Представляется, что отличие покушения от оконченного преступления следует проводить по смешанному критерию, который учитывает объективную и субъективную стороны состава преступления: во-первых, степень реализации преступного умысла; во-вторых, в преступлениях с материальным составом — ненаступление преступного результата, а в преступлениях с формальным составом - недоведение действий, предусмотренных диспозицией статьи Особенной части УК РФ, до конца.
Отграничение покушения от оконченного преступления оказывает влияние на квалификацию преступных действий. Ряд авторов (О.Ф. Шишов, В.Д. Иванов) полагают, что в случае покушения, которое содержит в себе состав оконченного преступления, имеет место идеальная совокупность преступлений[119], которая включает в себя самостоятельные преступления: приготовление, посягающее на один объект, и покушение, посягающее на другой объект. Например, в случае поджога дома с целью убийства совершенное деяние квалифицируется по двум статьям, как умышленное уничтожение имущества и покушение на убийство, если жертве удается спастись. На самом деле, в таких случаях имеет место квалификационная совокупность. Из приведенного примера видно, что совершается всего лишь одно преступление, но поскольку оно создает угрозу причинения более серьезного вреда, такое действие по направленности умысла квалифицируется как покушение. При идеальной совокупности в отличие от квалификационной одно действие причиняет ущерб двум разным объектам, например лицо поджигает дом и в нем гибнут люди. При квалификационной совокупности реальный ущерб причиняется только одному объекту, второй объект ставится в положение, которое может ему причинить вред в случае доведения преступления до конца, то есть в случае полной реализации умысла.
На основании изложенного можно прийти к следующим выводам.
1. Покушение – это неудавшееся преступление, которое отличают два вида обстоятельств, влияющих на недоведение преступления до конца: объективные и субъективные. К первому виду обстоятельств можно отнести появление непреодолимых препятствий, сопротивление или бегство потерпевшего, пресечение преступления, а к субъективным - физическое бессилие посягающего, алкогольный сон и другие обстоятельства, свидетельствующие о неспособности довести преступление до конца.
2. Отрицание негодного покушения является неоправданным, – обедняющим теорию уголовного права и практику применения норм о неоконченном преступлении. Развитие концепции негодного покушения за счет выделения фактических и юридических признаков негодного покушения дает возможность определить, в каких случаях негодное покушение наказуемо.
2.4 Добровольный отказ от преступления
Законодательство 1960 г. не давало определения понятия добровольного отказа. Более того, в ст. 16 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. речь идет о том, что лицо подлежит уголовной ответственности, если фактически совершенное им деяние содержит состав преступления[120].
В юридической литературе добровольный отказ понимался как отказ лица по собственной воле от продолжения и доведения до конца начатой преступной деятельности при наличии осознания возможности ее окончания[121]. При этом выделялось три признака добровольного отказа. 1) добровольность, 2) окончательность и 3) осознание возможности доведения преступления до конца[122].
Добровольность отказа от доведения преступления до конца, по общему мнению, означает, что лицо в процессе преступной деятельности прекращает начатое преступление[123]. Окончательность отказа состоит в том, что лицо, добровольно отказавшееся от доведения преступления до конца, должно полностью и окончательно прекратить преступные действия. В случае временного перерыва преступной деятельности, вызванного теми или иными обстоятельствами, окончательность отказа отсутствует, например вор прекращает кражу, чтобы приискать подходящие орудия преступления для взлома или выбрать удобное время[124]. Д.Е. Дядько полагает, что добровольный отказ не исключается и в тех случаях, когда лицо добровольно отказалось от совершения преступления, а затем все же совершило посягательство по вновь возникшему умыслу. Предоставляется, что отказ в таком случае является временным, но не полным и окончательным и с точки зрения уголовной ответственности не имеет значения, поскольку умысел на совершение преступления реализуется позднее.
В отношении третьего признака – осознания возможности доведения преступления до конца – имеются два условия добровольности прекращения преступной деятельности[125]. В.Д. Иванов полагал, что осознание является самостоятельным признаком добровольного отказа. По мнению указанного автора, в основе этого признака лежит не только желание липа прекратить преступную деятельность, но и осознание лицом возможности доведения преступления до конца[126].
Обозначенные признаки считались необходимыми в совокупности отсутствие одного из них исключало добровольность отказа и делало его вынужденным. Согласно сложившимся взглядам вынужденный отказ имеет место в двух случаях: во-первых, лицо не в состоянии довести преступление до конца в силу причин, которые не зависят от его воли, во-вторых, лицо временно отложило доведение преступления до конца до более удобного случая[127].
Считалось, что реальная возможность окончания преступления в случае добровольности отказа определяется, исходя из представлений об этом самого субъекта. В юридической литературе высказывалось мнение о возможности добровольного отказа в тех случаях, когда субъект отказывался от окончания начатого преступления под давлением существующих в его воображении представлений о внешних препятствиях, хотя в действительности их не было. А. Сахаров, напротив, полагал, что отказ не должен быть связан с возникновением не предвиденных виновным обстоятельств, осложнивших совершение преступления или увеличивающих риск разоблачения[128].
