Принимая во внимание аргументы, можно сделать вывод, что первая часть формулировки цели в аксиологическом плане противоречит опыту, накопленному в процессе практики освоения и научного осмысления мира.
Что же касается второй части цели - «наполнять новым содержанием уже имеющиеся и работающие понятия», то отметим, что, в принципе, такая возможность существует. Почти все слова русского языка имеют несколько смысловых значений. Более того, по мере исторического развития общества существует явно выраженная тенденция к увеличению количества толкований и значений. Объективной причиной этого процесса является расширение и углубление области научного и практического освоения окружающего мира.
Наряду с этим, в специальных областях науки и практики наблюдается тенденция к созданию однозначных терминов. В естественнонаучных энциклопедических словарях каждому термину, как правило, соответствует одно значение.
Принимая во внимание данные факты, мы приходим к заключению, что цель «наполнять новым содержанием уже имеющиеся и работающие понятия» в большей мере соответствует не сфере естественных и гуманитарных наук, в которых феномен интеллектуальной собственности имеет наиболее широкое распространение и практическое применение, а сфере лингвистического толкования абстрактных значений известных терминов, при этом действительно могут возникать проблемы, связанные с использованием относительно нового термина «интеллектуальная собственность».
Таким образом, цель философского исследования интеллектуальной собственности, которую сформулировала Н.К. Оконская, в обеих ее частях предопределяет ограничение исследования, оставляя за пределами поля зрения исторический опыт новационной и инновационной деятельности. Анализ данной формулировки цели позволяет предположить, что данное исследование интеллектуальной собственности очень близко к лингвистическому направлению в философии, которое сформировалось в начале века.
В самом деле, Л. Витгенштейн, преодолевая проблемы своего роста, как философа, создал ясную (но не бесспорную) формулу: «Цель философии - логическое прояснение мыслей». Используя формулу Л. Витгенштейна, становится более понятным смысл формулировки цели Н.К. Оконской: логическое прояснение идеи (или понятия) интеллектуальной собственности.
Вывод: исходным пунктом лингвистической философской концепции интеллектуальной собственности является «само словосочетание «интеллектуальная собственность». Конечно же, не во всех случаях это сообщается столь же открыто, ясно и непосредственно, как это имеет место у В.Ф. Анурина, но такие начала, по существу, (в смысле базиса, основания) можно считать преобладающими.
ГЛАВА 2. Проблема двойственного понимания объектов интеллектуальной собственности
2.1 Нематериальный подход к пониманию объектов интеллектуальной собственности
Генеральный директор Российского агентства по патентам и товарным знакам А.Д. Корчагин счел необходимым дать разъяснения по вопросу, поставленному в самой простейшей форме: «Интеллектуальная собственность - что это такое?» Сам этот факт - существование данного вопроса, необходимость его разъяснения с позиции руководителя одного из государственных ведомств - может служить косвенным свидетельством о наличии серьезных проблем, сокрытых под кажущейся простотой вопроса.
Так А.Д. Корчагин в частности, пишет: «В отличие от собственности (категории вещного права) регулирующей отношения по поводу конкретных материальных объектов (здания, сооружения, станки, машины и т.п.), интеллектуальная собственность относится к сфере исключительных прав на нематериальные объекты - результаты целенаправленной творческой деятельности человека».
Главная мысль выделена самим автором - это отличие «собственности» и «интеллектуальной собственности» по критерию материальности-нематериальности объектов, по поводу которых осуществляется правовое регулирование отношений, при этом, определение «интеллектуальной собственности» через отношения по поводу нематериальных объектов принимается известным, являющимся как бы итогом предшествующего материала статьи. В самом деле, имеется еще один вариант изложения данной мысли: «В отличие от вещного права, оперирующего категориями, регулирующими отношения по поводу конкретных материальных объектов (вещей), интеллектуальная собственность, по существу, представляет собой исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, т.е. нематериальные объекты, которые могут воплощаться в материальных вещах».
Чтобы более четко понять смысл, который А.Д. Корчагин вкладывает в термин «интеллектуальная собственность», попытаемся выяснить, что может представлять собой опорный элемент данного понятия - «нематериальные объекты».
К сожалению, в статье не дано определения «нематериального объекта» - остается предположить, что его значение должно определяться в соответствии с общепринятыми значениями слов, образующих это словосочетание. В таком случае термин «нематериальный объект» должен обозначать нечто нематериальное, например: идеи, мысли, решения, образы, представления и т.п., имея в виду при этом, что они (идеи...), будучи «результатами интеллектуальной деятельности», «могут воплощаться в материальных вещах».
В таком случае, авторскую формулировку «интеллектуальной собственности» можно изложить в более привычном виде: «интеллектуальная собственность, по существу, представляет собой исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, т.е. идеи, мысли, решения, образы, представления и т.п., «которые могут воплощаться в материальных вещах». Такая формулировка, не меняя существа определения «интеллектуальная собственность», позволяет сопоставлять его с широким спектром аналогичных взглядов. Ниже мы приводим ряд примеров, в которых интеллектуальная собственность по существу понимается в таком же смысле, как это имеет место у А.Д. Корчагина.
