вещах, и их движении.
«Метафизика» в принятой традицией форме начинается с определения
первой философии («мудрости») и далее развертывается в ходе критики
предшествующих философов. Исследование и критика учений прошлого имеет для
него служебное назначение, подводя к собственной его концепции,
предварительно ее обосновывая. Возникает понятие такого начала (причины),
как «сущность и суть бытия». Наконец, Платон признал, что «нельзя дать
общего определения для какой-нибудь из чувственных вещей, поскольку вещи
эти постоянно меняются. Идя указанным путем, он подобные реальности назвал
идеями, а что касается чувственных вещей, то о них речь всегда идет
отдельно от идей, но в соответствии с ними, ибо все множество вещей
существует в силу приобщения к одноименным [сущностям]». Тем самым
окончательно формируется понимание формальной и целевой причин. Но именно
здесь Аристотель радикально разошелся с Платоном. Его критика теории идей –
впрочем, это в какой-то мере и самокритика бывшего платоника – суммарно
изложена в 4 и.5 главах XIII книги «Метафизики», хотя затрагивается и в
других местах этого труда.
Возражения Аристотеля Платону таковы. (1) Приписывая всем вещам
одноименные идеи, платоник удваивает мир, как будто думая, будто большее
число сущностей легче познать, чем меньшее. (2) Ни один из способов
доказательства существования идей не достигает своей цели. (3) «Третий
человек»: связь предмета и идеи требует «посредника». Так, между человеком
вообще и отдельным человеком, Платоном, должен существовать еще один
«человек», скажем, «грек». Но в таком случае между человеком вообще и
греком должен существовать еще один «человек», допустим, «белый человек», и
т. д. до бесконечности. (4) Идеи провозглашаются причинами, но не могут ими
быть, так как неподвижные идеи не могут быть причиною движения. (5) Платон
не выяснил, что означает «причастность» вещей идеям, – это «пустые слова и
поэтические метафоры». Наконец, (6) вообще невозможно, «чтобы врозь
находились сущность и то, сущностью чего она является» . Аналогичные
возражения направляет Стагирит против пифагорейских представлений о
математических объектах, якобы существующих отдельно от вещей. Эти объекты
на деле «не являются сущностями в большей мере, нежели тела, и... они по
бытию не предшествуют чувственным вещам, но только логически» .
Свое собственное учение о причинах и началах Аристотель начинает с
закона исключенного противоречия. Мы уже говорили о его логической
формулировке – в «Метафизике» он превращается в начало бытия. Это «наиболее
достоверное из всех» положение гласит: «Невозможно, чтобы одно и то же
вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том же смысле».
Что же первично среди причин? Аристотель считает, что по сути дела все
причины могут быть сведены к двум, ибо и действующая, и целевая причины
могут быть подведены под понятие «формы». Тогда остаются материя и форма.
Материя не может быть первичной: она пассивна, бесформенна, а
следовательно, может представлять лишь материал для оформления. Сама вещь
как объединение формы и материи тоже не может быть признана первичной: она
сложна. Остается принять, что первичная форма - она и есть сущность и суть
бытия в собственном смысле. А значит, стремясь преодолеть теорию идей
Платона, Аристотель приходит лишь к иной разновидности того же идеализма:
первична форма как понятие, «смысл» вещи. Причем формы у Аристотеля столь
же неизменны» вечны и всеобщи, как и идеи у Платона времен «наивной» теории
идей.
Формулировка Аристотелем учения о возможности и действительности имела
важное значение в истории философии. Во-первых, это учение позволило
разрешить парадокс возникновения: если что-либо возникает, то оно возникает
как осуществление возможности, а не «из ничего». И в то же время не из
простого сочетания (соединения) частиц материи – гомеомерий, «корней»,
атомов. Во-вторых, оно позволяет более реалистически представить источник
движения. Источник этот лежит не вне мира, как у Платона, а в самом мире,
представляя его особый аспект. Наконец, здесь реализуется учение Аристотеля
о причинах, данное уже не в статике, а в динамике.
Что же касается первой философии, то ее завершением (впрочем, также и
началом) можно считать понятие божества. Уже в первой книге «Метафизики»
Стагирит устанавливает. что к числу причин и начал (принципов), по общему
согласию, следует отнести божество. Если в отношении материи и формы он
выступает как «форма форм», то применительно к изменению – как
«перводвигатель» или «неподвижный двигатель». Неподвижный - потому, что
всякое движение конечно и логически требует конца. В то же время бог –
«мышление мышления», и блаженство божества состоит в блаженном
самосозерцании. Отсюда отождествление Аристотелем первой философии с
теологией.
я
2.Учения Аристотеля о форме, движении, первой материи, концепция
причинности.
