Административное регулирование
СОДЕРЖАНИЕ
ВВЕДЕНИЕ
1. Кто должен нести ответственность за реформы
2. Новые подходы к стратегии развития Украины
3. Противоречия либеральной доктрины
4. Прагматизм в реализации социально-экономической политики
5. Административное регулирование - проводник социальных либерально-демократических реформ
ВЫВОД
ИСПОЛЬЗОВАНЫ ИСТОЧНИКИ
ВВЕДЕНИЕ
Тема работы "Административное регулирование".
В работе рассмотрена необходимость внедрить комплексную систему административной регуляции, что даст возможность создать условия для определения стратегии развития страны, сформировать действенные механизмы реализации теоретических разработок, изменять функции институционных структур власти, выявлять результативность реформ и их соответствие провозглашенным целям.
Результаты трансформационных реформ в Украине заставляют в который раз задуматься над правильностью пути, выбранного в 1991 г., и наметить новую парадигму социогуманитарного и экономического развития страны. Риторические вопросы "кто виноват?" и "что делать?" становятся все более актуальными для определения решительных шагов власти в деле строительства государства всеобщего благополучия. О задачах ренессанса именно такого государства, фундамент которого был заложен в 30-х годах XX ст. программой Ф. Рузвельта, высказался лауреат Нобелевской премии (2008 г.) П. Кругман в книге "Кредо либерала".
1. Кто должен нести ответственность за реформы
Как показал опыт практически всех стран, выбор направлений системных трансформаций производится в явной и неявной борьбе между представителями разных теоретических школ, политических течений, бизнес-групп, исходя из чего и строятся разнообразные модели экономических стратегий. В корне отличаются и механизмы их реализации, а также функции и роль государства.
Поэтому, оглядываясь на собственную историю, а также историю других стран, сегодня для нас исключительно важно не ошибиться в выборе действий. Но самое главное, чтобы этот выбор был сделан с учетом ошибок прошлого, которые, как ни обидно, выявили некомпетентность власти, отчужденность и пассивность науки, полностью отстраненной от принятия судьбоносных решений, ненацеленность институтов власти на стратегическое мышление из-за частой смены правительств, разобщенность политической элиты. Эти и другие реалии требуют переосмыслить сделанное и выяснить, какие духовные и материально-гуманитарные ценности действительно нужны для украинского общества, а также определить оптимальное направление социально-экономических трансформаций.
Следует обратить внимание на то, что отсутствие национальной доктрины экономического развития и четкой согласованности действий органов власти в проведении государственной политики сформировало в Украине ситуацию неопределенности, неустойчивости, точнее сказать - прецедент бифуркации, что характеризуется состоянием конфликтного срыва в обществе, различными метаморфозами, когда в ущерб эволюционному развитию принимаются волевые решения по изменению социально-экономического устройства. Разве не о раздвоении украинского общества и экономической системы свидетельствуют огромная поляризация граждан по доходам, преимущественно сырьевой характер промышленности и экспорта, высокий уровень тенизации экономики, масштабная миграция населения в поисках работы, засилье иностранной валюты и многое другое?
Осознание того, что Украина оказалась в идеологическом тупике на пути реформирования социально-экономической системы, заставило научную общественность начать предметное обсуждение новой национальной доктрины развития с тем, чтобы создать комплексную стратегию с формированием необходимых институтов и механизмов ее воплощения в жизнь, с детальной разработкой нормативно-правового поля, а также конкретным изменением функций власти, усилением ее ответственности за принятые решения и их внедрение в практику. Поэтому считаю крайне важной для нашего общества, а особенно для политиков и членов правительства, развернувшуюся дискуссию о либерально-демократических основах модернизации Украины. С большим профессиональным интересом присоединяюсь к обсуждению, питая надежду, что оно завершится реальными делами и отказом от тех подходов к экономической политике, которые продемонстрировали свою безрезультатность за все прошедшие годы. Но прежде чем выдвинуть предложения по сути дискуссии, считаю необходимым кратко изложить свои суждения о государственной финансово-экономической политике и функциях власти в контексте мирового опыта.
Выбирая новый путь, Украина должна учесть, что в мировом сообществе проявились несколько направлений трансформаций. Так, например, наблюдаются значительные изменения в странах с развитой рыночной экономикой (в их число входят 30 стран ОЭСР), где совершается переход от индустриального к постиндустриальному обществу. Трансформационный процесс переживают также свыше 100 стран Азии, Латинской Америки, Африки, которые, - здесь уместен образ "догоняющего всадника", - неудержимо мчат по пути прогресса. В 29 постсоциалистических странах отказались от плановой экономики в пользу рыночной. Китай и Вьетнам, опираясь на собственное видение трансформационных процессов, строят рыночный социализм и получают, в отличие от многих стран постсоциалистического пространства, весомые результаты. И наконец, трансформации очевидны во всей мировой системе: глобализация постепенно охватывает многие страны в силу движения капитала на финансовых рынках, миграции рабочей силы, расширения торговли, активизации деятельности ТНК и пр. На наших глазах понемногу сокращаются огромные расстояния между уровнями производства и жизни в высокоразвитых и относительно отсталых странах. Но о нивелировании различий в имущественном и психологическом благополучии, уровне демократии, ощущениях личной свободы, удовлетворенности властью, уверенности в будущем говорить пока не приходится.