В 2008 году В.Ф. Анурин указал следующее: «Дело в том, - пишет он - что объектом интеллектуальной собственности выступает не столько материальное воплощение, сколько знание, информация и право на преимущественное использование этого знания». В данном случае при определении объекта интеллектуальной собственности наряду со знанием, информацией, т.е. нематериальным, упоминается и материальное. Взаимосвязь того и другого раскрывается следующим образом: «Невозможно считать относящейся к интеллектуальной собственности информацию, существующую в виде просто идей решения каких-то проблем. Это должна быть информация, запечатленная на внешних материальных носителях (в виде рукописей, чертежей, макетов, магнитных и видеозаписей, компьютерных дискет и т. д.), на которых зафиксирована формулировка идей в завершенной вербальной либо иной знаково-символической форме, а также воплощено их техническое исполнение».
Обобщив эти две позиции, можно получить следующую формулировку: «интеллектуальная собственность, по существу, представляет собой исключительные права на результаты интеллектуальной деятельности, т.е. нематериальные объекты, которые могут воплощаться в материальных вещах», с той лишь поправкой, что слова «могут воплощаться», должны быть заменены категоричным термином «воплощены».
Поскольку данную поправку нельзя считать определяющей существо понимания интеллектуальной собственности, сравниваемые подходы можно признать гносеологически тождественными, т.е. имеющими одинаковые или равноценные основания для определения их истинности или ложности.
Н.К. Оконская в 2008 году пришла к выводу: «Единство создаваемой в труде ценности и развития рабочей (интеллектуальной) силы как ее носителя и составляет интеллектуальную собственность».
Учитывая, что «ценности» понимаются «как вещно зафиксированные человеческие способности», то можно «расшифровать» выделенный текст следующим образом: в вещах зафиксировано нечто такое, что имеет отношение к «рабочей (интеллектуальной) силе»; очевидно, в данном случае, вещь сама по себе не может являться интеллектуальной собственностью без этого нечто; тогда интеллектуальную собственность как раз и будет составлять «единство» материального объекта или вещи и того самого нечто, имеющего отношение к «рабочей (интеллектуальной) силе», надо полагать, нематериального.
По сути дела, и в данном случае, хотя это и изложено в завуалированной форме, речь идет о «нематериальных объектах», которые воплощены в материальных вещах.
Захарова Л.Н., специализирующаяся в вопросах социально-философского осмысления собственности, в одной из работ пишет: «В обществе «третьей волны» нам все еще нужна и земля, и продукты производства, но основным видом собственности становится информация, что представляет революционный сдвиг, поскольку это первая форма собственности, которая является нематериальной, неосязаемой и потенциально бесконечной».
Можно сделать вывод: автор считает объектом интеллектуальной собственности информацию, при этом подразумевается, что последняя нематериальна. Несложно заметить, что и в данном случае представлен вариант тождественный знакомому нам подходу.
А.М. Орехов в статье «Интеллектуальная собственность в экономическом измерении» утверждает: «Интеллектуальная собственность - это владение знанием, точнее, некоей суммой, количеством знания». «Еще раз подчеркнем: интеллектуальная собственность - это обладание всяким знанием».
Министерство общего и профессионального образования в 1996 выпустило Справочно-методические материалы в которых, в частности, написано: «Таким образом, интеллектуальная собственность - это гражданские права, установленные в отношении результатов интеллектуальной, творческой деятельности (изобретений, программ для ЭВМ, промышленного дизайна и т.д.), а также «средств индивидуализации» (товарных знаков и т.п.). Отличительной особенностью таких прав является то, что ОБЪЕКТЫ, в отношении которых они возникают, НЕ ИМЕЮТ МАТЕРИАЛЬНОГО ХАРАКТЕРА».
В некоторых работах не акцентируется внимание на смысловом значении интеллектуальной собственности, но, при этом подразумевается, что ее объектом являются «нематериальные объекты»: знания или информация.
Так, в работе Б. Розова и Г. Бромберга, озаглавленной «Результаты науки и интеллектуальная собственность», можно лишь путем логического заключения определить то, что подразумевается под объектом интеллектуальной собственности, например, исходя из нескольких высказываний, приведенных ниже: «...объекты интеллектуальной собственности не исчерпываются научным и научно-техническим продуктом»; «интеллектуальный продукт исследований (созидательное, конструктивное знание)..». «познавательное знание, будучи интеллектуальным продуктом..».
Акцентируя внимание на гносеологическом смысле этих высказываний, очевидно, что объектом интеллектуальной собственности в них считается знание, нематериальное.
Или Буч Ю.И., Колесникова М.А. в работе «Проблемы ноу-хау в вузах» (Санкт-Петербургский государственный электротехнический университет) пишут: «Интеллектуальная собственность и права в отношении ноу-хау (служебной и коммерческой тайны) - часто взаимоисключающие понятия в том смысле, что в отношении одной и той же информации (знаний) может быть либо одна, либо другая форма охраны». Отсюда также можно сделать косвенный вывод, что авторы объектом интеллектуальной собственности считают информацию, в смысле «(знаний)», т.е. нематериальное.
Данный ряд показывает широкую и глубокую распространенность в России подхода к пониманию интеллектуальной собственности через посредство нематериального, «нематериальных объектов». Для удобства, назовем данный подход «нематериальным подходом».
Далее рассмотрим, как нематериальный подход к пониманию объектов интеллектуальной собственности реализован в российском законодательстве, т.е. как он закреплен в официальной версии выражения общественного сознания.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