Один из известнейших греческих философов – Аристотель(384 – 322 гг. до
н.э.), сын известного врача, ученик Платона, учитель Александра
Македонского, был одним из тех, кто, помимо философии, внес большой вклад в
развитие физики, биологии и ряда других наук. До наших дней дошли многие
его труды и учения, наиболее известные из которых – концепция причинности,
теория первой материи, движения… О них и пойдет повествование.
Свое собственное учение о причинах и началах Аристотель начинает с
закона исключенного противоречия. Это положение гласит: «Невозможно, чтобы
одно и то же вместе было и не было присуще одному и тому же и в одном и том
же смысле» Аристотель вводит одновременно утверждение, что вещь не может
быть тем же самым и не тем же самым, существовать и не существовать
одновременно и в том же самом смысле, и что таким образом нельзя ни о чем
высказываться. Поэтому он не только заменяет диалектику формальной логикой,
но и провозглашает всю действительность непротиворечивой, а потому по
существу неизменной. Принятие Аристотелем принципа исключенного
противоречия формальной логики в качестве универсального начала бытия вело
к тому, что его метафизика превращается в учение о неизменной сущности
мира, отличной от самого изменчивого мира. И, тем не менее, поскольку
Стагирит не упускает из виду движения и развития существующих вещей, это
приводит его к ряду противоречий, выражающих запутанность и
непоследовательность его мысли.
Прежде всего, это непоследовательность в решении проблемы соотношения
общего и единичного. Критика платоновской теории идей подводит к мысли, что
Аристотель считает отдельные вещи тем единственным, что заслуживает имени
самостоятельно существующего. Так решалась проблема «первой сущности» в
«Категориях». «Вторичная сущность», т.е. общее, должна с этой точки зрения
оказаться «единым во многом», а не вне многого. Будучи предметом знания,
общее само по себе выступает для него как нечто первичное и достоверное по
отношению к единичному. С особой силой сказывается эта мысль в учении о
причинах и началах.
«А о причинах, – пишет Аристотель,– речь может идти в четырех смыслах:
одной такой причиной мы признаем сущность и суть бытия, «основание, почему»
[вещь такова, как она есть] восходит, в конечном счете, к понятию вещи, а
то основное, благодаря чему [вещь именно такова], есть некоторая причина и
начало, другой причиной мы считаем материю и лежащий в основе субстрат;
третьей - то, откуда идет начало движениям четвертой «то, ради чего»
[существует вещь] и благо (ибо благо есть цель всего возникновения и
движения)» (Мет., 1, 3, 983 а). Итак, причины формальная, материальная,
действующая и целевая (конечная)–если принять более позднюю номенклатуру–
исчерпывают все возможные причины. О них так или иначе, главным образом
порознь, говорили прежние философы, учение о них образует ядро первой
философии Аристотеля.
Что же первично среди причин? Аристотель считает, что по сути дела все
причины могут быть сведены к двум, ибо и действующая, и целевая причины
могут быть подведены под понятие «формы». Тогда остаются материя и форма.
Материя не может быть первичной: она пассивна, бесформенна, а,
следовательно, может представлять лишь материал для оформления. Сама вещь
как объединение формы и материи тоже не может быть признана первичной: она
сложна. Остается принять, что первичная форма - она и есть сущность и суть
бытия в собственном смысле. А значит, стремясь преодолеть теорию идей
Платона, Аристотель приходит лишь к иной разновидности того же идеализма:
первична форма как понятие, «смысл» вещи. Причем формы у Аристотеля столь
же неизменны» вечны и всеобщи, как и идеи у Платона времен «наивной» теории
идей.
Относительно этих идей возникает много вопросов и проблем, одна из
которых звучит примерно так: если ни материя, ни форма не возникают, то как
же возникает, вещь? Первый ответ состоял в том, что они возникают
посредством оформления материи, соединения формы и материн. Но ведь если
они – за исключением «первой материи» и «формы форм» – не существуют по
отдельности, то как могут они соединиться? И не существуют ли тогда вещи
вечно, не возникая и не уничтожаясь? Избежать этого «элейского» вывода
Аристотель смог за счет введения в философию двух новых важных понятий, а
именное «возможность» и «действительность». Понятия эти тесно увязаны у
него с понятиями формы и материи. Материя – это возможность, поскольку она
не есть то, чем может стать впоследствии. Форма – действительность, или
действительное как таковое. Отсюда своеобразная диалектика материи и формы,
возможности и действительности. За исключением «первой материи», всякая
материя в той или иной степени оформлена, а, следовательно, и сама может
выступать в разных функциях. Формулировка Аристотелем учения о возможности
и действительности имела важное значение в истории философии. Во-первых,
это учение позволило разрешить парадокс возникновения: если что-либо
возникает, то оно возникает как осуществление возможности, а не «из
ничего». И в то же время не из простого сочетания (соединения) частиц
материи – гомеомерий, «корней», атомов. Во-вторых, оно позволяет более
реалистически представить источник движения. Источник этот лежит не вне
мира, как у Платона, а в самом мире, представляя его особый аспект.
