Исходя из позиции высшего судебного органа России следует выделять две разновидности представителей власти:
1) лица, непосредственно осуществляющие власть (законодательную, исполнительную или судебную);
2) лица, обладающие властными (распорядительными) полномочиями, в соответствии с которыми они могут отдавать распоряжения не подчиненным им физическим лицам или организациям любой ведомственной подчиненности. В целом, выделение таких разновидностей представителя власти не вызывает возражений.
Однако следует отметить, что толкования понятия "представитель власти" Пленум Верховного Суда России по существу не дал, а лишь обозначил разновидности этой категории должностного лица и привел примерный перечень лиц, охватываемых данным понятием. К представителям власти, в частности, он относит членов Совета Федерации, депутатов Государственной Думы, депутатов законодательных органов государственной власти субъектов Российской Федерации, судей федеральных судов и мировых судей, наделенных соответствующими полномочиями работников прокуратуры, налоговых, таможенных органов, органов МВД Российской Федерации и ФСБ Российской Федерации, состоящих на государственной службе аудиторов, государственных инспекторов и контролеров, военнослужащих при выполнении возложенных на них обязанностей по охране общественного порядка, обеспечению безопасности и иных функций, при выполнении которых военнослужащие наделяются распорядительными полномочиями.
Можно предположить, что высший судебный орган счел необходимым не давать определения представителя власти в связи с тем, что в действующем уголовном законе оно официально закреплено в примечании к ст.318 УК РФ. В нем сказано, что представителем власти признается должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа, а также иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости.
Анализируя приведенное определение представителя власти, можно выделить следующие его особенности:
оно помещено в главе, предусматривающей ответственность за преступления против порядка управления;
содержит оговорку, что указанная дефиниция распространяется не только на ст.318, но и на другие статьи УК РФ;
представитель власти является должностным лицом;
основными критериями определения понятия представителя власти названы распорядительные полномочия, выполняемые этим лицом.
Выделенные особенности позволяют сопоставить это определение с приведенной выше законодательной дефиницией должностного лица и выявить разногласия между ними, которые в основном сводятся к следующему.
Во-первых, если представитель власти является должностным лицом, то нецелесообразно "разрывать" дефиниции и помещать их в разные главы закона. Во-вторых, в преступлениях против порядка управления, помещенных в главу 32 УК РФ, представитель власти выступает в качестве потерпевшего, а не субъекта преступления. Однако в законе на этот момент не обращено внимания. В-третьих, в примечании к ст.285 УК РФ употребляется выражение "функции представителя власти", а в примечании к ст.318 УК РФ речь идет о "распорядительных полномочиях". А это означает, что под легальное определение представителя власти не подпадает первая разновидность рассматриваемой категории должностного лица из числа выделенных нами выше на основе толкования мнения Пленума Верховного Суда России, а именно - "лица, непосредственно осуществляющие власть".
Логическая ошибка в определении понятия представителя власти по отношению к законодательной дефиниции должностного лица состоит в том, что определение подменяется изменением словесной формы определяемого понятия. Иначе говоря, допускается повторение того же самого другими словами: представителем власти является должностное лицо, а должностное лицо - это лицо, осуществляющее функции представителя власти.
Резюмируя сказанное, можно сделать вывод, что серьезной проблемой совершенствования российского законодательства является несогласованность законодательных дефиниций представителя власти и должностного лица. Это свидетельствует о недостаточной юридической проработке УК РФ. Выходом из создавшегося положения, на наш взгляд, могло бы стать внесение в него соответствующих изменений и дополнений.
Использование служебного положения
К сложным вопросам квалификации служебных преступлений, в том числе злоупотребления полномочиями (ст. 201 УК РФ), относится вопрос о содержании понятия использования служебного положения. Это понятие как в юридической литературе, так и в судебной практике трактуется неодинаково.
Существует два взгляда на данное понятие. Узкое понимание использования служебного положения состоит во включении в его содержание действия или бездействия, совершаемого только в рамках служебной компетенции, в пределах прав и обязанностей лица. Согласно широкой трактовке, сторонниками которой являемся и мы, использование служебного положения включает совершение деяний:
1) в пределах служебных полномочий лица;
2) непосредственно не связанных с обязанностями лица по службе, а основанных на его авторитете, связях;
3) выходящих за пределы его служебных полномочий.
Третий вид использования служебного положения представляет собой превышение служебных полномочий. Такого же мнения придерживается Ю.А. Красиков, утверждающий, что использование лицом своего служебного положения при нарушении неприкосновенности жилища будет иметь место в случае, если лица "вторгаются в чужое жилище, не имея на то никакого права, поскольку это не входит в их полномочия (например, комендант общежития производит обыск, осмотр, выемку..."
Данный вывод имеет принципиальное значение. По нашим подсчетам, УК РФ предусматривает 34 преступления, где использование лицом служебного положения является признаком основного либо квалифицированного состава. Понятно, что объем репрессии зависит от содержания понятия "использование служебного положения". Он меньше в случае широкой трактовки использования служебного положения, поскольку ответственность для виновного наступит за одно преступление, а не за их совокупность.
