Среди недействительных сделок с пороком содержания определенное место занимают мнимые и притворные сделки. Их объединяет то, что данные юридические действия лишены того правового результата, который должен был бы иметь место в действительной сделке. Именно отсутствие намерений их участников приобрести соответствующие права и обязанности и инсценировка их приобретения сторонами, осуществленная для третьих лиц, позволяет говорить в данном случае о пороке содержания данных гражданско-правовых действий, поскольку они не соответствуют природе и юридическому смыслу сделки, действия контрагентов которой должны быть направлены на приобретение гражданских прав и обязанностей. Как будет доказано в дальнейшем, участники мнимых и притворных сделок на самом деле не желают наступления оговоренных в подобной сделке последствий, а только делают вид, вводя тем самым в заблуждение других участников гражданского оборота, нанося тем самым третьим лицам ущерб. Как справедливо указывал B. C. Толстой: "Каждая из сделок сопровождается тайным соглашением, по которому формально обусловленные действия не подлежат совершению"[119].
Недействительные сделки, совершенные для вида, без намерения создать соответствующие им правовые последствия (мнимые сделки) [120].
Пункт 1 ст.170 ГК РФ определяет, что мнимая сделка, то есть сделка, совершенная лишь для вида, без намерения создать соответствующие ей правовые последствия, ничтожна. Тем самым закон a priori пытается пресечь незаконные действия участника (или участников) подобного юридического действия, которое фактически могло бы позволить ему добиться определенной выгоды или избежать нежелательных последствий. Хрестоматийный пример мнимой сделки приводится М.В. Кротовым: "пытаясь избежать конфискации имущества, гражданин оформляет договор дарения на имя своего родственника. граждан им действительного желания передать право собственности не имеет, он лишь заинтересован в создании видимости перехода нрава собственности для следственных и судебных органов"[121].
Мнимые сделки могут совершаться по такой же схеме с целью ухода от удовлетворения требований кредиторов по гражданско-правовым обязательствам, когда должники искусственно уменьшают объем конкурсной массы.
Поскольку ГК РФ в п.1 ст.170 признает мнимые сделки ничтожными, то к ним применяются общие последствия недействительности сделок, указанные в ст.167 ГК РФ, а именно: принудительное прекращение возникшего правоотношения и двусторонняя реституция.
Притворная сделка, согласно п.2 ст.170 ГК РФ, - это сделка, совершенная с целью прикрыть другую сделку, которая, в свою очередь, не может быть совершена открыто, в силу каких-либо причин. На практике главной причиной совершения притворных сделок является прикрытие последними именно противоправных сделок. По мнению B. C. Толстого, "притворные сделки стороны заключают, как правило, тогда, когда над прикрываемыми гражданско-правовыми действиями установлен государственный контроль, либо в этом отношении есть некоторые ограничения или запреты"[122]. Например, в качестве притворной сделки мы можем рассматривать дарение участником общей долевой собственности своей доли третьему лицу, прикрывающие фактическую куплю-продажу этой доли, при которой согласно ст.250 ГК РФ необходимо соблюсти преимущественное право покупки других сособственников.
П.2 ст.170 ГК РФ признает притворные сделки ничтожными. К ним, по логике законодателя, применяются общие положения о недействительности сделок, указанные в ст.167 ГК РФ, а именно: юридическая ликвидация данной сделки и двусторонняя реституция. Что же касается действия, которое прикрывалось притворной сделкой, то, согласно п.2 ст.170 ГК РФ к нему, с учетом существа прикрываемой сделки, применяются относящиеся к последней правила. В большинстве случаев прикрываемая сделка признается недействительной в силу того, что не соответствует закону или иным правовым актам по ст.168 ГК РФ либо как сделка, совершенная с целью, противной основам правопорядка или нравственности, по ст.169 ГК РФ.
Определяя сущность притворной сделки, можно привести слова Т.Ш. Кулматова о том, "притворная сделка - это футляр, который в результате будет отброшен, а к отношениям сторон должны применяться нормы, относящиеся к прикрытой сделке"[123].
Итак, недействительные сделки с пороком содержания представляют собой определенную группу составов юридических действий, совершаемых под видом сделок, но ими не являющихся, в силу дефектности такого условия действительности сделок, как законность их содержания. Определяющим является то, что они посягают на содержательный элемент рассматриваемого юридического факта, что не дает права считать его способным порождать гражданские права и обязанности. Особое внимание законодателя к недействительным сделкам, имеющим порок содержания, выражается в том, что все вышеназванные составы являются ничтожными сделками. Это означает, что закон ни при каких условиях не дает возможности их участникам требовать признания юридической силы за действиями, подпадающими под признаки недействительных сделок, имеющих порок содержания.
В отношении вышерассмотренных сделок с дефектом содержательного элемента можно утверждать, что подобные недействительные сделки - суть гражданские правонарушения. Все они запрещены законом под страхом наступления определенных неблагоприятных для их участников последствий. Они совершаются виновно, причем большинство из них умышленно. Вред причиняется данными видами недействительных сделок не только частным, но и публичным интересам, что не исключает применения к их участникам санкций, помимо гражданского, еще и административного, и уголовного законодательства. В этой связи гражданское право не подменяет собой административно-правовое и уголовно-правовое воздействие на правонарушителя. Оно лишь стремиться внести ясность в возникшую в связи с совершением недействительной сделки брешь в гражданском обороте, восстанавливая баланс имущественных интересов добросовестных контрагентов с одновременным специфическим гражданско-правовым воздействием на нарушителя.
