Изучение судопроизводства в первой половине XIX века в Башкортостане
Оглавление
Введение
Глава 1. «Характеристика судебно – административных учреждений Башкортостана в период 1798-1865 гг.»
Заключение
Список использованных источников
Введение
Конец XVIII – первая половина XIX века – период разложения феодально-крепостнического строя России, неуклонного роста и развития капиталистических производительных сил, все более углублявших несоответствие между ними и старыми феодальными производственными отношениями. Последние, вызывая застой во всех областях жизни, стали тормозом общественного прогресса, превратились в преграду на пути развития капитализма в России.
Общий кризис крепостного строя особенно ярко проявился в разложении и продажности всех органов дворянско-чиновничьего управления и суда как в центре, так и на местах.
В то же время развитие производительных сил страны в промышленности и сельском хозяйстве, хотя и медленно, но неизменно шло вперед. Расширение капиталистических форм производства, появление на предприятиях нового промышленного оборудования и техники в свою очередь требовало замены подневольного малопроизводительного труда крепостных и посессионных крестьян квалифицированным и более производительным трудом свободных от крепостнических пут вольнонаемных рабочих. Крепостное право было основным препятствием на пути создания необходимого.
Размах башкирского национального движения особенно ярко проявился в эпопее башкирских восстаний, продолжавшихся более двух веков, которые практически определяли поведение и все дореволюционную политику царизма в отношении Башкортостана и башкир, а также организационную структуру и деятельность создаваемых в крае государственных учреждений.
Дореволюционное прошлое Башкортостана по сравнению с советским периодом исследовано слабо. Единственной обобщающей работой до сих пор остаются «Очерки по истории Башкирской АССР» - серьезный научный, но, к сожалению, далеко не полный и местами устаревший труд башкирских ученых. Одна их слаборазработанных тем – подготовка и проведение на территории Башкортостана буржуазных реформ XIX века, в частности судебно-административной реформы. Среди немногочисленных работ по истории дореволюционного Башкортостана нет ни одной, специально посвященной его судебным и административным учреждениям.
Актуальность темы исследования определяется тем, что освещение процесса подготовки и проведения судебно-административной реформы и контрреформы и их последствий в одном из обширных районов Российской империи - Оренбургской и Уфимской губерниях – имеет важное значение для изучения не только истории Башкортостана, но и в целом – истории судебно-административных преобразований в России.
Дореволюционная историография судебно-административной реформы в Башкортостане практически отсутствует. Хотя специальных работ по этой проблеме и не имеется, тем не менее в работах таких учёных и крупных исследователей края, как В.М. Черемшанский, И.Г. Флоринский, Н.В. Ремезов, А.А. Алекторов, Ф.В. Стариков, Н.А. Крашенников, Д.П. Никольский, В.Ф. Герасимов и других собран богатый фактический материал по социально-экономическим и политическим судебно-административным реформам в Башкортостане. Общим для работ, опубликованных исследователями, является то, что их авторы даже не делали попыток связать тяжёлое социально-экономическое положение трудящихся масс Башкортостана, в частности башкир, с их фактически бесправным существованием и беззащитностью перед лицом царской юстиции. Вопросы судоустройства и судопроизводства в Башкортостане не стали предметом их научных изысканий и оценки. Это объясняется не отсутствием интереса к данному вопросу, а тем, что освещение судебной системы и практики осуществления правосудия судебно-административными органами царизма так или иначе вело к разоблачению хищнической политики самодержавия в Башкортостане и обнажению произвола и беззакония в деятельности колониальных органов управления и суда. По этой причине царизм не допускал, а буржуазные историки не осмеливались придать гласности деятельность колониальных судов края [5, с. 56].
Целью данной работы является изучение судопроизводства в первой половине XIX века в Башкортостане.
Основная задача работы: проанализировать сущность и особенности кантонной системы управления и свойственного ей суда.
В процессе изучения и обработки материалов применялись следующие основные методы научного познания: исторический и логический методы, методы анализа и синтеза, сравнений и аналогий, индукции и дедукции, структурно-функциональный анализ, метод экспертных оценок, системный метод.
Структура работы. В связи с поставленными задачами контрольная работа состоит из введения, одной главы, заключения и библиографического списка использованных источников.
