Эти нововведения можно только приветствовать, поскольку они направлены на сближение российской правовой системы с наиболее развитыми иностранными. Конечно, российский законодатель не копировал механически нормы иностранного права. Поэтому при сравнительном исследовании российского ГК и Германского Гражданского Уложения можно говорить лишь об увеличении сходства между ними, но не о полном совпадении. Отсутствие такого совпадения – вполне естественное явление. И все же в некоторых случаях совпадение было бы желательно. Это в полной мере относится к ст. 575 ГК РФ, аналогов которой в ГГУ не наблюдается и которая с полным правом может быть отнесена к результатам свободного от воздействия цивилизованных иностранных веяний творчества российского законодателя.
Обратимся к вопросу о том, всегда ли прощение долга одновременно представляет собой и дарение. Первое, что следует отметить – в ст. 415 ГК РФ, в отличие от ст. 572 ГК, нет указания на безвозмездный характер прощения долга. И действительно, освобождение кредитором должника от обязанности вовсе не всегда оказывается безвозмездным в точном смысле п. 2 ст. 423 ГК РФ.
Например, должник обязан уплатить кредитору наличными 1000 руб., срок исполнения этой обязанности уже наступил, но должник не имеет в своем распоряжении этой суммы. Он информирует кредитора, что имеет возможность немедленно взять взаймы под проценты у третьего лица 500 руб. и отдать их кредитору наличными, если тот простит ему остальную часть долга. Кредитор оказывается перед выбором, что предпочесть – синицу в руках в виде реальных 500 руб. или 1000-рублевого журавля в небе, которого он, возможно, поймает через несколько месяцев судебной тяжбы, если должник к тому времени не окажется неплатежеспособным, что весьма часто случается в современных российских реалиях. Вполне вероятно, что кредитор предпочтет первое и между сторонами будет заключено соглашение, по которому должник передаст кредитору наличными 500 руб., т.е. частично исполнит свою уже существующую обязанность, а кредитор освободит должника от обязанности уплаты оставшейся задолженности в размере 500 руб. (простит эту часть долга).
Это будет именно соглашение о прощении долга (ст. 415 ГК РФ), а не новация (ст. 414 ГК), так как здесь не произойдет замены первоначального обязательства новым с другим предметом или способом исполнения. Предметом обязательства останется передача денежных средств по прежнему долговому обязательству, хотя и в меньшем размере; способ исполнения также не изменится, так как деньги передаются в наличной форме после наступления срока их уплаты. Таким образом, в приведенном примере имеет место правомерное прощение долга, которое обусловлено встречным имущественным предоставлением, а в силу этого не является безвозмездным и не может быть отнесено к дарению.
Можно привести другой пример. В силу заключенного договора купли-продажи продавец должен передать покупателю предварительно оплаченный товар, который покупатель в дальнейшем предполагал реализовать в другом городе, где находится единственный потенциальный потребитель этого товара. Однако к моменту передачи товара существенно возросла стоимость перевозки. Покупателю стало экономически выгоднее лишиться как средств, затраченных на оплату товара, так и самого товара, чем доставлять его к запланированному месту реализации, поскольку с учетом покупательной способности потенциального приобретателя убытки во втором случае будут большими, чем в первом.
По договору купли-продажи покупатель обязан принять товар от продавца, в данном случае – вывезти его со складов продавца, что также сопряжено с расходами, даже если после вывоза покупатель попросту выбросит его (ст. 226 ГК РФ). Покупателю целесообразно вообще освободить продавца от обязанности передать товар, рассчитывая, что в этом случае и продавец не будет требовать от покупателя товара его принятия, а воспользуется сложившейся ситуацией для того, чтобы впоследствии реализовать тот же товар в существующем или переработанном виде. Если же покупатель не простит продавцу долг (обязанность передачи товара), у последнего не будет стимула отказаться от права требовать от покупателя принятия товара.
Понятно, что при таких обстоятельствах прощение долга, хотя внешне и безвозмездное, вряд ли можно считать дарением, так как действительная воля покупателя направлена не на безвозмездное освобождение продавца от обязанности передать товар, а на полное прекращение обязательственного отношения, участие в котором стало для покупателя убыточным. Происходящее в результате безвозмездного освобождения продавца от обязанности сохранения его имущества при этом может быть для покупателя безразличным, как, например, безразлично для собственника, отказавшегося от вещи, приобретет ли кто-либо право собственности на эту вещь впоследствии.
Изложенное не означает подмену правовой цели дарения ее мотивом, который не влияет на квалификацию сделки и ее действительность. В общем случае действия дарителя не обязательно должны быть основаны на чистом альтруизме. Так, если даритель передает одаряемому ценную вещь в расчете на последующее составление последним завещания в пользу дарителя, это не препятствует квалификации сделки как дарения. Получение наследства будет ожидаемым только с моральной, но не с правовой точки зрения. Поэтому передача имущества в этом случае будет в полном смысле безвозмездной.
