Незнание закона не исключает возможности совершения умышленного преступления, поскольку в тех случаях, когда противоправность не включена в число признаков состава преступления, достаточно осознания лишь общественной опасности деяния.
Вместе с тем осознание противоправности свидетельствует о наличии умысла на совершение противозаконного деяния.
В уголовно-правовых нормах об охране природы противоправность выражена в законе различным путем: путем прямого указания на незаконный характер действий в диспозиции норм (ст. 246, 248, 249, 251, 253, 255 УК РФ), в их названии (ст. 256, 258, 260 УК). Она вытекает из определения преступления как нарушения специальных правил (ст. 262, 257, 254 УК). Сознает виновный противоправность действий и в том случае, когда до совершения преступления он специально извещался о незаконности соответствующего поведения, при применении мер административного воздействия за аналогичный преступлению проступок. [34, c. 228]
Содержание субъективной стороны определяется содержанием всех обстоятельств, которые включены в законодательную характеристику объекта и объективной стороны. Если указание на противоправность содержится в законе, то интеллектуальный элемент психического отношения лица к содеянному включает также и осознание противоправности деяния.
В юридической литературе есть позиция, что отношение виновного к таким признакам объективной стороны основного состава преступления, как место, способ, обстановка, орудия его совершения не охватывается интеллектуальным элементом умысла.
Как справедливо отмечается, сторонники данной точки зрения упускают из виду, что эти признаки являются индивидуальными, имманентно присущими деянию признаками. В этом качестве их осознание является необходимым компонентом умысла и полностью охватывается понятием «осознание общественно опасного характера деяния». [53, c. 179]
Кроме того, существующие формы и методы природоохранительной пропаганды среди населения, ее масштаб, установленный порядок занятия рыбным и охотничьим промыслами, порядок разработки недр, рубки лесов и пользования ресурсами природы практически исключают в настоящее время возможность этих действий по таким причинам, как незнание сроков и мест охоты или рыбной ловли, мест извлечения драгоценных металлов и драгоценных камней и т.п. Они указываются лицу в лицензии или ином разрешительном документе. Члены обществ охотников и рыболовов, помимо этого, сдают обязательный минимум по знанию правил охоты, начал экологии, видов рыб и животных и т.п.
Нельзя не учитывать и того, в частности, что нормы об ответственности за браконьерство используются в борьбе с целенаправленным истреблением, а не случайным убоем или отловом птиц, рыб, зверей и иных животных.
Браконьерство, как правило, связано с предварительной подготовкой и использованием специально подобранных или изготовленных орудий: сетей, ружей, припасов, транспортных средств и т.д. Это также свидетельствует о предумышленном характере преступления. Лицо, не пожелавшее соблюдать установленные правила, сознательно идет на это нарушение, осознает противоправность своего поведения, поэтому оно не может нарушить правила по неосторожности.
В исследуемых нами преступлениях надо исходить из того, что лицо обязано знать содержание правил, относящихся к охоте, рыбной ловле, рубке леса, разработке недр, если оно решило заниматься этим.
Поскольку лицо, знающее о существовании правил, предвидит возможность причинения вреда природной среде, оно не может совершить преступление по неосторожности.
Указанные правила нельзя нарушить и по легкомыслию, его содержание заключается в предвидении возможности наступления общественно опасных последствий и в легкомысленном расчете на их предотвращение.
Сказанное позволяет нам прийти к следующему. При умышленном совершении экологических преступлений с формальным составом умысел может быть только прямым.
Осознание противоправности совершаемых действий подчеркивает наличие умышленной вины. Отсутствие осознания противоправности не типично, но и при этом наличие прямого умысла не исключается. Осознание противоправности не означает требования обязательного осознания содержания специальных правил; достаточно, что виновный знает о их существовании и сознает обязанность ознакомиться с ними.
В материальных составах экологических преступлений осознание виновным противоправности своих действий (бездействия) не исключает неосторожного отношения к последствиям. Поскольку в этом случае определяющим является отношение виновного к этим последствиям, в целом такие преступления могут быть совершены по неосторожности.
Сопоставительный анализ содержания ч. 2 ст. 24 УК и статей Особенной части УК позволяет сделать вывод, что если в статьях Особенной части отсутствует указание на то, что данное преступление может быть совершено только по неосторожности, оно может быть как умышленным, так и неосторожным, т.е. может быть совершено с любой формой вины.
Сложным и неоднозначно решаемым в теории уголовного права является вопрос о квалификации по субъективной стороне преступлений с квалифицирующими признаками. В составах экологических преступлений к таким обстоятельствам помимо указанного выше относятся: особые свойства предмета посягательства - животные, охотиться на которых полностью запрещено (ч. 1 ст. 259 УК), деревья и кустарники в определенных лесах (ч. 2 ст. 260 УК); последствия - крупный ущерб, существенный вред, тяжкие последствия (ст. 246, 247, 248, 249 и др.); место - заповедники, зоны экологического бедствия и чрезвычайной экологической ситуации, заказники (ст. 247, 250, 256, 258 и др.); способ - применение автотранспортных средств (например, ст. 258 УК); специальный субъект - лица, использующие свое служебное положение (ст. 256, 258, 260 УК). Отметим, что к квалифицирующим законодатель относит, как правило, объективные признаки состава, из которых, в свою очередь, наиболее часто встречаются последствия.
