создания теории атома водорода Бор применял неквантовые понятия к квантовой
физике настолько, насколько это было возможно, невзирая на распространенное
мнение о том, что классические понятия неадекватны в квантовой области. Бор
понимал, что переход к атомным системам нельзя осуществить в полной мере с
помощью классического аппарата, но отмечал, что «динамическое равновесие
системы в стационарных состояниях можно рассматривать с помощью обычной
механики», правда «переход системы из одного стационарного состояния в
другое нельзя трактовать на этой основе»1. Известно было также, что законы,
относящиеся к области длинноволнового излучения, соответствуют законам
классической электродинамики. Такая аналогия, точнее соответствие,
выглядела вначале сугубо формальной, но в дальнейшем стала очевидной ее
исключительная плодотворность. Опираясь на аналогию, Бор строил мост к
будущей концепции дополнительности. Он с полным основанием утверждал, что,
несмотря на фундаментальные различия между классической теорией излучения и
квантовой идеей, можно получать результаты, основанные на квантовых
представлениях, но дополняющие выводы, основанные на классической теории, и
в то же время дополняемые ими.
Так по пути аналогии Бор закономерно пришел к принципу соответствия, а от
него к принципу дополнительности. Это не случайно, потому что такой путь
есть путь симметрии. Аналогия как единство противоположностей (изменения и
сохранения) является специфической формой симметрии. И если принцип
соответствия требует рассматривать квантовую теорию как рациональное
обобщение классической теории излучения, то по аналогии Бор утверждает, что
принцип дополнительности является рациональным обобщением самого
классического идеала причинности. «Дополнительный способ описания,—
подчеркивает Бор,— в действительности не означает произвольного отказа от
привычных требований, предъявляемых ко всякому объяснению; напротив, он
имеет целью подходящее диалектическое выражение действительных условий
анализа и синтеза в атомной физике»2.
Как можно видеть, Бор хотя и противопоставляет понятия дополнительности и
причинности, но не разводит их настолько, чтобы между ними оставалась
непроходимая пропасть: дополнительность он рассматривает как момент в
движении физики к идеалу причинности. Ученый утверждает, что понятие
дополнительности есть рациональное развитие «наших способов
классифицировать и понимать новые опытные факты, которые по своему
характеру не находят себе места в рамках причинного описания; последнее
годится для объяснения поведения объектов, только пока это поведение не
зависит от способов наблюдения. Точка зрения дополнительности далека от
какого-либо мистицизма, противоречащего духу науки; в действительности она
представляет собой последовательное обобщение идеала причинности»3. Тем
самым единый классический идеал причинности в квантовой физике
раздваивается, т.е. «пространственно-временную координацию и динамические
законы сохранения можно рассматривать как два дополнительных аспекта
обычной причинности, которые в этой области до некоторой степени исключают
друг друга, хотя ни один из них не теряет своей внутренней законности»4. В
этих размышлениях Бора видна связь, аналогия, преемственность между
принципами соответствия и дополнительности: два дополнительных аспекта не
исчезают, а сохраняются в новом квантовом описании, поскольку этого требует
идея соответствия.
Итак, принцип соответствия приводит Бора к концепции дополнительности. С
течением времени Бор все более убеждается, что классические понятия никогда
не будут отстранены от квантовой теории. Он считает, что «любое описание
природы должно быть основано на использовании представлений, введенных и
определенных классической теорией. В связи с этим встает вопрос о
возможности представления принципов квантовой теории в такой форме, чтобы
это использование классических представлений оказалось свободным от
противоречий»5.
Необходимость применения классических понятий в квантовой физике следует из
того факта, что мы не можем сообщать друг другу результаты экспериментов
никак иначе, кроме как посредством нашего обыкновенного классического
языка, классических понятий, выработанных в результате нашего повседневного
классического опыта. Бор пишет, что «цель всякого физического опыта есть
получение данных при воспроизводимых и поддающихся словесной передаче
условиях. Эта цель не оставляет нам никакого другого выбора, как
пользоваться повседневными понятиями, может быть улучшенными терминологией
классической физики, не только при описании устройства и работы
измерительных приборов, но также и при описании получаемых
экспериментальных результатов»6.