В УК РФ отдельной нормы, предусматривающей уголовную ответственность за превышение полномочий по службе лицами, выполняющими управленческие функции в коммерческих и иных организациях, нет. Некоторые ученые считают, что превышение служебных полномочий такими лицами является "частным случаем злоупотребления полномочиями и отсутствие в законе специальной нормы не исключает возможности привлечения к уголовной ответственности по статье УК, предусматривающей норму общего характера, каковой... является ст. 201 УК".
Другая позиция состоит в том, что превышение полномочий управленцами УК РФ не рассматривается как преступление.
В данной полемике вторая позиция предпочтительнее. Мы полагаем, что неприемлемо расширительное толкование норм уголовного закона, когда оно влечет применение закона по аналогии, запрещенное ч.2 ст.3 УК РФ. Нелишним будет обратиться к разъяснениям Пленума Верховного Суда СССР, содержащимся в п.11 постановления от 30 марта 1990 г.: "При отграничении злоупотребления властью или служебным положением от превышения власти или служебных полномочий судам следует исходить из того, что в первом случае должностное лицо незаконно, вопреки интересам службы использует предоставленные ему законом права и полномочия, а во втором - совершает действия, явно выходящие за пределы его служебной компетенции (которые относятся к полномочиям другого должностного лица либо могли быть совершены самим должностным лицом только при наличии особых обстоятельств, указанных в законе или подзаконном акте, а также действия, которые никто и ни при каких обстоятельствах не вправе совершить)".
Превышение служебных полномочий лицом, выполняющим управленческие функции в коммерческой и иной организации, в действующем УК РФ криминализировано двумя способами: в виде самостоятельного состава преступления, например, превышения полномочий служащими частных охранных или детективных служб (ст. 203 УК РФ) и в виде квалифицированного состава преступления, например, нарушения равенства прав и свобод человека и гражданина лицом с использованием своего служебного положения (ч.2 ст.136 УК РФ), нарушения неприкосновенности частной жизни лицом с использованием своего служебного положения (ч.2 ст.137 УК РФ) и др.
В соответствии с Федеральным законом от 2 марта 2007 г. "О муниципальной службе в Российской Федерации" муниципальным служащим является гражданин, исполняющий в порядке, определенном муниципальными правовыми актами в соответствии с федеральными законами и законами субъекта Российской Федерации, обязанности по должности муниципальной службы за денежное содержание, выплачиваемое за счет средств местного бюджета.
Служащие государственных и муниципальных учреждений не являются государственными и муниципальными служащими, поскольку в государственных и муниципальных учреждениях не осуществляется государственная или муниципальная служба. Аналогично сказанному служащий государственного или муниципального предприятия не относится к государственным и муниципальным служащим.
Таким образом, служащий является собирательным понятием, охватывающим следующие виды:
1) государственный и муниципальный служащий;
2) служащий государственного и муниципального учреждения;
3) служащий коммерческих и иных организаций, не являющихся государственным органом, органом местного самоуправления, государственным и муниципальным учреждением. И по отношению к каждому из видов служащих признак использования служебное положения имеет свое собственное содержание.
Ответственность за преступления против интересов службы
Статьями 201, 202, 203 и 204 УК РФ установлена ответственность за такие преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях, как злоупотребление полномочиями, злоупотребление полномочиями частными нотариусами и аудиторами, превышение полномочий служащими частных охранных или детективных служб и коммерческий подкуп.
Однако уголовное преследование за совершение этих деяний осуществляется не всегда, поскольку оно ограничено нормой, содержащейся в примечании 2 к ст. 201 УК, на основании которой "если деяние, предусмотренное настоящей статьей либо иными статьями настоящей главы, причинило вред интересам исключительно коммерческой организации, не являющейся государственным или муниципальным предприятием, уголовное преследование осуществляется по заявлению этой организации или с ее согласия". Вместе с тем в примечании 3 к этой статье есть положение, уточняющее цитированную норму и ограничивающее ее применение, ибо там сказано, что "если деяние, предусмотренное настоящей статьей либо иными статьями настоящей главы, причинило вред интересам других организаций, а также интересам граждан, общества или государства, уголовное преследование осуществляется на общих основаниях". Сопоставление приведенных примечаний с акцентированием внимания на употребленный в примечании 2 к ст. 201 УК термин "исключительно", спроецированный, по нашему представлению, на все другие термины и словосочетания, использованные в этом примечании, позволяет констатировать, что уголовное преследование за деяния, ответственность за которые установлена ст. ст. 201, 202, 203 и 204 УК, не может быть осуществлено только при наличии совокупности следующих обстоятельств:
1) правового статуса организации как коммерческой, не являющейся государственным или муниципальным предприятием,
2) причинения вреда интересам лишь этой коммерческой организации и
3) отсутствия заявления коммерческой организации, интересам которой причинен вред, об уголовном преследовании за такое причинение либо ее согласия на это.