Единой точки зрения относительно вины в преступлениях с квалифицирующими признаками в науке нет. Различные подходы ученых к исследуемой проблеме, обусловленные различным пониманием содержания и сущности вины, изменениями в законодательстве, которых не учитывают те или иные позиции; условность отнесения ряда квалифицирующих признаков к определенному виду; неучет некоторых из них, например предмета, при формулировании выводов и иные причины того же порядка вызывают необходимость конкретизировать и дополнительно обосновать применение общих положений теории вины к квалифицированным составам экологических преступлений.
Для правильного решения вопроса о содержании психического отношения виновного к квалифицирующим признакам составов экологических преступлений необходимо использовать идею дифференцированного подхода: а) установить отношение к ним в неосторожных и умышленных преступлениях; б) в случаях, когда преступление совершается умышленными действиями (бездействием), установить отдельно отношение виновного к квалифицирующим последствиям и иным квалифицирующим признакам.
Мотивы и цели экологических преступлений в законе не предусматриваются.
Целью любого преступления принято считать представление о его конечном результате.
По общему правилу, под мотивом преступления понимается обусловленное потребностями и интересами осознанное лицом внутреннее побуждение, которое вызывает у него решимость совершить преступление и руководит им при его осуществлении.
Мотив является эмоционально пережитой потребностью к действию, «двигателем» деяния, толчком в психологическом механизме человеческого поведения.
Осознанность побуждений предполагает социальную оценку их лицом, понимание им того, к чему приведет их осуществление. Иными словами, формирование мотива подразумевает постановку цели преступления и обусловливает поведение, направленное на ее достижение.
Мотив может быть охарактеризован следующими признаками: это внутреннее, субъективное побуждение; он социально обусловлен, т.е. порожден внешней средой; в основе его происхождения лежат потребности, интересы, чувства и другие явления; в мотиве отражено единство интеллектуальных, волевых и эмоциональных свойств личности, взаимодействующих с социальной средой.
Из этих общих постулатов следует исходить и при рассмотрении мотивов преступного поведения в сфере экологии, ибо без решения общих вопросов невозможно рассмотрение проблемы в прикладном смысле.
Мотивы поведения можно разделить на преступные мотивы умышленных преступлений и мотивы деяний, приведших к совершению неосторожных преступлений.
Мотив экологических преступлений, как и других, - это антисоциальное побуждение. Мотивы и цели учитываются при квалификации преступлений.
Поскольку экологические преступления описаны таким образом, что мотив находится за пределами состава, следственные и судебные органы зачастую игнорируют его. Между тем степень общественной опасности личности преступника, совершившего преступление по различным мотивам, также различна даже при наличии одинаковых целей. Так, незаконная охота, совершенная по мотивам нуждаемости в продуктах питания, и совершенная из побуждений наживы отнюдь не равнозначны, что должно учитываться при решении вопросов ответственности и наказания виновных.
Ряд мотивов преступлений выступает в качестве общих смягчающих (ст. 61 УК) наказание обстоятельств. В ст. 61 УК указывается на совершение преступления по мотивам стечения тяжелых личных или семейных обстоятельств. Преступление против природы может быть совершено под влиянием угрозы или принуждения либо в силу материальной или служебной зависимости (п. «е» ч. 1 ст. 61 УК).
При решении вопроса о назначении наказания мотивы совершения преступления могут явиться основанием для применения ст. 64 УК, т.е. для назначения более мягкого наказания, чем предусмотрено санкцией конкретной природоохранительной нормы Особенной части УК, а также для решения вопроса об освобождении от уголовной ответственности с применением иных мер воздействия, либо условном осуждении, отсрочке исполнения приговора и иных мерах, не связанных с реальным отбыванием наказания.
Мотивы и цели преступлений связаны с причинами и условиями их совершения. Установление причин и условий позволяет вскрыть мотив и цель и наоборот - установление мотива и цели позволяет уяснить содержание и сущность причин и условий и, соответственно, - принять меры к их устранению.
Мотивы и цели поведения, приведшего к совершению неосторожного преступления, не имеют уголовно-правового значения, но они могут приниматься во внимание при определении направления профилактической работы. Эти мотивы и цели характеризуют личность правонарушителя, помогают выявить ее специфические особенности.
Определение круга лиц, ответственных за преступления, посягающие на отношения по охране природы, рациональному использованию ее ресурсов и обеспечению экологической безопасности населения, имеет существенное значение для правильного применения закона на практике.
В нормах Особенной части УК РФ, устанавливающих ответственность за посягательства в сфере экологии, о субъекте преступления, как правило, не говорится.
С позиций действующего законодательства субъектом экологического преступления может быть только физическое, вменяемое лицо, достигшее 16-летнего возраста. В некоторых статьях предусмотрен специальный субъект. Так, субъектами незаконной добычи водных животных и растений (ч. 3 ст. 256 УК), незаконной охоты (ч. 2 ст. 258 УК), незаконной порубки леса (п. «б» ч. 2 ст. 260 УК) могут быть лица, использующие свое служебное положение.
В случаях, когда субъект преступления в законе не обозначен в качестве должностного, частного или иного лица, нельзя дать однозначного ответа на вопрос, какое из них может быть субъектом экологического преступления. Рассмотрение проблемы предполагает дифференцированный подход.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
