Муравьев хорошо сознавал, какое сопротивление старых сил может встретить введение его конституционного проекта. Он считал, что в борьбе придется воспользоваться «силою оружия».
Задачи военного выступления, нанесения «решительного удара» правительству, устранения его силой стояли, таким образом, как очередные перед тайным обществом.
Конституция Никиты Муравьева была идеологическим документом всего Северного общества в целом. Идеология Северного общества была сложной, в ней боролись политические течения разных оттенков. Группа декабристов, которая подготовила и организовала восстание 14 декабря на Сенатской площади, в своем руководящем ядре придерживалась преимущественно республиканских убеждений.
Глава 3 Развитие российского конституционализма конца XIX и начала ХХ в.в.
3.1 «Конституция» М.Т. Лорис-Меликова
В конце 70-х
гг. ряд высших чиновников пришел к выводу, что «все наше государственное
устройство требует коренной реформы снизу доверху». Таково было мнение О.А.
Милютина. Сенатор П.А. Валуев в июле 1879 г. писал: «Чувствуется, что почва под
ногами зыблется, зданию угрожает опасность, но обыватели как бы не замечают
этого, и хозяева смутно чувствуют недоброе, но скрывают внутреннюю тревогу». О
конституционных началах заговорил и Александр II, состоялось обсуждение записок
П.А. Валуева и великого князя Константина Николаевича, в которых речь шла о
возможности допустить к участию в управлении государством с законосовещательными
функциями представителей общества. Однако император на решительные меры не
пошел и, по мнению сторонников реформ, без потрясений более сильных, без нужды
более крайней, чем нынешние потрясения и нужды, они приняты небудут.[33]
Толчком к более активным решениям послужило очередное покушение на Александра
II в феврале 1880 г., когда прогремел подготовленный С.И. Халтуриным взрыв в
резиденции императора — Зимнем дворце. Накануне М.Т. Лорис-Меликов, пока еще
харьковский генерал-губернатор, докладывая царю о своей деятельности,
подчеркнул, что главное, к чему он стремился, — это «строгое карание и
преследование зла не только совершенного, но и злоумышленного» и проведение
мер, которые способствовали бы успокоению благонадежных элементов в обществе и,
охраняя законные их интересы, восстановили бы в них ослабевшее доверие и
власть. На следующий день император объявил об образовании Верховной комиссии и
назначил Лорис-Меликова ее начальником.
Уже в апреле он представил царю доклад, в котором доказывал необходимость «непоколебимой строгости к злоумышленникам… и тесного сотрудничества с людьми благополучными», чтобы убедить народ и образованную часть общества в дееспособности самодержавия и его готовности заботиться о народе. Начальник комиссии предлагал пересмотреть паспортную систему и облегчить переселение крестьян из малоземельных губерний, установить отношения нанимателей с рабочими, т.е. ввести рабочее законодательство, обеспечить надлежащее руководство печатью, преобразовать губернские административные учреждения.
Летом 1880 г., когда активно действовали народовольцы, Лорис-Меликов предупреждал царя, что «проявление вредных социальных учений в нашем отечестве достигло таких размеров, при которых дальнейшее их развитие могло возбудить основательные опасения относительно сохранения в будущем не только общественного спокойствия, но даже существования государства». Он добился отставки вызывавшего наибольшую неприязнь общества министра просвещения Д.А. Толстого и назначения товарищем министра финансов Н.Х. Бунге. Был поставлен вопрос об отмене выкупных платежей и подушной подати.
В основу программы Лорис-Меликова были положены две основные идеи. Во-первых, сотрудничество с либеральными кругами, перевод их из лагеря оппозиции в лагерь союзников по борьбе с революционным движением. Формой такого сотрудничества должно было стать общегосударственное представительство, причем об этом говорилось в очень осторожной форме. Автор программы настоятельно подчеркивал, что такая мера отнюдь не ведет к ослаблению самодержавия, а, наоборот, будет способствовать его укреплению. Подобные оговорки были вызваны тем, что несмотря на кризис в верхах, Александр II вовсе не стремился совершить крутой поворот в политике. Лорис-Меликов убеждал царя, и небезуспешно, в его необходимости. Во-вторых, облегчение положения крестьян, что должно было, с одной стороны, создать благоприятные условия для развития сельского хозяйства, а с другой — ослабить недовольство деревни и удержать крестьян от участия в массовых выступлениях.
В августе 1880 г. Верховная комиссия была распущена, а Лорис-Меликов назначен министром внутренних дел. Одновременно этим же указом императора было упразднено стяжавшую печальную славу III Отделение Собственной его императорского величества канцелярии, и корпус жандармов подчинен министру внутренних дел. Это означало, что в руках Лорис-Меликова оказалась сосредоточенной огромная власть, отчего это время современники и стали называть «диктатурой Лорис-Меликова». Заняв министерский пост, он опубликовал обращение к жителям столицы, в котором обещал «без малейшего послабления» наказывать за «преступные действия, позорившие общество» и «оградить законные интересы его здравомыслящей части». Министр заявил, что рассчитывает на поддержку общества как «главную силу, могущую содействовать власти».
Пригласив к себе редакторов либеральных изданий, Лорис-Меликов заверил их, что они получили возможность обсуждать мероприятия правительства, однако просил не волновать умы мечтаниями о каких-либо представительных собраниях, речь может идти лишь о том, что земства будут пользоваться правами, предоставленными им законом, и выяснять нужды и желания населения разных губерний. Результаты встречи не замедлили сказаться. Авторитет правительства Лорис-Меликова в глазах общества вырос.