Сужение понятия добровольного отказа рекомендовалось, если «лицо прекратило дальнейшее совершение преступления, убедившись в невыгодности для себя его продолжения»[129]. А Зелинский, напротив, утверждал, что в процессе совершения преступления обстановка может меняться, непредвиденные препятствия могут существенно затруднять доведение преступления до успешного завершения, но отказ от него должен быть признан добровольным[130]. Авторы, по существу, ведут полемику о мотивах добровольного отказа. На наш взгляд, в данном случае должны приниматься во внимание не мотивы прекращения преступной деятельности и не сам факт се прекращения, а окончательность такого прекращения, свидетельствующая о добровольности отказа.
УК РСФСР 1960 г не ставит добровольный отказ в зависимость от каких-либо мотивов. Считалось, что мотивы добровольною отказа могут быть различными, чистосердечное раскаяние, угрызения совести, жалость к потерпевшему, страх перед наказанием[131]. А. Сахаров исключал из числа мотивов отказа боязнь быть привлеченным к уголовной ответственности[132].
М.М. Ахмедова выделяла мотивы добровольного и вынужденного отказа. К мотивам добровольного отказа она относила жалость к потерпевшему, раскаяние, чувство стыда, сознание противоправности и аморальности поступка. Мотивами вынужденного отказа она считала опасение субъекта быть задержанным в момент совершения преступления, потерю интереса к преступлению[133].
Мы в своем подходе к мотивам добровольного отказа исходим из того, что «общий характер всех мотивов и их единство, по существу, зависят от идеалов человека, от его взглядов и убеждений, уровня сознания, его мировоззрения в целом, содержание которого составляют как теоретические категории, так и нравственные основы»[134].
Однако в данном случае речь идет о лицах с антиобщественным взглядами, в отношении которых подход специалистов по общей психологии не вполне оправдан Преступник может отказаться от доведения преступления до конца вопреки своим антисоциальным взглядам, идеалам и убеждениям в тех случаях, когда ему невыгодно доведение преступления до конца, слишком опасно либо вызывает значительные трудности, преодолевать которые он не привык. Для законодателя важен результат, а не идейные мотивы, которыми руководствуется субъект преступления, прекративший наказуемое деяние[135].
В связи с тем, что в УК РСФСР 1960 г. содержится положение о добровольном отказе, которое прямо не формулировало исключение уголовной ответственности, в литературе по этому поводу высказаны различные мнения. В качестве таких оснований указывались: отсутствие общественной опасности деяния и лица, отсутствие вины, отсутствие состава преступления, нецелесообразность применения наказания, предупреждение преступлений и сам факт добровольного отказа.
Большинство ученых считали, что «основанием освобождения от уголовной ответственности при добровольном отказе является отсутствие в действиях лица, добровольно отказавшегося от продолжения преступления, состава преступления»[136]. По мнению Н.Ф. Кузнецовой, добровольный отказ является «безусловным обстоятельством, устраняющим уголовную ответственность лиц за совершенную предварительную преступную деятельность», поскольку в действиях лица, добровольно отказавшегося от продолжения преступления, отсутствует элемент субъективной стороны – виновное совершение общественно опасных действий[137]. Сторонницей этой точки зрения является Н.В. Лясс, полагавшая, что добровольный отказ устраняет основание уголовной ответственности – виновное совершение общественно опасных действий[138]. В.И. Зубкова высказала предложение о признании добровольного отказа обстоятельством, устраняющим уголовную ответственность по двум обстоятельствам: во-первых, добровольно оставленное приготовление или покушение указывает на отсутствие общественной опасности лица, совершившего это приготовление или покушение; во-вторых, отступление от начатого приготовления или покушения свидетельствует о том, что лицо не нуждается в уголовной ответственности, так как самостоятельно прекратило преступное деяние[139]. Основанием, исключающим уголовную ответственность при добровольном отказе, некоторые ученые также признавали отсутствие общественной опасности деяния и лица, отказавшегося от доведения до конца начатого преступления[140].
В.Д. Иванов не разделял мнения указанных авторов, поскольку такой подход недостаточно точно раскрывает норму закона о добровольном отказе: игнорируется самостоятельное значение исключения уголовной ответственности, закрепленное в ст. 16 УК РСФСР, и происходит отождествление данного основания с положением, закрепленным в ст. 50 УК РСФСР[141].
Г.З. Анашкин основанием освобождения при добровольном отказе считал нецелесообразность применения наказания, хотя в действиях лица «в известной степени уже заложена общественная опасность»[142]. Подобные взгляды были высказаны и другими учеными[143]. П.Ф. Гришанин обосновал освобождение от уголовной ответственности тем, что в результате добровольного отказа начатое преступление было прекращено»[144].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17