Глава 1. Характеристика судебно – административных учреждений Башкортостана в период 1798-1865 годов
Общие для всей России социально-экономические процессы происходили в анализируемый период в Башкортостане – одной из отсталых колониальных окраин империи. Говоря об этом, следует иметь в виду изменившееся административно – правовое положение Башкортостана в составе России. До 1782 года Башкортостан входил в состав Оренбургской губернии, во главе которых стояли воеводы, наделённые административной, судебной и полицейской властью. В 1782 году было образовано Уфимское наместничество в составе 2-х областей – Уфимской и Оренбургской. Области в свою очередь подразделялись на уезды. Уфимская область была разделена на 8 уездов (Уфимский, Бирской, Белебеевский, Стерлитамакский, Мензелинский, Бугульминский, Бугурусланский и Челябинский), а Оренбургская – на 5 уездов (Оренбургский, Бузулукский, Верхнеуральский, Сергиевский и Троицкий). По указу 12.12.1796 года Уфимское наместничество было ликвидировано, а вместо него создано Оренбургское генерал – губернаторство, куда вошёл и Башкортостан. 10 апреля 1796 года для башкир и мишарей была введена кантонная система управления [1].
В рассматриваемый период территорию края, кроме башкир, населяли представители разных народов России, стоявшие на самом различном уровне социально-экономического, политического и культурного развития. Так, в 1861 году в крае проживало 1 млн. 712 тыс. 700 человек. Из них около половины составляли русские, затем шли башкиры – 497тыс. 616 человек, тептяри и бобыли – 346 тыс. 753 (по этнической принадлежности татары, чуваши, мари и др.), мишари – 94 тыс. 743, казахи – 78-80 тыс. человек.
По правовому положению население края делилось на военнослужилое и податное сословия. В соответствие с этим управление было разделено на 2 части: специальное (или военно-кантонное) и общегосударственное (или гражданское).
Господствующий класс края был представлен русскими и нерусскими феодалами, владевшими крепостными людьми и огромным количеством людей. Горнозаводская промышленность Башкирии носила ярко выраженный крепостнический характер. К середине века половина крепостного населения принадлежало 43 наиболее богатым русским феодалам [3, с. 42].
Последняя четверть XVIII века – переломный момент в истории Башкортостана. Хронологические рамки этого периода совпадают с двумя крупнейшими событиями башкирской истории: 1) крестьянской войной 1773 – 1775 г.г. под предводительством Е.И. Пугачёва; 2) введением в 1798 году системы кантонного управления Башкортостаном [4, с. 45]. Поэтому историю края этого периода следует рассматривать как с точки зрения последствий войны 1773-1775 г.г., так и с точки зрения подготовки и проведения кантонной реформы 1798 года, установившей для местных жителей режим военно-феодального гнета. Помимо этого, царизм в конце XVIII века принял целый ряд специальных мер в отношении Башкортостана, которые сдерживали процесс разложения и кризиса феодально-крепостнических отношений. Из них наиболее важны по своим последствиям: а) создание в 1788 году Уфимского мусульманского Духовного собрания во главе с муфтием, являвшегося не только религиозным органом всех мусульман России, но и судебным органом по разрешению шариатных дел; б) создания в 1796 году Оренбургского генерал– губернаторства с неограниченными полномочиями военного губернатора; в) указ от 27.07.1797 года о генеральном межевании башкирских земель. Суть этих задач:
1) умиротворение края – подавление сопротивления башкир военно-полицейскими мерами и приведение их к полной покорности, а также исключение в будущем возможности совместного выступления трудящихся масс против социального и национального угнетения;
2) освоение и введение в хозяйственный оборот России огромных, но малоосвоенных и слабозаселённых земель;
3) организация охраны юго-восточных границ империи силами башкир и создание плацдарма для завоевания в будущем Среднеазиатских ханств;
4) «обрусение» Башкортостана и превращение его во внутреннюю область России.
В начале XIX столетия среди башкир сложилось весьма своеобразная система феодальных отношений. Она характерна введением жёстких, военно-феодальных методов регулирования правового положения населения и взаимоотношений классов внутри башкирского общества.
По мере прихода башкир к земледелию и оседлости разрушалось общинная форма земледелия и землепользования. В связи с этим возрастала экономическая зависимость башкир – общинников от «своих» феодалов, а, следовательно, усиливалась феодальная эксплуатация, что, в конечном счёте, вело к усилению процесса классового расслоения башкир. В руках башкирских феодалов сосредоточивалась вся полнота власти: военной, судебной, административной и духовной. Занимая чиновничьи должности, башкирские феодалы были полновластными хозяевами во вверенных им кантонах, юртах и аулах [4, с. 30].
