактически не стыкуются и не согласуются между
собой также и различные марксистские положения о самом праве (например,
характеристики права то как формы экономических отношений, то как воли
класса, то как общегосударственной воли, то как средства принуждения, то
как продукта общества, то как продукта государства и т. д.) или о
государстве (например, толкование государства то как организации
публичной власти всего общества, то как диктатуры класса и комитета
классового господства, то как института, связанного объективно-
экономически обусловленными правовыми формами, нормами и отношениями, то
как не связанного никаким правом и никакими законами аппарата классового
подавления, то как порождаемого экономическими отношениями общества
вторичного, "надстроечного" явления, то как исходного и решающего
"внеэкономического фактора", посредством прямого политического насилия
подчиняющего себе общество, изменяющего сущность и характер общественных
отношений, определяющего "базис" общества и т. д.). Причем вся эта
разнородность суждений об одном и том же объекте усугубляется и доводится
до полной неопределенности в силу того, что в одних случаях марксистской
трактовки соответствующий объект (в нашем случае право, государство)
берется то как реальное явление и факт действительности (как объективно
необходимая, фактически наличная действительная форма отношений), то
лишь как некий идеологический, т. е., согласно марксизму, ложный,
иллюзорный, нереальный недействительный феномен.[2]
Право — продукт меновых отношений, а не порождение государства и
законодательства, хотя и нуждается в них. В целом о потребностях
практической реализации уже наличного (формируемого в меновых отношениях)
права Пашуканис пишет так: "Наилучшим образом эти потребности
обслуживаются го сударственной властью, хотя нередко правовое общение
обходится и без содействия последней, на основе обычного права,
добровольных третейских судов, самоуправства и т. д."
Сходные представления о праве развивал и ученик Бухарина
Подволоцкий, определявший право следующим образом: "Право представляет
собой систему принудительных социальных норм, отражающих экономические и
другие общественные отношения данного общества, норм, вводимых и
охраняемых государственной властью господствующего класса для
санкционирования, регулирования и закрепления этих отношений и,
следовательно, закрепления господства данного класса''.
4. Право как идеологическая форма классовых отношений
В 20-е годы проблемам марксистского правопонимания и построения
марксистской теории права был посвящен также ряд публикаций И.
Разумовского.
Отрицание частной собственности и права, а вместе с ними и
"эгоистического" (т. е. экономически и юридически свободного) индивида
имеет для всего марксизма фундаментальное значение, предопределяя
остальные выводы этой социальной доктрины. И поскольку право
подразумевает и свободу индивида, и его право на собственность, то можно
сказать, что анализ марксистского отношения к праву — это характеристика
сути, а не второстепенных аспектов марксизма.
В целом историческое развитие правовых понятий, в той или иной
степени совпадающее с логическим развертыванием правовой формы, в
трактовке Разумовского выглядит так: "начиная от простейшего правового
отношения, владения участком общественной собственности — этого наиболее
раннего зародыша частной собственности, и кончая современной
капиталистической частной собственностью, а затем распределением "по
работе" на первой фазе коммунизма".
Как идеологическое опосредование (идеологическая форма) классовых
материальных (экономических) отношений право, по Разумовскому, — это
форма общественного сознания. Он дает следующее общее определение права
как идеологического способа и порядка опосредования материальных
отношений в классовом обществе: "Порядок общественных отношений, в
конечном счете от-ношений между классами, поскольку он отображается в
общественном сознании, исторически неизбежно абстрагируется, отдиф-
ференцировывается для этого сознания от своих материальных условий и,
объективируясь для него, получает дальнейшее сложное идеологическое
развитие в системах "норм.
В целом трактовка Разумовским права как идеологического явления в
условиях послереволюционной ситуации и диктатуры пролетариата была
ориентирована на нэповский вариант проле тарского использования
буржуазного права. Но тут прежде всего следует отметить, что советский
государственный сектор при мно гоукладном нэпе был не "госкапитализмом" ,
а социализированным сектором, т. е. этот главный и определяющий уклад был
фактором не правообразования, а как раз отрицания права. И допущенное при
нэпе буржуазное право фактически действовало лишь вне рамок
государственного сектора, в сфере несоциализированных или частично и
временно десоциализированных укладов.
5. Психологическая концепция классового права
Представления о классовом праве, включая и классовое пролетарское
право, с позиций психологической теории права развивал М.А. Рейснер.
Марксистские представления о классовости права Рейснер толковал в
том смысле, что каждый общественный класс — не только класс
господствующий, но и угнетенные классы — в соответствии с положением
данного класса в обществе и его психикой творит свое реально существующее
и действующее интуитивное классовое права Уже при капитализме, по
Рейснеру, имеется не только буржуазное право, но также пролетарское право
и крестьянское право. Так что не "все право" запятнано "эксплуататорской
целью". Возражая против отождествления всего права с эксплуататорским
правом, Рейснер уже до революции проводил ту мысль, что у революционных
масс есть свое классовое интуитивное право, которое должно лечь в основу
их будущего господства.
Страницы: 1, 2