П.1 ст.171 ГК РФ устанавливает ничтожность сделок, совершенных гражданином, признанным недееспособным вследствие психического расстройства. По мнению Е.А. Суханова, такие сделки ничтожны "потому, что у таких лиц отсутствует способность к самостоятельной, целенаправленной деятельности и оценке ее последствий"[124]. И это справедливо, так как недееспособный, в силу объективных причин, не в силах понять и осознать происходящее с ним юридическое действо. Согласно нормам ст.29 ГК РФ, над таким гражданином устанавливается опека, а сделки от его имени совершает его опекун. Таким образом, гражданин, признанный в судебном порядке недееспособным по основаниям, указанным в ст.29 ГК РФ, вообще не обладает способностью совершать сделки. Исходя из этого, действующее законодательство устанавливает ничтожность сделок, в которых недееспособный гражданин выступает в качестве стороны[125].
С точки зрения правонарушения, дееспособное и деликтоспособное лицо - контрагент данной недействительной сделки выступает в качестве правонарушителя, а недееспособное - в качестве пострадавшего. Кроме того, подобным юридическим действием могут нарушаться интересы и третьих лиц - неучастников недействительной сделки (например, в случае, если недееспособный распорядился имуществом членов своей семьи или своего опекуна).
Вместе с тем, нельзя считать правонарушением сделку между двумя лицами, признанными недееспособными. Это связано, во-первых, с тем, что правонарушением может являться, как было установлено выше, только виновно совершенное действие, а вину лица, неспособного к самостоятельной волевой оценке происходящего, установить невозможно. Во-вторых, недееспособный не обладает способностью самостоятельно отвечать по своим обязательствам, в том числе и по обязательствам из причинения вреда. Таким образом, в случае совершения недействительной сделки между двумя недееспособными лицами, подобное можно рассматривать лишь как противоправный юридический факт, порождающий гражданско-правовые обязательства их опекунов по осуществлению двусторонней реституции и иных последствий недействительности данной сделки, указанных в ст.171 ГК РФ.
Аналогично можно рассуждать в случае совершения сделки между недееспособным лицом и лицом, не достигшим четырнадцати лет.
В обоих случаях, у нас нет оснований считать такие недействительные сделки гражданским правонарушением.
Другое дело, когда второй контрагент сделки обладает деликтоспособностью. Сделка, совершенная таким субъектом с недееспособным лицом, вполне подпадает под признаки правонарушения.
Юридические последствия данного вида недействительной сделки выражаются в признании законом ее ничтожности и применении к ней судом последствий недействительности, которые согласно ч.2 п.1 ст.171 ГК РФ, выражаются в двусторонней реституции. Кроме того, в случае установления умысла дееспособной стороны она обязана возместить недееспособной понесенный последней в связи с данной недействительной сделкой реальный ущерб.
П.2 ст.171 ГК РФ содержит юридически обеспеченную возможность реанимирования (установления действительности) недействительной сделки, совершенной с недееспособным лицом, что может быть осуществлено в судебном порядке по иску опекуна недееспособного лица, если данная сделка совершена к выгоде последнего. Это означает фактическое узаконение данного действия, совершенного недееспособным самостоятельно, к его выгоде.
Характеризуя возможности признания судом подобной недействительной сделки действительной, Ф.С. Хейфец пишет: "Законодатель уже не в первый раз проявляет непоследовательность и вместо закона, признающего сделку ничтожной и недействительной с момента ее заключения, дает возможность признать ничтожную сделку действительной. Вряд ли это способствует стабильности гражданского, оборота"[126]. С данной точкой зрения согласиться трудно, поскольку отсутствие в законе возможности реанимации подобных сделок может быть, и способствовало бы стабильности гражданского оборота, но одновременно и усложняло бы его. Так, не имея возможности реанимировать данную сделку, суд, подтверждая ее ничтожность, применил бы к ней последствия недействительности. Повинуясь судебному решению, дееспособная сторона и законный представитель недееспособного осуществили бы двустороннюю реституцию, а затем уже им следовало бы заключать подобный договор между собой, где в качестве одного из контрагентов выступал бы опекун недееспособного. Ввиду того, что подобные операции привели бы к излишним сложностям, законодатель и установил возможность реанимирования сделок с недееспособными, если они совершены к выгоде последних.
П.2 ст.28 ГК РФ содержит исчерпывающий перечень сделок, которые несовершеннолетний, не достигший четырнадцати лет (малолетний), имеет право совершать самостоятельно. Поскольку все остальные юридические действия за него, на основании п.1 ст.28 ГК РФ, призваны совершать его законные представители, то, согласно ст.172 ГК РФ, сделки малолетних, выходящих за пределы их дееспособности, признаются законом ничтожными.
Согласно п.3 ст.28 ГК РФ, ответственность по сделкам малолетнего, в том числе совершенным им самостоятельно, и за вред, причиненный малолетним, несут его родители, усыновители или опекуны, если не докажут, что соответственно обязательство было нарушено и вред был причинен не по их вине. Малолетний, в связи с этим, ни при каких обстоятельствах не может выступать в качестве субъекта юридической (в данном случае: гражданско-правовой) ответственности. По этой причине не следует считать сделки, совершенные исключительно между малолетними с выходом за пределы их правоспособности, правонарушениями. Признавая ничтожными подобные сделки, суд, применяя к ним последствия недействительности, лишь возлагает на законных представителей малолетних обязанность осуществить двустороннюю реституцию, не имея оснований привлекать кого-либо в связи с этим к гражданско-правовой ответственности. Точно так же, в силу вышеуказанных причин, в качестве правонарушений мы не можем рассматривать договоры, заключенные между малолетним и недееспособным.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16
