§ 1.2 Наследование по древнерусскому феодальному праву
Лишь в XI веке в Киевской Руси появился письменный сборник феодального права - Русская правда[6]. "Русская Правда - первый свод законов Руси, который вобрал в себя и обычное право, и право византийских источников, и законотворческую деятельность русских князей XI-XII веков. Русская Правда дошла до нас в более чем ста списках XIV-XVI веков, которые сильно отличаются друг от друга по составу, объёму, структуре".[7] В ней так же, как в первых памятниках права других славянских государств, были изложены обычаи своего народа и закреплены привилегии господствующего класса.
Наследственные отношения регулировались Русской правдой примерно так же, как и в других феодальных государствах Европы. Наследование допускалось по завещанию и по закону. Наследование по закону имело место во всех случаях, если не было завещания.
Русская правда содержала нормы наследственного права, упоминая только движимое имущество (дом, скот, товар, рабов). Земля была коллективной собственностью общины. Наследование по завещанию не отличалось от наследования по закону или обычаю. В завещание включались только лица, имевшие право наследования по закону. Задачей завещания было распределение имущества между законными наследниками.
Источники дают возможность предположить, что наследниками по завещанию, как и по закону, являлись близкие родственники умершего, обычно, сыновья. Теперь если умерший не оставил завещания, наследовали члены его семьи ("свои", т.е., судя по ст.92 Пространной Правды[8], "все дети"), а если у покойного не было детей, "именье" переходило родичам, причем только ближайшим ("малым ближникам").
Форма завещания была устной. Однако в некоторых случаях, возможно, было и письменное его оформление.
Русская Правда называет завещание "ряд". Кроме мужчины, хозяина дома, в качестве завещателя могла выступать женщина. Это естественно, ибо в древнем русском праве существовала раздельная собственность супругов. Жена не только могла иметь отдельное имущество, но и имела право распоряжаться им независимо от мужа. Дочери при сыновьях не участвовали в наследстве, муж не наследовал у жены. Закон больше внимания уделяет завещанию мужа, что вполне понятно, поскольку основные богатства находились в его руках.
Законодатель не ограничивал свободу завещания матери. В случае жестокого обращения к ней сыновей она могла либо всех их лишить наследства, либо завещать его тому, кто был к ней добр. Если все сыновья были к ней "лиси" (лихи, дурно обращались), она могла завещать имущество дочери, даже замужней. Утверждение права наследия по женской линии тесно связано с процессом феодализации и в первую очередь с интересами господствующего класса.
Наследование по закону или обычаю - более раннее основание наследования. Круг наследников определялся характером патриархальной семьи, где решающая роль принадлежала мужчине. По общему правилу наследование шло по мужской нисходящей линии. Преимущество кровнородственных связей четко виден из статей Русской Правды. Дети наследуют только после своих родителей: если в семье был отчим, дети от первого брака получали наследство лишь после родного отца. При наследовании детей действовал принцип "сестра при братьях не наследница". При наследовании по закону имущество поступало неразделенным, и сыновья сами решали, делить ли его и каким образом. Однако при любом разделе дом и двор отца должен был остаться младшему сыну (минорат).
В ст.90 и 91 Пространной Правды речь идет о наследовании дочерей в случае отсутствия сыновей; из имущества смерда после выделения части на приданное дочери все остальное поступает князю, видимо как выморочное наследство. Однако нужно иметь в виду, что в этом имуществе главное место занимали сельскохозяйственный инвентарь и скот (вряд ли можно предполагать, что дочерей изгоняли из отцовского дома после смерти родителей). Для женщин это имущество не представляло интереса, поскольку они не играли решающей роли в сельскохозяйственном производстве, а князь был заинтересован в передаче орудий и средств труда новым работникам.
