Мера пресечения может избираться также для обеспечения исполнения приговора.
Иные меры процессуального принуждения применяются в целях обеспечения установленного Кодексом порядка уголовного судопроизводства, надлежащего исполнения приговора. К ним относятся: обязательство о явке, привод, временное отстранение от должности, наложение ареста на имущество.
Круг участников уголовно-процессуальных отношений, к которым могут быть применены меры последней группы, значительно шире, чем при применении задержания и мер пресечения. Так, обязательство о явке, привод, денежное взыскание применяются к потерпевшему, свидетелю, гражданскому истцу, гражданскому ответчику, эксперту, специалисту, переводчику и понятому.
Среди перечисленных мер уголовно-процессуального принуждения лишь денежное взыскание и привод по своему характеру относятся к процессуальным санкциям, поскольку применяются данные меры в случаях неисполнения участниками уголовного судопроизводства процессуальных обязанностей, предусмотренных Кодексом, а также нарушения ими порядка в судебном заседании (ст. ст. 113, 117 УПК РФ).
§1.2 Санкции в структуре норм уголовно-процессуального права
Регулирование уголовно-процессуальной деятельности осуществляется посредством норм права. Нормы уголовно-процессуального права - это установленные государством общие и общеобязательные правила поведения субъектов уголовно-процессуальных прав и обязанностей, обеспеченные силой государственного и общественного воздействия, имеющие своей задачей наиболее эффективное осуществление уголовного судопроизводства.
Нормы уголовно-процессуального права - это такие правила поведения, которые наряду с общими (родовыми) признаками, имеют и свои специфические особенности. Воплощая особенности предмета и метода уголовно-процессуального регулирования, рассматриваемые нормы права служат инструментом воздействия на поведение участников уголовного судопроизводства в направлении, соответствующем задачам уголовного судопроизводства. Уголовно-процессуальные нормы регулируют деятельность следственных, прокурорских и судебных органов при расследовании и разрешении уголовных дел и их отношения с лицами, в этой деятельности участвующими. Как и все право в целом и любая его отрасль в отдельности, уголовно-процессуальное право есть регулятор общественных отношений в определенной их области, т.е. тех отношений, которые возникают, складываются и развиваются в сфере производства по уголовному делу.
Уголовно-процессуальные нормы предписывают участникам уголовного процесса совершение определенных действий или воздержание от действий, они наделяют их конкретными правами и налагают на них определенные обязанности, они устанавливают гарантии прав и юридическую ответственность за неисполнение обязанностей.
В рамках общей теории права разработано учение о структуре правовой нормы. Согласно этому учению правовая норма должна содержать в себе указания относительно того, кто, при каких обстоятельствах, что должен делать (или от чего должен воздержаться) и какие неблагоприятные последствия должны наступить, если субъект поступит иным, чем предусмотрено в норме, образом. Следовательно, для того, чтобы представить уголовно-процессуальное право в виде совокупности правил поведения, необходимо из всей содержащейся в нормативных предписаниях информации вычленить отдельные варианты поведения (ответы на вопрос, что можно или должно делать или от чего необходимо воздержаться), установить, кому эти варианты адресованы, при каких обстоятельствах должно этими правилами пользоваться и какие отрицательные последствия наступят при их нарушении. Сложность этой процедуры, кроме всего прочего (специфика уголовно-процессуальных норм, разнообразие их видов и т.д.) состоит и в том, что общетеоретическое учение о правовой норме не вооружает процессуалистов необходимыми указаниями на этот счет, хотя именно они должны являться методологической основой для анализа структуры норм уголовно-процессуального права.
К сожалению, следует отметить, что ряд авторов к проблеме структуры нормы права подходят упрощенно. Так, В.Н. Хропанюк пишет, что норма права имеет характерное внутреннее строение (структуру): гипотезу, диспозицию и санкцию. Если гипотеза указывает, при каких условиях следует руководствоваться данным правилом, диспозиция - каким может или должно быть поведение, при наличии условий, предусмотренных гипотезой, то санкция определяет какие меры государственного взыскания могут применяться к нарушителю правила, предусмотренного диспозицией. По мнению автора, норма права может выполнять свои непосредственные регулятивные функции (а охранительные - ?) лишь при наличии всех ее структурных элементов.