Первоначально кантонная система управления была введена только для башкир и немногочисленных мишарей указом от 10 апреля 1798 года. Для башкир и мишарей было установлено:
а) все лица мужского пола в возрасте от 17 до 45 лет были обязаны нести военную службу на границе с Казахстаном и Сибирью в составе башкирского иррегулярного войска. Негодные к строевой службе призывались в составы рабочих команд по возведению военных объектов. За свою службу они никакого жалования не получали, содержали сами себя;
б) все подростки с 14 лет прикреплялись к определённым воинским подразделениям в качестве «младших военных кантонистов»;
в) была введена строгая паспортная система – все башкиры и мишари были обязаны иметь паспорта (с 6-летнего возраста). Передвижение башкир даже в пределах одной юрты или кантона без разрешения («отпускного билета») категорически запрещалось. За нарушение паспортного режима и отлучку с места постоянного жительства без разрешения начальства они подлежали уголовной ответственности как бродяги и дезертиры;
г) запрещалась женитьба башкир на татарках и казашках, строительство мечетей и т.п.
За все виды преступлений и проступков, нарушающих установленный режим, они карались по военно-уголовным законам империи. Это далеко не полный перечень тех мер, которыми башкиры фактически были загнаны в одну огромную казарму под названием «кантонное управление» и при помощи которых для них был установлен режим бесправия, угнетения и террора [2, с. 150].
Введение особого военно-кантонного управления было логическим следствием многовековой колонизаторской политики царизма в отношении Башкортостана; решительной попыткой самыми жёсткими военно-политическими мерами навсегда усмирить башкир, оказывавших в течение последних двух столетий отчаянное сопротивление его колонизаторским устремлениям.
Сущность новой системы управления краем заключалась, прежде всего, в том, что ставила «беспокойных» башкир под жёсткий надзор военно-полицейских органов, создавала для них особый военно-правовой режим жизни. Это, по мысли правительства, должно было окончательно «умиротворить» Башкортостан, исключить в будущем возможность восстаний и выступлений башкир против политики колонизации края и захвата их земельных богатств.
Специальное управление возглавлялось Оренбургским генерал-губернатором. При нём находилось войсковое правление, войсковая канцелярия, войсковой суд и так называемое корпусное дежурство, где сосредоточивались все судебные и другие дела башкирского и мишарского населения края. Низовое звено специального управления состояло из попечителей (введены в 1834 году), кантонных начальников, их помощников, юртовых старшин, сельских старост, сотников и десятников. Кантонное управление было строго централизовано и совершенно отделено от гражданских органов власти, в том числе и по судебной части.
Рассмотрим судебную систему Башкортостана.
Судебная система Башкортостана была приспособлена к системе управления и состояла из специальных (военно-кантонных) и общих (гражданских) судов. При этом некоторые гражданские дела были отнесены к подсудности местных башкирских и шариатных судов.
Специальная (военно-кантонная) судебная система включала в себя военно-административные судебные органы и военные суды.
К военно-административным судебным местам относились органы управления кантонов и юрт, наделённые военной, судебной и административно-полицейской властью. Кроме того, юртовые (волостные) старшины, кантонные начальники, попечители округов, командующий Башкирским войском и военный губернатор были наделены военной и судебно-административной властью не только в отношении военнослужащих башкир и мишарей, но и гражданского населения. В башкирских и мишарских кантонах они заменили все органы гражданской администрации и суда, созданные по «Учреждению для управления губернией» 1775 года.
Судебная власть юртовых старшин по делам гражданского населения примерно соответствовала власти нижних расправ, кантонных начальников – становых приставов, попечителей – земских исправников, командующего Башкирским войском – уездного суда, генерал-губернатора края – палат уголовного и гражданского суда. В отношении военнослужилых башкир и мишарей, командующий башкирским войском был наделён властью начальника регулярной дивизии, а генерал-губернатор края – командира отдельного корпуса.
К военным судам относились различного рода временные или постоянные военно-судебные комиссии в городах, крепостях, войсковых частях, а также Оренбургский и Уральский войсковые суды. Все они были судами первой инстанции и состояли обычно из нескольких кадровых офицеров во главе с презусом или обер-аудитором (председателем суда). Дела в военных судах решались в коллегиальном порядке на основе военно-уголовных законов империи.