И в дальнейшем Бор последовательно проводит эту мысль: «...Как бы далеко ни
выходили квантовые эффекты за пределы возможностей анализа классической
физики, — пишет ученый в статье «О понятиях причинности и
дополнительности», — описание экспериментальной установки и регистрация
результатов наблюдения всегда должны производиться на обычном языке,
дополненном терминологией классической физики. Это есть простое логическое
требование, поскольку слово «эксперимент» в сущности может применяться лишь
для обозначения такой ситуации, когда мы можем рассказать другим, что мы
сделали и что узнали в итоге»7. В статье «Максвелл и современная
теоретическая физика» Бор также подчеркивает, что всякое физическое
описание необходимо осуществлять на языке классической физики: «...Мы
должны осознать, что недвусмысленное истолкование любого измерения должно
быть по существу выражено в терминах классических теорий, и мы можем
сказать, что в этом смысле язык Ньютона и Максвелла останется языком
физиков на все времена»8. В дискуссии с А.Эйнштейном он снова утверждает,
что «как бы далеко ни выходили явления за рамки классического физического
объяснения, все опытные данные должны описываться при помощи классических
понятий»9.
Из-за исключительной важности этой идеи А.3.Петров предложил назвать ее
принципом Бора, который можно сформулировать следующим образом: теория
должна быть такой, чтобы она соответствовала терминологии, понятиям и
информации, получаемой в ходе экспериментов10. Этот принцип вместе с
принципами соответствия и дополнительности выражает сущность «квантовой
гносеологии». В совокупности они обеспечивают условия создания истинной
физической теории — сохранение классических понятий и возможность
сравнивать теоретические выводы с экспериментальными данными. Но,
следовательно, данный принцип, по существу, представляет собой принцип
сохранения, утверждающий, что при переходе от классической теории к
квантовой классический язык сохраняется.
С точки зрения П.Фейерабенда, Дж.Холтона, В.П.Хютта и некоторых других
исследователей, принцип дополнительности представляет собой высший этап в
развитии квантовой теории, так как дополнительность хорошо согласует
квантовое содержание явления и его классическое описание, сглаживает между
ними контрасты. Классическое описание физической реальности, которое
требует соответствия, остается, но как особый, дополнительный способ.
Известно, что Бор давал много формулировок дополнительности, но не
употреблял слово «принцип». Одна из этих формулировок приведена в последней
его работе, изданной уже посмертно: невозможность объединить явления,
наблюдавшиеся при различных экспериментальных условиях, в единую
классическую картину делает необходимым рассматривать такие явления,
выглядящие противоречивыми, как дополнительные в том смысле, что они,
взятые вместе, исчерпывают все появляющиеся определенные выводы об атомных
объектах. Поэтому сущность принципа дополнительности, как отмечает
В.П.Хютт, сводится к признанию, что полное описание квантового явления с
помощью классических представлений и понятий возможно только при наличии
двух дополнительных по отношению друг к другу систем понятий13.
Дополнительность двух концептуальных систем означает, что, во-первых,
концептуальные системы являются с классической точки зрения
взаимоисключающими, но создают единую наглядную картину; во-вторых, взятые
вместе, две эти системы дают исчерпывающую информацию о квантовом объекте,
при этом какой-либо одной системы самой по себе для полного описания
микрообъекта недостаточно; в-третьих, две концептуальные системы
эквивалентны и ни одна из них не может быть единственно истинной.
В принципе дополнительности, согласно В.П.Хютту, проявляется своеобразный,
негегелевский тип диалектики, поскольку ни тезис, ни антитезис не могут
быть «сняты» при превращении сущности в сущность более высокую.
Альтернатива продолжает существовать в форме «или одно, или другое», при
этом выбор зависит от экспериментальных условий. Как писал Дж.Холтон, через
принцип дополнительности Бор предложил новую, не известную до него форму
выражения физического знания, в соответствии с которой две альтернативы
физического объяснения явления — и тезис, и антитезис — должны применяться
одновременно, хотя каждая сама по себе не является адекватной. Альтернативы
остаются в состоянии конфронтации, но развиваются параллельно, а не
поглощают одна другую через «снятие», как того требует гегелевская
диалектика, трактующая движение в качестве однолинейного прогрессивного
восхождения. Дополнительность, и это весьма важно с позиций современной
физики, не ставит вопрос о «снятии» классического способа описания как
неадекватного, а наоборот, классическая физика сохраняет относительную
самостоятельность при описании квантовых объектов. Мало того, совместное
приложение двух способов описания — классического и квантового — может дать
полное описание. Следовательно, концепция дополнительности отражает особый,
негегелевский тип диалектики в развитии понятий.
Другой точки зрения придерживается В.Т.Мещеряков, утверждающий, что
дополнительность есть особая форма соответствия. Сразу необходимо отметить,
что этот исследователь отстаивает широкое понимание термина «соответствие».
По его мнению, соответствие предполагает два вида отношений: между
первичным и вторичным как двумя различными стадиями в развитии данной
системы и между двумя взаимодействующими сторонами одного целого. Эти два