По мнению многих независимых экспертов, различия между странами остаются столь разительными из-за того, что международные финансовые организации, в том числе МВФ, предлагали однотипные рекомендации по изменению экономической системы всем своим реципиентам, хотя особенности стран (уровень благосостояния, наличие природных ресурсов, ментальность населения, обычаи и т. д.) требовали индивидуальных подходов. Но почему политическая и научная элиты не противостояли этому? Чего не хватало в государственной машине, чтобы выявить неадекватность жизненным реалиям и даже вредность таких рекомендаций? В ответ, очевидно, можно назвать многие причины, но первая среди них - изменение функциональной роли государства, его отстраненность от проведения стратегических реформ.
Как известно, с середины прошлого века в большинстве стран в качестве идеологической платформы были использованы неоклассическая теория (в первую очередь, монетаризм), теории рациональных ожиданий и экономики предложения, где квинтэссенцией выступала идея о "человеке экономическом", способном во всем самостоятельно себе помочь, хорошо информированном, ориентирующемся в сложном мире рынка и общественных отношений, могущем принять верное предпринимательское решение себе на пользу. На практике же эта идея оказалась вполне умозрительной, ибо характер "человека экономического" еще не сформирован, а государственные институты не обеспечили справедливые конкурентные условия и возможность для широких слоев населения накопить первоначальный капитал, чтобы вести собственный бизнес.
Еще одна, причем самая пагубная, причина - созданная в недрах неоклассики (монетаризма) стратегия "шоковой терапии", которая воплотила абсолютизированную неоклассическую модель рынка, где полностью принижена регулирующая роль государства и действуют исключительно монетарные рычаги влияния на общественное развитие. Внедряя эти рекомендации, правительства многих стран, разумеется, не могли не отдавать себе отчет, чем это закончится!
Идеология Вашингтонского консенсуса, которая сейчас подвергается ревизии, предложила странам рецепты быстрого вхождения в рынок на основах широкой либерализации цен, скорейшей приватизации государственной собственности, открытости торговли, введения иностранной валюты в свободное обращение и превращения ее в средство сбережений. Кроме того, для снижения инфляции рекомендовалось задействовать механизм сжатия денежной массы, что неминуемо приводило к демонетизации экономики и финансовому ослаблению ее реального сектора. Подчеркну, что изъятие денег из оборота было следствием непонимания истинной природы инфляции; в частности, в Украине, как показала практика, чаще всего имела место инфляция не спроса, а предложения (издержек). "Зацикленность" рекомендаций МВФ преимущественно на макроэкономике (особенно на инфляции) заставила отодвинуть проблемы бедности и социального неравенства на задний план. В результате в Украине ныне наблюдаются поразительная имущественная дифференциация граждан и стремительный рост социальных трансфертов незащищенным слоям населения из бюджета и социальных фондов.
Еще в 1999 г. Нобелевский лауреат Дж. Стиглиц сделал такой вывод: "... Запад говорил всем странам, что новая экономическая система принесет беспрецедентное процветание. Взамен этого она принесла беспрецедентную бедность: для большинства населения рыночная экономика оказалась во многих случаях даже худшей, чем проповедовали коммунистические лидеры".
А где же ответственность политической и научной элиты за такой печальный итог? В этой связи нельзя не вспомнить и слова английского экономиста-историка М. Блауга: "Экономика все больше превращается в интеллектуальную игру, которую разыгрывают ради самой игры. Не удивительно, что мы как профессионалы оказались не нужны для консультаций правительств стран Восточной Европы в процессе перехода от командной экономики к рыночной".
Правда, можно назвать страны, которые проявили самостоятельность в выборе направления реформ и оказались в выигрыше. Так называемые азиатские тигры, по мнению академика НАН Украины М. Поповича, очень хорошо усвоили западные технологии и определенные элементы образа жизни, но остались невосприимчивы к тому, что касается западных представлений о правах и свободах личности. Как известно, эволюционный путь прошли Китай, Вьетнам, Словения, которые в построении рыночного социализма опирались преимущественно на кейнсианскую концепцию макроэкономического регулирования и, постепенно внедряя рыночные механизмы, использовали институциональные рычаги весомого государственного влияния.
Как отмечает В. Геец, вполне объясним тот факт, что, осознавая свой незавидный материальный и социальный статус, около 30% опрошенного населения Украины считают необходимым возвратиться к плановой экономике на базе полного государственного учета и контроля, до 50% респондентов предлагают соединить государственное управление и рыночные методы. Эти цифры красноречиво говорят о том, что в Украине либеральные идеи не воплощались в жизнь, а значит, не создавались условия для того, чтобы большинство граждан могли развить собственную инициативу и стать подлинными собственниками.
Начиная важную дискуссию о выборе новой парадигмы развития нашей страны, В. Геец обращает внимание на то, что украинский капитализм не вознес чувство личности в обществе на тот уровень, когда человек может ощущать себя абсолютно самостоятельным игроком на рынке. Ввиду разных причин более трети населения не удовлетворены своей жизнью, повсеместно наблюдается социальный пессимизм, утрачено доверие к институтам власти, нет уверенности в завтрашнем дне. По результатам опроса 2009 г., только 22% украинцев ответили, что их жизнь зависит от них самих, а 46% - что они полностью зависят от внешних обстоятельств. А это есть еще одно свидетельство того, что истинно либеральные идеи в Украине не укоренились. По заключению В. Гейца, под видом либеральных реформ с начала 70-х годов XX ст. во многих странах реализовывалась на самом деле консервативная модель развития. И Украина здесь не исключение. В этом плане уместно привести оценку М. Поповича: "...Украинский путь к рыночному обществу был, скорее всего, недостаточно либеральным: он не столько ориентировался на воплощение общих принципов, на раскрытие возможностей, заложенных в современности, сколько простирался в проложенном деструктивной стихией направлении".