Главным правом и привилегией феодалов было право на землю и эксплуатацию крестьян. Статья 91 Русской Правды приравнивает дружинников по порядку наследования к боярам и противопоставляет тех и других смердам.[9] В имуществе бояр и дружинников особую ценность имели земли, населенные зависимыми людьми. Передача имущества боярским дочерям, равно как и дочерям дружинников, определялась потребностями развивающегося феодального общества сохранить феодальное землевладение. Дочь боярина, получив в наследство земли с крестьянами, могла, выйдя замуж, передать их по наследству своим детям. Из круга феодального землевладения они не должны были выйти.
Особо регламентируется выделение вдове, дочерям, а также церкви на помин души части наследства. Часть отличает от наследственной доли то, что это имущество не включает в себя долги. Часть могла быть определена в завещании, а могла быть установлена самими наследниками.
Русской Правде знакомо выморочное наследство, например наследственное имущество "смерда", не имевшего сыновей поступало в распоряжение князя. В этом случае князь обязан был снабдить дочерей умершего приданым при выходе их замуж. Знают выморочное наследство и обе редакции церковного Устава князя Ярослава: [10] имущество церковных людей, не имевших наследников, поступало церкви. [11]
Все сохранившиеся тексты Русской Правды по содержанию принято делить на три редакции: Краткую, Пространную и Сокращённую. Создание второй редакции Русской Правды - Пространной Правды - исследователи относят к XII веку, ко времени княжения Владимира Мономаха и его сына Мстислава Великого. В Пространной Правде представлено (в группах статей) также и право наследственное.[12] Дела о наследстве по уставам Владимира и Ярослава[13] подлежали духовному суду и производились по судному закону. О них не упоминалось в прежних редакциях Русской Правды. Дела о наследстве производились большей частью по старым обычаям - судили сами родственники; к церковному суду прибегали лишь те, кто был недоволен старыми обычаями. При таком положении дел стали возникать споры между наследниками, поэтому были приняты новые законы.
За уставом Владимира Мономаха в Русской Правде был помещен сборник узаконений о наследстве[14], который состоял из 5 статей, определявших, собственно, порядок наследования детьми после родителей без завещания.
В первых двух статьях говорилось о наследовании поземельных родственников: "Аже смерд умрет, то задницю князю; аже будут дщери у него дома, то даяти часть на не; аже будут замужем, то не даяти части им"; "аже в боярех, любо в дружине, то за князя задниця не идет; но оже не будет сынов, а дщери возмут". Статьи эти узаконили, что смерду могут наследовать только сыновья его, а боярину - сыновья и дочери. Такой порядок наследования существовал не только у русских, но и у всех славян: чехов, сербов, поляков и других, занимавшихся по преимуществу земледелием, где земля составляла главную собственность; прочее же имущество, движимое и недвижимое, составляло неопределенную и сомнительную, которая не могла служить основой в деле исполнения общественных обязанностей. А так как поземельное владение было двоякое: общинное и частное, то это и послужило причиной различия в наследовании смердов и бояр.
Смерд владел землей на общинных правах, то есть с обязанностью нести известные общественные повинности. Поэтому право наследования у смердов ограничивалось только одними сыновьями; только сыновья смерда могли в случае его смерти заступить на его место, сделаться членами общины, способными отбывать общественные повинности и исполнять различные обязательства в отношении общины. Дочери смерда не могли заменить своего отца в обществе. Если у смерда не было сыновей, то после смерти имение его, за исключением части, полагавшейся незамужним дочерям, отдавалось князю, а земля - князю и общине. Напротив, бояре были полными владельцами своих земель, поэтому им могли наследовать и дочери. Имение боярина только тогда считалось выморочным, когда после него не оставалось ни сыновей, ни дочерей. Братья, дяди, племянники и другие родственники не имели прав на наследование, и имение боярина, если у него не было детей (а у смерда - сыновей), считалось выморочным. Таким образом, здесь видно полное отсутствие родового порядка наследования.