Передачу вещи или права нельзя считать безвозмездной, если само действие одаряемого (принятие дара) представляет для дарителя имущественный интерес. Поясним это на примере. В западноевропейских государствах в силу муниципального законодательства выбрасывание имущества сопряжено с определенными хлопотами и затратами. Поэтому в газетах часто публикуются объявления с предложением дарения (холодильника, стиральной машины, мебели и т.п.), обычно на условиях самовывоза подаренного имущества одаряемым. Обычно правовая цель дарителя при этом вовсе не направлена на передачу имущества в собственность одаряемому, хотя такое последствие, конечно, наступает. По существу дарителю нужна услуга, которая состоит в освобождении его от вещи, не представляющей для него существенной ценности и ставшей по разным причинам обременительной. При таких обстоятельствах принятие дара путем его вывоза нет оснований не считать встречным имущественным предоставлением со стороны одаряемого. Подобная ситуация возможна и в отношениях между коммерческими организациями.
Итак, проведенный анализ приводит к следующему выводу: прощение долга вовсе не обязательно является разновидностью дарения; дарение же в виде освобождения одаряемого от обязанности по отношению к дарителю всегда является одновременно и прощением долга. Поэтому последнее подвержено ограничениям, установленным для договора дарения, только тогда и постольку, когда и поскольку оно представляет собой дарение, а таковым оно может и не являться.
В случае спора о действительном характере прощения долга вопрос должен решаться в каждом конкретном случае с учетом всех обстоятельств дела, позволяющих выяснить, на достижение каких правовых последствий была направлена воля кредитора. Если она была направлена на сохранение имущественной массы должника путем безвозмездного освобождения его от имущественной обязанности, то в этом случае прощение долга является дарением; при отсутствии этих условий прощение долга не может быть признано дарением и в силу этого не подвержено ограничениям, установленным в ст. ст. 575, 576 ГК РФ.
2. Общая характеристика договора дарения
2.1 Элементы договора дарения
Сторонами договора являются даритель и одаряемый. Первый добровольно лишает себя определенного имущества, второй – приобретает это имущество. Если предмет договора – вещь, то одаряемый приобретает на нее право собственности.
Когда стороны договариваются о передаче вещи в будущем или о передаче прав, или отказе дарителя от права (освобождении одаряемого от имущественной обязанности), одаряемый приобретает обязательственное требование к дарителю. Если предметом дарения является вещь, но передача ее в момент заключения договора невозможна, она может быть заменена долговым (заемным) обязательством о передаче вещи в обусловленный срок.
Дарение – гражданско-правовой договор, поэтому даритель и одаряемый должны быть дееспособными. За недееспособных лиц сделки совершаются их законными представителями. Исключение составляет норма ст. 28 ГК, согласно которой малолетние, т.е. дети от 6 до 14 лет, могут выступать в качестве одаряемых, поскольку они вправе совершать самостоятельные сделки, направленные на безвозмездное получение выгоды и не требующие нотариального удостоверения либо государственной регистрации. Однако если предмет дарения может представлять опасность для ребенка, родители (иные законные представители) вправе запретить ребенку пользоваться даром.
Несовершеннолетние от 14 до 18 лет вправе самостоятельно совершать договор дарения и выступать в качестве дарителей в пределах заработка, стипендии и иных полученных ими доходов, но они не могут распоряжаться вещами, принадлежащими им на праве собственности.
Для этих сделок они должны получить письменное согласие законных представителей (ст. 26 ГК).
В ряде случаев заключение договора дарения ограничено или запрещено законом. Статья 575 ГК различает обычные подарки, стоимость которых не превышает пяти установленных законом минимальных размеров оплаты труда, и более дорогие подарки. Вторые, превышающие указанную стоимость, не допускаются: 1) от имени малолетних и граждан, признанных недееспособными, их законными представителями, 2) работникам лечебных, воспитательных и иных социальных учреждений гражданами, находящимися в них на лечении, содержании или воспитании, супругами и родственниками этих граждан; 3) государственным служащим и служащим муниципальных образований в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей и 4) между коммерческими организациями.
Однако установленная законом возможность делать «обычные» подарки от имени подопечных несовершеннолетних и недееспособных лиц вызывает возражения, так как не согласуется со ст. 28 и 37 ГК, согласно которым доходы подопечного, в том числе полученные от управления его имуществом, расходуются опекуном или попечителем исключительно в интересах подопечного, и запрещают им распоряжаться этими доходами без предварительного разрешения органов опеки и попечительства. Исключение составляют затраты, необходимые для содержания подопечного, однако к ним нельзя отнести подарки другим лицам. Конечно, если подарок делается за счет средств родителей (иных законных представителей), это возражение отпадает.
Установленные в п. 3 и 4 запреты исходят из этических норм и стремления избежать злоупотреблений при выполнении должностными лицами и служащими своих служебных и трудовых обязанностей. Вопрос о запрете подарков государственным служащим в связи с их должностным положением или в связи с исполнением ими служебных обязанностей еще в более категорической форме решен в Федеральном законе от 31 июля 1995 г. «Об основах государственной службы Российской Федерации». Согласно ст. 11 Закона государственный служащий не вправе получать от физических и юридических лиц вознаграждения (подарки, денежное вознаграждение, ссуды, услуги, оплату развлечений, отдыха, транспортных расходов и иные вознаграждения), связанные с исполнением должностных обязанностей, в том числе после выхода на пенсию, и эти ограничения сохраняют силу после введения в действие ГК. Следовательно, запрет распространяется, на обычные подарки. Государственные служащие вправе принимать подарки, не связанные с исполнением ими своих должностных обязанностей.
