Александр II в своем Указе о введении в действие новых судебных учреждений подчеркивал стремление «водворить в России суд скорый, правый, милостивый и равный для всех подданных наших, возвысить судебную власть, дать ей надлежащую самостоятельность и вообще утвердить в народе нашем то уважение к закону, без коего невозможно общественное благосостояние и которое должно быть постоянным руководителем действий всех и каждого, от высшего до низшего»[9].
Правосудие могло осуществляться только в присутствии прокурора.
Вводились частный и публичный порядки обвинения. В основу этого деления были положены тяжесть и юридическая природа преступлений и проступков. Частный порядок обвинения имел место при посягательствах на «права известного частного лица без особого посягательства на безопасность общества» (в случае, когда объектом преступного деяния не являлся «общественный интерес»)[10]. Н. Гартунг уточнял, что «предмет частного производства наносит только вред одному лицу, которое может отыскивать удовлетворение, равносильное ущербу»[11].
В лице мировых судей законодатель пытался создать суд, рассматривающий маловажные дела (в том числе уголовные дела частного обвинения) и отвечающий таким требованиям, как доступность, разветвленность, быстрота, единоличное рассмотрение дел.
Как справедливо отмечает М.В. Немытина, особенно велико было значение института мировых судей для деревни, только что освободившейся от крепостного гнета и связанного с ним произвола[12].
Характеризуя порядок судопроизводства, веденный Судебными Уставами 1964г., его составители подчеркивали, что цель уголовного судопроизводства – обнаружение истины. А особенности мирового судопроизводства сводились к упрощению порядка разбора дел менее важных, требующих преимущественно быстрого и близкого к месту происшествия разбирательства, т.е. мировой судья рассматривал дела в упрощенном порядке.
Мировой суд был организован как суд выборный. В уездах выбирали мировых судей уездные земские собрания, в городах – городские думы.
Юрисдикция мировых судей определялась делами «о менее важных преступлениях и проступках», за которые предусматривались такие санкции, как объявление выговора, замечание или внушение, кратковременный арест (до трех месяцев), заключение в тюрьму на срок до года, денежные взыскания на сумму не выше 300 рублей (ст.33 Устава уголовного судопроизводства, далее – УУС). Позже закон расширил подсудность мировых судей, отнеся к их ведомству дела о кражах со взломом, за которые полагалось наказание в виде тюремного заключения на срок до одного года и шести месяцев.
Важно, что, прежде всего за мировым судьей декларировалась роль примирителя спорящих. Так, ст.120 УУС закрепляла, что «в делах, которые могут быть прекращены примирением сторон, мировой судья должен склонять их к миру и только в случае не успеха в том приступать к постановлению приговора». Само понятие мирового суда, по В.И.Далю, означает, что это «к миру, к примиренью относящийся; мировая, полюбовная сделка, окончание ссоры, тяжбы по обоюдному согласию на известных условиях».
Процедура рассмотрения у мирового судьи была призвана соответствовать целям создания местных судов и характеризовалась особым, сокращенным порядком судопроизводства. Этот порядок состоял, кроме единоличного рассмотрения дел судьей, в отказе от разделения следствия на предварительное и судебное, а также в отсутствии в судебном разбирательстве обвинительного акта. Как указывал Сенат, «вообще производство дел у мирового судьи состоит в словесном разборе, который, по словам закона, должен оканчиваться по возможности в одно заседание».
Процессуальное положение потерпевших в мировом и общих судах существенно отличалось друг от друга. Потерпевший в мировом суде пользовался правами обвинителя, притом не только по делам о преступлениях, преследуемых в порядке частного обвинения. Потерпевший давал не показания, а объяснения, которые не могли рассматриваться в качестве доказательств. Состязательность процесса определялась законодателем как наличие и взаимодействие равноправных сторон при нейтральной роли суда.
Одним из основополагающих новых принципов пореформенного уголовного процесса, направленным на максимальную защиту прав личности, стал принцип презумпции невиновности, который разделил понятия обвинения и осуждения. И значит, потребовались четкое различие и разграничение понятий «обвинение» и «осуждение».
Гарантией защиты прав личности в уголовном судопроизводстве было построение уголовного процесса на основе состязательности. В.К. Случевский подчеркивал, что состязательное начало составляет основу как гражданских, так и уголовных процессов и потому мера развития в процессе состязательного начала или противополагающегося ему следственного начала есть вопрос «политики права»[13]. Введение принципа состязательности являлось существенным шагом на пути к построению демократического судопроизводства.
К разбирательству уголовных дел согласно ст.42 Устава уголовного судопроизводства мировой судья приступал:
1) по жалобам частных лиц, потерпевших вред или убытки;
2) по сообщениям полицейских и других административных властей;
3) по непосредственно усмотренным им преступным действиям, подлежащих преследованию независимо от жалоб частных лиц.
Судебное разбирательство начиналось с разъяснения обвиняемому существа и оснований обвинения, после чего о должен был ответить мировому судье, признает ли он себя виновным. Если обвиняемый не признавал себя виновным, то судья сначала заслушивал свидетелей обвинения, а затем спрашивал обвиняемого, что может он привести в свое оправдание, и выслушивал как его самого, так и указанных им свидетелей. Как указывалось в УУС, подсудимому, признающему свою вину, предлагаются дальнейшие вопросы, относящиеся к обстоятельствам преступления, в котором он обвиняется. Если вина не вызывает каких-либо сомнений, то суд, не проводя дальнейшего исследования доказательств, мог перейти к судебным прениям. Применительно к судебному следствию, производимому мировым судьей, следует отметить некоторые особенности. Так, закон не только устанавливал свидетельский иммунитет для супругов обвиняемого и его близких родственников, но и запрещал допрашивать под присягой малолетних до 14 лет, слабоумных, а также отлученных от церкви по приговору духовного суда (ст.95 УУС). Кроме того, некоторые категории лиц не могли допрашиваться под присягой, если против этого возражала какая-либо из сторон (например, лица, имеющие связи родства или свойства с потерпевшим либо обвиняемым независимо от их степени).