Подобный подход имеет место применительно и к структуре уголовно-процессуальных норм. Так, утверждается, что элементы нормы - гипотеза, диспозиция и санкция - присущи и уголовно-процессуальной норме. Гипотеза такой нормы указывает условия при которых следует (возможно) поступать определенным образом, например, случаи, допускающие оглашение в суде показаний неявившегося свидетеля (пп. 1, 2 ст. 286 УПК). Диспозиция - само правило поведения ("оглашение на суде показания ... может иметь место ..." (ч. 1 ст. 286 УПК)). Что касается санкции как отрицательном последствии неисполнения предписаний уголовно-процессуальной нормы, подчеркивается, что она не является ее обязательной частью, ибо она может быть изложена в одной статье закона и распространяться только на норму, изложенную в этой статье, или в одной статье закона может быть изложена санкция за нарушение ряда норм уголовно-процессуального закона (например, в силу ст. 342 УПК отмена или изменение приговора может иметь место ввиду нарушений многих норм, изложенных в различных статьях уголовно-процессуального закона).
Аналогичную позицию занимают те ученые, которые полагают, что по своей структуре каждая норма включает в себя три элемента (части): диспозицию, гипотезу и санкцию. Причем при этом подчеркивается, что "иногда в статье закона формулируется только часть нормы, а другие ее части следует обнаруживать в других статьях или в ином нормативном акте", "норма права не выполнила бы своей регулятивной роли, если бы в ней отсутствовал какой-либо из названных структурных элементов", поэтому законодатель при формулировании норм права обязан вписать каждую часть особо или дать соответствующую отсылку, а тот, кто реализует норму, должен иметь в виду всю связь элементов нормы, с тем, чтобы юридически грамотно выстроить свои поступки".
М.И. Байтин полагает, что любая правовая норма устанавливает для участников регулируемых ею общественных отношений взаимные права и обязанности, предусматривает фактические обстоятельства, при наличии которых носителями этих прав и обязанностей становятся определенные, конкретные лица - субъекты правоотношений; предупреждает о последствиях нарушения данной нормы. П.Е. Недбайло утверждал, что также и как нормы материального права, процессуальные нормы имеют трехчленную структуру. По мнению П.А. Лупинской, являющейся сторонницей трехчленной структуры нормы уголовно-процессуального права, последнее - это записанное в законе обязательное правило, содержащее указание на условия его исполнения, субъектов регулируемых отношений, их права и обязанности, санкции за неисполнение обязанности или нарушение запрета. С позиции автора, элементы нормы - гипотеза, диспозиция и санкция - присущи и уголовно-процессуальной норме.
Тем не менее стали появляться и иные идеи. Было высказано мнение о том, что трехчленный состав присущ лишь логической норме. Высказано предложение отличать от логической нормы норму-предписание, содержащую в зависимости от нормы регулятивной или охранительной гипотезу и диспозицию или гипотезу и санкцию.
Данную точку зрения в теории права развивает С.С. Алексеев. Исходя из того, что всякая норма права содержит в себе интеллектуальный и волевой момент автор находит: если норму права анализировать в "интеллектуальном разрезе", то весь (или почти весь) нормативный материал в принципе можно представить в виде правовых норм с трехчленной структурой, т.е. состоящей из гипотезы, диспозиции, санкции, если же производить анализ правовых норм в "волевом разрезе", то следует вывод, что нормы права имеют двухчленную структуру, т.е. состоят из гипотезы (диспозиции) и санкции. Рассуждая в этом ключе, С.С. Алексеев именует норму, взятую в "интеллектуальном разрезе" логической нормой, а норму, взятую в "волевом разрезе", волевой нормой.
