На наш взгляд, институт выдачи начал формироваться задолго до появления государства, но с возникновением суверенного государства он стал средством реализации его уголовной политики и радикальным средством противодействия преступности на национальном и международном уровнях. Выдача затрагивает множество проблем, связанных с суверенитетом, властью, политикой, правом, личностью, общественными, государственными и личностными правоотношениями. Экстрадиционная деятельность взаимосвязана с рядом институтов права, непосредственно касающихся прав личности. Среди них институты уголовного, уголовно-процессуального, международного, государственного права, убежища, гражданства, государства, суверенитета, межгосударственного сотрудничества и др. В основу выдачи должна быть положена беспристрастность правосудия и соблюдение прав личности.
Резкой критике подвергал выдачу знаменитый итальянец Ч. Беккария, живший во Франции в X веке. Он считал выдачу слабостью государства, не способного защитить даже собственных граждан, и порицал власти за несовершенство общественного устройства и отсутствие стремлений для безопасности всех живущих на земле[4].
К середине ХГХ века философские школы выработали права личности, безусловно, относимые и к выдаваемым лицам. Но многие аспекты прав выдаваемых лиц не получили окончательного разрешения и в современной практике государств и находятся в полной зависимости от признания соблюдения таких прав внутри государств.
Анализ международных договоров разных периодов свидетельствует, что они не содержали норм, непосредственно регулирующих процессуальное положение выдаваемых и выданных лиц, их полномочия и способы реализации ими прав на каждом этапе выдачи. Некоторые договоры имели лишь отдельные нормы такого характера. Не нашли отражения эти проблемы и в международных договорах Российской Федерации. В новом УПК РФ 2001 г. предпринята попытка частичного устранения пробелов в области соблюдения прав выдаваемых. Наметился прогресс в признании прав выдаваемого лица и их осуществлении. Предусмотрены пределы уголовной ответственности выдаваемого лица (ч. 1 ст. 461 УПК РФ), право на обжалование решения о выдаче и судебную проверку его законности и обоснованности (ст. 463 УПК РФ). Но правила обжалования процессуальных решений обратившейся стороны и процедура проверки представленных доказательств по вмененному обвинению не определены. Установлены конкретные основания для невыдачи и дан их исчерпывающий перечень (ст. 464 УПК РФ).
Ф.Ф. Мартене определял выдачу преступника как «акт судебной помощи, оказываемой одним государством другому»[5]. Его позиция основана на том, что выдача не есть право государства на наказание. «Право наказания имеет только то государство, которое находится в каком-либо юридическом отношении к преступнику или преступлению»[6].
Правом на выдачу он наделял государство, где совершено преступление (forum delikti commissi). Именно суверенное цивилизованное государство места совершения деяния имеет преимущественное перед другими странами право требовать выдачи. Национальности, имея в виду подданство, автор отводил второстепенную роль. По мнению Ф.Ф. Мартенса, каждое государство может нести обязанности относительно только тех целей, вещей и прав, которые находятся в его распоряжении. При этом предмет договора определяется дееспособностью заключившего его государства. В связи с этим должны признаваться ничтожными договоры, уничтожающие основные права государства и его граждан[7].
К такой категории договоров ученый относил договоры, носящие название капитуляций, известные еще со средневековья. Капитуляции (от латинского capitulo - договариваюсь) - неравноправные договоры, в которых навязывались условия с особыми привилегиями только для одной стороны: неподсудность местным судам, льготы гражданам более сильной державы и др.
На мой взгляд, современные международные отношения не свободны от элементов капитуляций и государства в одностороннем порядке используют силу в решении вопросов выдачи, вплоть до применения вооруженной. Например, нанесение удара по Афганистану Соединенными Штатами Америки в связи с предположением, что на его территории укрываются террористы, убившие граждан США 11 сентября 2001 г. На 28 января 2002 г. на американской военной базе в Гуантанамо (Куба) содержались 158 захваченных американцами в Афганистане граждан из 25 стран (в их числе граждане Великобритании, Швеции, Бельгии, Пакистана, Австралии и др., но большинство - граждане Саудовской Аравии). Их процессуальный статус не определен. США не имеют доказательств причастности заключенных к террористическим актам в Америке или террористической организации Аль Каида и оснований для признания этих лиц обвиняемыми, ибо они участвовали в военных действиях не в пределах США, а на стороне талибов в Афганистане. Право США на уголовную юрисдикцию в отношении этих 158 заключенных весьма сомнительно и подобные действия противоречат принципам международного права о сотрудничестве государств, об экстрадиции. США отказываются признавать их пленными согласно Женевским конвенциям, заявляя, что самостоятельно будут определять их процессуальное положение, исходя из собственных критериев оценки. В выдаче граждан Саудовской Аравии и Великобритании было отказано под уклончивым предлогом необходимости индивидуального подхода к каждому заключенному.
Реализацию выдачи Ф.Ф. Мартене связывал с международным уголовным правом. «Международное уголовное право заключает в себе совокупность юридических норм, определяющих условия международной судебной помощи государств друг другу при осуществлении ими своей карательной власти в области международного общения»[8].