Право конфирмации (утверждения) и апелляции приговоров, вынесенных военными и военно-административными судебными учреждениями края, имели:
1) командующий Башкирским войском на правах начальника дивизии;
2) военный губернатор на правах командира Отдельного оренбургского корпуса (в мирное время) или на правах главнокомандующего армией (при объявлении в губернии военного положения);
3) аудиториатский департамент военного министерства – высшая инстанция по конфирмации и апелляции приговоров военных судов империи, наконец, сам император.
Оренбургский военный губернатор, занимавший одновременно все высшие военные и гражданские посты, по существу был полновластным хозяином края. Военный губернатор одновременно занимал должности главного начальника края (ему был подчинен гражданский губернатор), наказных атаманов Оренбургского и Уральского казачьих войск, командующего Башкирским иррегулярным войском (до 1834 года) и верховного правителя казахов.
Не довольствуясь и без того почти неограниченными полномочиями, военный губернатор нередко прямо законодательствовал от имени государства, что подтверждается целым рядом примеров из практики его деятельности в Башкортостане. Так, например, 30 марта 1800 года военный губернатор края своим распоряжением передал все уголовные дела башкир и мишарей из-под юрисдикции гражданских судов в исключительную подсудность военно-судебных учреждений, а дела по «ссорам» и мелким правонарушениям – в подсудность военно-административных органов и должностных лиц кантонов и юрт. В дальнейшем даже гражданско-исковые дела башкир и мишарей были изъяты из подсудности гражданских судов края. Таким образом, до отмены кантонного управления все уголовные и подавляющая часть гражданских дел башкирского и мишарского населения края рассматривалась только в военно-судебных и военно-административных учреждениях [2, с. 175].
В 1834 году вместе созданием Башкиро-мещерякского войска было учреждено еще одно отделение войскового суда в Уфе. При этом башкиры и другие «инородцы» края по всем уголовным делам судились не по месту совершения преступления, как было до этого, а в любом из постоянных войсковых судов «по удобству» в городах Уфе, Оренбурге им даже отдалённом Уральске.
Таким образом, острие военно-уголовной политики царского правительства было направлено, прежде всего, против башкир, татар, мишарей и других «инородцев».
Общая (гражданская) судебная система состояла из: а) уездных судов; б) городовых магистратов и ратуш; в) палат уголовного и гражданского суда Оренбурга, т.е. из сословных судебных органов. Кроме того, существовала сеть специальных судебных учреждений, Оренбургский губернский совестный суд (орган по уголовным и гражданским делам безумных, больных неизлечимых болезнью, несовершеннолетних и др.), губернская дворянская опека, сиротские, словесные и коммерческие суды, а также так называемая Оренбургская посредническая контора по полюбовному соглашению (специальный орган по размежеванию башкирских земель и разрешению споров о них). Над всеми общими судебными органами края стоял Правительствующий Сенат с его судебными департаментами как высшее апелляционное и ревизионно – надзорная инстанция общих судов империи.
Общие суды края почти ничем не отличались от однотипных судов в других губерниях России. Разграничение подсудности между общими судами края носило весьма условный характер, т.к. круг уголовных и гражданских дел, в общем-то, не был очерчен. Дела бесконечно перекочевывали из одной инстанции в другую, зачастую вновь возвращались в первую инстанцию, откуда опять начинали долгий путь вверх по тем же инстанциям, что приводило к неописуемой судебной волоките.
Следует также отметить, что состав общих судов формировался только из числа русских дворян, помещиков, чиновников и купцов. Даже верхушка «инородцев» ни на какие судебные должности не допускалась (за исключением должностей переводчика и духовных лиц при судах). В то же время все общие органы губернии были наделены правом пересмотра и окончательного решения всякого дела, решённого любой инстанции шариатных судов [2, с. 193].
К шариатным судам относились суды мусульманского духовенства в башкирских, татарских и мишарских аулах и юртах, а также Оренбургское мусульманское Духовное собрание. В рассматриваемый период существовали и местные, так называемые народные суды башкир, узаконенные царским правительством. Они представляли собой третейские суды и состояли из выборных чинов юрт и кантонов, а также духовных лиц и старейшин – аксакалов.
Заключение