Логическая норма - это выявляемое логическим путем общее правило, которое воплощает органические связи между нормативными предписаниями и обладает полным набором свойств, раскрывающих их государственно-властную, регулятивную природу. Логическая норма выявляется логическим путем, ибо она не представлена в тексте нормативного акта в виде одного, цельного фрагмента. Ее содержание, ее элементы "разбросаны", воплощены в ряде нормативных предписаний и в соответствии с этим расположены в различных статьях текста или даже в нескольких актах. Думается, что данные положения вполне соответствуют утверждению, что для структуры норм уголовно-процессуального права характерно особо четкое формулирование в них гипотез и диспозиций, при том, что санкция нередко формулируется применительно не к одной, а к нескольким, ко многим однородным нормам, иногда и целому комплексу диспозиций и гипотез.
В силу того, что некоторые элементы уголовно-процессуальных норм (особенно санкций) закреплены в разных частях одних и тех же нормативных актах и даже в различных нормативных актах, их обнаружение представляется иногда сложным. Вместе с тем, "умение находить в нормативных актах все элементы правовых норм, соединить эти элементы воедино и мысленно конструировать правовую норму, умение правильно анализировать форму изложения правовых норм в нормативных актах имеет существенное значение в практике применения правовых норм".
Следует отметить, что таких норм, формулирующих главным образом диспозицию, прямо или косвенно гипотезу и непосредственно не указывающих на санкцию, в уголовно-процессуальном законодательстве большинство. Примером может служить норма права, основное содержание которой закреплено в ст.ст. 118-124, 127-142 и другие статьи УПК. Было бы неправильно полагать, что такие логические нормы вовсе не предусматривают санкций. В соответствующих случаях речь идет не об отсутствии санкций в нормах уголовно-процессуального права, а о формулировании их в различных частях нормативных актов, иногда в общем для различных правовых норм виде. Подтверждением тому могут служить положения ст.ст. 342, 347 УПК, указывающие основание к отмене или изменению приговора при рассмотрении дел в кассационном порядке. Эти нормы предусматривают санкции, рассчитанные на существенное нарушение органами дознания, следствия, прокуратуры и суда большого комплекса и притом самых различных по своему конкретному проявлению правил поведения, формулируемых многими статьями УПК.
Известна и другая концепция, согласно которой правовые нормы образуются из двух элементов: гипотезы и диспозиции либо диспозиции и санкции, то есть по формулам: "Если - то" либо "если не то - иначе". При этом представлению о трехчленной структуре нормы как априорному, нереальному противопоставляется двухчленное образование в качестве "живых" норм права, "живых клеточек" права, "первичных частиц правовой материи", которые выступают в виде "элементарных и в тоже время словесно-логических цельных формул".
Подтверждение этой концепции Л.Б. Алексеев увидел в том, что в уголовно-процессуальном законодательстве нет ни одного предписания, соединяющего в себе одновременно гипотезу, диспозицию и санкцию. В.Н. Протасов подчеркивает, что возникновение и дальнейшее существование, динамика правоотношения всегда нуждаются в двух нормативных элементах: указании на юридические факты (I) и указании на юридические последствия наступления этих фактов (II). Необходимость и достаточность двух элементов для формирования правовой связи как раз и основой и главным аргументом в пользу вывода о существовании двухэлементных норм. Как справедливо писал С.В. Курилев, любая юридическая норма состоит из двух частей - условий (поведения людей, событий), с которыми норма связывает определенные юридические последствия, и самих юридических последствий. По его мнению, таковы две обязательные части юридической нормы, без любой из них юридическая норма перестает существовать в присущем ей качестве. В этой связи представляется значительным замечание В.Н. Протасова: "Там, где сторонники трехчленной конструкции усматривают лишь одну норму, на самом деле имеют место две двуэлементные юридические нормы: регулятивная и охранительная. Ведь если санкция есть указание на определенные юридические последствия (а в этом ни у кого сомнения нет), то она должна иметь и соответствующее ей указание на условие своего действия. И только при таком условии на основе санкции может возникнуть правовое отношение. Поэтому, используя для анализа текста нормативного акта трехзвенную конструкцию нормы, нужно учитывать, что в ней недостает указания на условия действия охранительного предписания".