В последующих статьях говорилось о наследовании по завещанию: "…аже кто умирая разделит дом свои детем, на том же стояти; паки ли без ряду умрет, то всем детем, а на самого части дати по души". Завещатель мог по своей воле разделить имение между сыновьями, не стесняясь никакими требованиями. Такой порядок явно противоречил Судному закону, по которому завещатель должен был делить свое имение всем детям поровну, и вполне согласен с характером русских законов о наследстве, выраженных в договоре Олега с греками. Как и ранее, завещатель должен был отделять часть своего имущества в церковь, на помин души. Определялось участие жены в наследстве после мужа: "Аще жена сядет по мужи, то дати ей часть, а у своих детей взятии часть; а что на ню муж взложил, тому же есть госпожа, а задница ей мужняя не надобе; будут ли дети, то что первой жены, то то возмут дети матери своей, любо си на жену будет взложил, обаче матери своей возмут". Жена по смерти мужа имела право на такую же долю в наследстве, какую получали и все сыновья, если только муж при жизни своей не выделил ей части своего имущества.
Если ранее жена получала долю из мужнина имения только на прожитие, по Русской Правде она получала такую долю в полную собственность, и если она выходила второй раз замуж, то по смерти ее дети первой жены ее мужа не имели права на ее имущество, если она сама, по доброй воле, не отказывала им имущества своего. Кроме того, предусматривалось: "Аже будет сестра в дому, то той задници не имати, но отдадят ю братия замуж, како си могут". Статья эта удаляет сестру от участия вместе с братьями в наследовании имения после отца. Она составлена на основании русских общественных обычаев. В Судном законе подобной статьи нет, но она, находится во всех славянских законодательствах, по которым сестра не допускалась к участию в наследство; только братья должны были пристроить ее сообразно своим средствам.
Эти узаконения о наследстве вскоре оказались недостаточными; в жизни возникло много юридических вопросов, ответом на которые послужил новый сборник узаконений о наследстве. В этом сборнике было определено, имеют ли незаконнорожденные дети права наследования, равные с законнорожденными. По древним русским и славянским законам не делалось никакого различия между детьми законнорожденными и незаконнорожденными, но с введением христианства незаконнорожденные дети не признавались равноправными с законнорожденными.
В новом сборнике Пространной редакции Русской правды[15] вопрос решался в духе старинных русских юридических обычаев: "…аще будут робьи дети у мужа, то задници им не имати, но свобода им с матерью". Дети незаконнорожденные (вне церковного брака) и дети от рабынь - наложниц, хотя и не пользовались наравне с законнорожденными детьми правами наследования имущества отца, но зато получали как наследство от свободного отца свободу вместе с матерью.
Закон устанавливал порядок наследования детьми после матери. Мать могла иметь свое имущество: приданное, подарок и прочее. В законе прямо сказано: "…а матерняя часть детем не надобе, но кому мати взхощеть, тому даст: дасть ли всем, и вси разделять; без языка ли умреть, то у кого ли будет на дворе была и мертва и кто ю кормил, тому и взятии". Из этой статьи видно, что мать могла завещать свое имущество кому хотела, как сыновьям, так и дочерям; если же она умирала, не объявив своей воли, то долю ее имущества брал тот, в доме кого она жила и умерла, без различия - был ли это сын или же дочь. Определялся порядок наследования детьми от двух отцов и одной матери. Дети разных отцов наследовали каждый своему отцу; но они делили имение своих отцов не прежде, как пригласивши свидетелей, которые знали имение обоих отцов и при которых имение первого мужа их матери было сдано на руки строго для сохранения. Эти свидетели показывали, что такие-то вещи составляли имение первого отца, а такие-то - второго. Если при этом не оказывалось известной им части имения первого отца, то оно пополнялось равной долей из имения второго отца, растратившего не свое имение. Когда все это было исполнено, то дети первого отца делили имение своего отца, а оставшееся затем делилось между детьми второго отца. Это узаконение, вероятно, было заимствовано в основных положениях из канонического права, согласно которого отчим, принимая имение детей своей жены от первого ее мужа, обязан был обеспечить его собственным имением, тогда как по Русской Правде подобного обеспечения не требовалось.