Д. Никольский обуславливал выдачу не только интересами двух государств, обеспокоенных проблемами уголовной политики, но и личностью преступника, соблюдением его прав. «Не личность существует для государства, а государство для личности»[9]. Он полагал, что выдача есть совокупность юридических действий, посредством которых одно государство выдает другому лицо, обвиняемое в совершении преступлений в пределах последнего государства, которое имеет право суда и наказания.
Известный советский ученый в области уголовного права М.Д. Шаргородский еще в 1947 г. писал, что выдача - это передача преступника государством, на территории которого он находится, другому государству для суда над ним или применения к нему наказания[10].
Определение выдачи по Шаргородскому разделяли ученые В.К. Звирбуль и В.П. Шупилов, считая его наиболее удачным. Но они предложили и собственный вариант: «Выдача преступников - это акт правовой помощи, осуществляемый в соответствии с положениями специальных договоров и норм национального уголовного и уголовно-процессуального законодательства, заключающийся в передаче преступника другому государству для суда над ним или для приведения в исполнение вынесенного приговора»[11].
Такое определение отражает реальность - процедура выдачи всегда регламентируется совокупностью национальных норм уголовного, уголовно-процессуального и иных смежных отраслей права обеих договаривающихся стран и согласованных правил международного права
В 70-е годы XX века Л.Н. Галенская определяла выдачу как «процесс передачи преступника в соответствии с нормами международного права другому государству для применения уголовного наказания»[12].
В отличие от В.К. Звирбуля и В.П Шупилова, Л.Н. Галенская отмечала, что целью выдачи, наряду с исполнением наказания, является привлечение выдаваемого лица в качестве обвиняемого и обвинение еще предстоит доказать.
Ключевое положение определения выдачи, данного Л.Н. Галенской - передача преступника в соответствии с нормами международного права - представляется уязвимым и не согласуется с фактическим применением при осуществлении выдачи национального уголовного, уголовно-процессуального, конституционного и иных отраслей права. Международное право в данной процедуре действует лишь в качестве общих принципов в ограниченном пространстве и для строго определенной цели.
В определениях М.Д. Шаргородского, В.К. Звирбуля и В.П. Шупилова ограничены цели выдачи и не учтены, кроме наказания, иные задачи привлечения в качестве обвиняемого на досудебной стадии уголовного процесса, а именно: осуществление судопроизводства в отношении скрывшегося обвиняемого, на что указывает Л.Н. Галенская.
Российские ученые И.И Лукашук и А.В. Наумов, считая выдачу древнейшей формой взаимной помощи государств в борьбе с преступностью, относят ее к международному уголовному праву., что также не бесспорно, ибо выдача связана с правилами, относящимися к уголовно-процессуальному праву[13].
И.И. Карпец считает экстрадицию одновременно элементом уголовно-процессуального права и частью уголовного права – института исполнения наказания, не исключая возможности отнесения этого института к административному или государственному праву[14].
Самостоятельную роль, но лишь в рамках реализации отдельных международных актов в борьбе с преступностью, отводит международному уголовному процессу В.П. Панов[15].
Ю.А. Решетов пишет, что «международное уголовное право является комплексной отраслью, включающей материальные и процессуальные нормы»[16]. Из этого следует, что выдача регулируется нормами указанного им права.
Приходится констатировать, что многовековое разделение уголовного и уголовно-процессуального права на самостоятельные отрасли в силу различий их функционального предназначения и механизма действия в настоящее время отечественные криминалисты игнорируют. Они склоняются к замене кодифицированного права судебными прецедентами с доминированием решений региональных международных судов.
Возражая против поглощения уголовного процесса в сфере уголовной юстиции уголовным правом, считаем, что принятие этой доктринальной идеи в Российской Федерации окажет негативное, разрушающее воздействие на всю правовую систему страны и, препятствуя развитию внутригосударственного права, приведет к постепенной замене национального законодательства иностранным. В уголовной юстиции нарушение суверенных прав государства может поставить страну в полную зависимость от других государств с более развитым законодательством. В сфере международных отношений она будет подконтрольным образованием, не способным защищать интересы российского государства и его граждан. Такой вывод базируется на анализе мировой и российской договорной практики по вопросам экстрадиции и оказания правовой помощи в уголовной сфере.
Вместе с тем большинство авторов признают выдачу как процессуальную деятельность, содержанием которой является совокупность общих и специально созданных уголовно-процессуальных процедур. Если даже согласиться с тем, что выдача - институт уголовного права, то ее реализация и в этом случае требует производства процессуальных действий и непременной процессуальной регламентации взаимодействия с другими странами, что относится только к уголовному процессу.
С учетом мировой и отечественной практики полагаем, что выдача как процессуальная деятельность находится в сфере действия уголовно-процессуального права, поскольку правоотношения возникают при осуществлении государством уголовного преследования путем реализации национального уголовного права при расследовании преступлений, подпадающих под юрисдикцию этого государства. Правила выдачи являются регулятивным механизмом процесса взаимодействия самих государств на основе согласованных ими правил, но действие их имеет установленные договором пределы. Выдача - это процедура, согласно которой государство, под чьей юрисдикцией находится преследуемое лицо, совершившее преступление, запрашивает и получает его из страны, где это лицо скрывается, с целью привлечения к уголовной ответственности или исполнения наказания.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17