Он имел основание утверждать в новом докладе Александру II, что политика в значительной мере «удовлетворяет внутреннее стремление благомысленной части общества и укрепляет временно поколебленное доверие населения к силе и прочности власти».
«Великие реформы» остались «отчасти незаконченными», писал докладчик и предлагал для их завершения организовать две комиссии — административно-хозяйственную и финансовую — для обсуждения законопроектов, которые затем будут рассматриваться обшей комиссией из выборных представителей земств и городов и лицами, назначенными правительством. Комиссия должна была собираться на срок не более двух месяцев, и затем одобренный ею законопроект передавался в Государственный совет, где уже лишних выборных представителей не было, а лишь приглашались 10—15 лиц, «обладавших особыми познаниями, опытностью и выдающимися способностями». Видное место в программе занимал закон о печати, для разработки которого создавалась специальная комиссия. Закон должен был устранить вызывавший особое недовольство цензурный произвол и ввести практику судебного разбирательства. Программа была рассчитана на 5—7 лет и должна была осуществляться при поддержке общества.
Проект Лорис-Меликова был обсужден на совещаниях у царя 3 и 13 февраля и утвержден Александром 17 февраля. Наконец, 28 февраля императору был представлен проект учреждения из «представителей ведомств и сведущих лиц двух представительных и общей комиссии». К 1 марта 1881 г. было подготовлено правительственное сообщение об их созыве и, обращаясь к великим князьям и наследникам, император заявил, что «сделан первый шаг к конституции». Но сделан он не был. Бомба, брошенная в императорскую карету 1 марта 1881 г., гибель Александра I и приход к власти Александра II круто повернули и курс государственной власти.
Уже 8 марта 1881 г. проект обращения был вынесен на заседание Совета министров. Оно началось с выступления графа С.Г. Строганова, заявившего, что предложения Лорис-Меликова приведут к передаче власти из рук самодержавной монархии. Его слова были подхвачены Александром III, бросившим реплику, что «и я тоже опасаюсь, что это шаг к конституции». Затем на проект обрушился Победоносцев. Политику реформ, которая угрожала России введением конституции «по типу французских генеральных штатов», он объявил несостоятельной. Реформы 60-70-х гг., по его словам, дали свободу крестьянам, не установив над ними власть; земство — это говорильня, в которой орудуют люди «негодные и безответственные»; суд присяжных — говорильня адвокатов, к говорильне привела свобода печати. Фактически то, о чем говорил обер-прокурор Святейшего синода, было программой контрреформ. Несмотря на поддержку многих участников заседания, проект был отложен.
Однако Лорис-Меликов, пользуясь тем, что по императорской формуле проект не был отвергнут, а отложен, предпринял еще одну попытку претворить в жизнь свою программу. 12 апреля он представил царю «всеподданнейший доклад», в котором реформе управления было уделено особое внимание. Министр предлагал обеспечить «единство правительства и программы внутренней политики», иными словами, создать «однородное правительство» для обсуждения в Совете министров важнейших государственных вопросов и «привлечения общественных представителей к предварительной разработке и выполнению реформ». Этому коллегиальному правительству надлежало, по мнению автора, объединить полицейские и жандармские органы в губерниях и подчинить их губернаторам; пересмотреть вопрос о земском и городском самоуправлении, расширив права местных городских и земских учреждений; отменить подушную подать и ввести налоги на «всесословных», более справедливых основаниях. В целях совершенствования учебного процесса и развития грамотности предлагалось провести реформу высшей и средней школы, улучшить законодательство и печать.
В конце XIX — начале XX в. в России сохранялась самодержавная форма правления. Образовалась пропасть между идейными стремлениями различных слоев общества и внешними формами его жизни. Россия переросла форму существовавшего строя. Народ, вернее, его мыслящая часть, стремился к строю правовому на основе гражданской свободы.
3.2 Конституционные идеи Милюкова
Значительную роль в развитии российского конституционализма в начале ХХ века сыграл П.Н. Милюков. Свои первые политические шаги Милюков связывал с деятельностью либерального движения девяностых годов, особенно с нелегальным буржуазным журналом «Освобождение». Журнал подготовил создание «Союза освобождения» (1903), нелегального политического объединения и стал его органом.
События русской революции 1905 года застали Милюкова в Америке, где он читал курс лекций в Чикагском университете. Перед отъездом в Россию он спешно завершил работу над книгой “Россия и ее кризисы”, вышедшей в 1905 году в Америке и во Франции, — в ней западной общественности был представлен русский либерализм, воплощением которого вскоре станет партия конституционных демократов.[34]
Намерение играть одну из определяющих ролей в российской политике — доминирующая установка Милюкова, казавшаяся ему вполне логичной и закономерной. «Потеряв репутацию начинающего историка, с которой я уезжал из России, я возвращался «домой» с репутацией начинающего политического деятеля, — вспоминал Павел Николаевич. — Перемена произошла постепенно, но она была неизбежна в моем положении. За границей я очутился в роли наблюдателя политической жизни и внешней политики демократических государств. А дома происходили события, которые требовали применения этих наблюдений, и требовали именно от меня, так как русских наблюдателей было очень немного… Я вовсе не стремился превратиться из историка в политика; но так вышло, ибо это стало непреложным требованием времени».[35]