Выслушав свидетеля, представленного какой-либо из сторон, мировой судья давал возможность другой стороне задать ему вопросы. Мировой судья был вправе задавать вопросы сторонам и свидетелям по делу. Такая же возможность предоставлялась и любой из сторон. Если дело прекращалось мировым соглашением, суд был вправе ограничиться изучением лишь тех доказательств, которые были представлены сторонами. По делам, которые могут быть прекращены за примирением сторон, судья ограничивался рассмотрением лишь тех доказательств, которые представлены или указаны сторонами.
Согласно ст.52 Устава уголовного судопроизводства по усмотренным лично мировым судьей преступным действиям он мог, если признавал нужным, поручить полиции произвести предварительное разыскание. В мировом суде не было обязательного представительства должностного обвинения. Поэтому во всех тех случаях, когда ни потерпевший, ни должностное лицо не брали на себя задачи изобличения на суде обвиняемого, на судью ложилась обязанность активного исследования обстоятельств дела. Этот момент отмечался в русской дореволюционной литературе указанием на то, что в подобных случаях «судья вынуждается к совершенно самостоятельной, хотя и мало свойственной ему, розыскной функции»[14]. Мировой судья имел полномочия по проведению целого ряда следственных действий: осмотры, обыски, освидетельствования. Если судья не имел возможности произвести их лично, он мог поручить их проведение местной полиции. В производстве осмотра, освидетельствования и обыска участвовали понятые. Для оценки причиненного ущерба могли вызываться эксперты.
Установление всех перечисленных процедур преследовало цель проведения наиболее полного следствия и, в конечном итоге, вынесение справедливого приговора. «Полным следствие надо считать, - разъяснял М.В. Духовской, - когда по каждому из затронутых в деле обстоятельств, имеющих существенное значение, сделано было исследование»[15].
Основным положением, регулирующим разбирательство дел у мирового судьи, было правило ст.88 Устава уголовного судопроизводства: «Мировой судья разбирает дела изустно и публично». Вину подсудимого нужно было доказывать гласно, в борьбе с адвокатурой перед лицом представителей населения – присяжных заседателей. Устанавливался простой порядок рассмотрения дела, в котором обе стороны имели одинаковые права на допрос свидетелей, а мировой судья мог по своему усмотрению предлагать как свидетелям, так и обвинителю и обвиняемому вопросы, необходимые для устранения разноречий и для разъяснения дела (ст.91, 92, 100, 101 УУС). Статья 119 УУС указывала, что «по выслушании сторон и по соображении всех доказательств, имеющихся в деле, мировой судья решает вопрос о вине или невиновности подсудимого по внутреннему своему убеждению, основанному на совокупности обстоятельств, обнаруженных при судебном разбирательстве».
Статья 120 УУС предлагала судье по делам, которые могут быть прекращаемы примирением сторон, склонять их к миру и только в случае неуспеха в том приступать к постановлению приговора. Таким образом, во-первых, задача примирения по указанной категории дел признавалась приоритетной и, во-вторых, судья не мог назначить наказание, выходящее за пределы его компетенции. Разбирательство дел завершалось либо вынесением обвинительного или оправдательного приговора, либо прекращением дела за примирением сторон. Согласно ст.127 мировой судья, постановив приговор, записывал его вкратце и объявлял участвующим в деле лицам публично в том же заседании, в котором разбиралось дело. При объявлении приговора судья должен был объяснить сторонам срок и порядок его обжалования. Судья обязан был по объявлении приговора изложить его не позднее трех дней в окончательной форме (ст.129 УУС) с указанием «обстоятельств дела, принятых за основание приговора», сущности приговора и законов, в силу коих он поставлен.
Уставами была урегулирована процедура оправдания подсудимого. В этом случае судья мог признать обвинение недобросовестным и взыскать с обвинителя судебные издержки. По заявлению подсудимого судья мог взыскать с обвинителя и вознаграждение оправданному за понесенные убытки.
Судебная реформа 1864г. представляла собой новую ступень развития российской общества, поскольку доступное, гласное, быстрое разбирательство являлось действенным средством защиты прав граждан, сопряженное с высоким уровнем соблюдения процессуальных гарантий участников процесса.
Как отмечали современники, мировой суд быстро завоевал доверие населения. По словам А.Ф. Кони, «у мирового» в действительности совершался суд скорый, а личные свойства первых судей служили ручательством, что он не только скорый, но и правый в пределах человеческого разумения, и вместе с тем – милостивый». Вместе с тем А.Ф. Кони отмечает, что и в сфере мировой юстиции были и промахи. Не всегда ясно разграничивалась подсудность дел, далека не все судьи выходили за пределы своих полномочий или вели себя с участниками процесса не совсем корректно[16]. Подобное явление объяснял И.В. Михайловский тем, что при отсутствии соответствующей профессиональной подготовке «одного знания местных условий, одного доброго желания творить суд по совести оказалось далеко недостаточным. В значительной степени подтвердились и опасения теоретиков о зависимости мировых судей от избирателей»[17].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11
