Хартия Сент-Омера, дарованная графом Вильгельмом Клито в 1127 г послужила образцом для более поздних хартий, пожалованных другим фламандским городам. Она констатировала, что Вильгельм по просьбе граждан (бургеров) подтверждает законы и обычаи Сент-Омера и независимость коммуны, которой они присягнули. Всем гражданам гарантировались мир и правосудие согласно справедливым решениям их "echevins", которые "будут пользоваться всей той свободой, которой пользуются echevins на всей земле Фландрии". "Ecyevins" должны были разбирать споры, возникавшие в собственно городе ("forum"), однако графский прево и духовенство тоже сохраняли юрисдикцию над определенными спорами. Граждане освобождались также от разных феодальных налогов и повинностей: chevage, avoueries, несправедливых поборов со стороны замкового гарнизона, тальи. Кроме того, хартия признавала купеческую гильдию города[3].
Хартия Сент-Омера не ставила целью дать горожанам формальную независимость от правителя области. Граф сохранил юрисдикцию над городом а "ecyevins" избирались им из числа граждан и служили его судьями. На практике, однако, "echevins" сначала назначались пожизненно, что давало им определенную независимость, а потом, когда их начали избирать ежегодно это стали делать граждане по определенной системе.
Процветающий римский город Кельн в нижнем течении Рейна стремительно пришел в упадок после завоевания его франками в V в. В 953 г. император Отгон III назначил своего младшего брата Бруно графом Лотарингским и архиепископом Кельнским. Бруно включил торговый пригород, wik, в черту городских укреплений. Он и его преемники в конце X - начале XI столетия учредили рынки, пошлины и монетный двор. К 1074 г. купцы и ремесленники набрали достаточно сил, чтобы восстать против архиепископа, которому тем не менее, удалось призвать войска извне и подавить мятеж. Однако другое восстание в 1106 г. закончилось установлением независимого городского правления и системы городских прав, которые в XII в. часто называли "jus coloniensis" ("кельнское право"), а иногда - "jus civilis" ("право города").
Кельн был уникален тем, что он был организован в самоуправляющиеся светские приходские общины (Sondergemeinden), иногда именуемые коммунами, числом двенадцать, в каждой из которых обычно имелись два магистрата, избираемые (видимо, ежегодно) членами приходской общины. Бывшие, нынешние и предложенные в кандидаты магистраты составляли братство, или гильдию (Amtleutegenossenschaft - "товарищество должностных лиц"), игравшее важную роль в городских делах. Членом приходской общины можно было стать, приобретя в приходе наследуемую собственность, зарегистрировав ее и уплатив взнос. Член общины обязан был помогать коллеге и защищать его от любых возможных обвинений. Жалобы и аргументы по поводу собственности в приходе рассматривались в гражданском суде прихода, с правом апелляции к полному собранию гильдии магистратов прихода. Мелкие преступления и проступки против приходской общины рассматривались в уголовном суде, где обвинителем выступал комитет гильдии приходских магистратов, избранный для расследования преступлений или проступков. Среди важнейших функций прихода была регистрация передачи прав на землю и земельных залогов.
В задачу городских заседателей, однако, входило не только свидетельство сделок и ведение их реестра. В основном заседатели выступали в качестве непрофессиональных судей либо в высоком суде вместе с председательствующим профессиональным судьей, либо в мелких делах по отдельности. В высоком суде они разбирали дела в качестве суда первой инстанции, а также апелляции по гражданским и уголовным делам, рассмотренным в судах приходских магистратов. Они объявляли закон и выносили решение, которое профессиональный судья исполнял. Дословно они "находили" решения: считалось, что они представляют аккумулированное знание обычного права. Когда один заседатель единолично разбирал дело, он представлял решение другим заседателям для получения их согласия.
Кроме судебных функций заседатели осуществляли многие полномочия городского совета, и как таковых их часто называли не только «scabini» ("заседатели"), но и "senatores" ("старейшины"). Кельнские хроники XII в. свидетельствуют о том, как scabini или senatores планировали и утверждали расширение городских стен, приносили городские земли в дар на благотворительные цели, управляли городской собственностью, например мясными я рыбными прилавками, принадлежащими городу, а не гильдии, и даже в трех случаях заключали договоры с другими городами, предоставляя различные права их купцам, - и все это без утверждения архиепископа[4].
Кельн был исключением из обычного способа создания городов в германских княжествах, который состоял в том, что император или князь издавал хартию. Иногда такие хартии давал император для успокоения бунтующих бродов. Так, жители Вормса в 1073 г. создали "conjuratio" против своего епископа и получили вольности от императора Генриха IV. Майнц поступил так же в 1077 г. Другие хартии исходили от князей. Один из самых примеров - хартия, дарованная Фрайбургу в 1120 г. герцогом Церингенским, который создал так называемый форум (город) на пустыре прилегавшем к одному из его замков. Форум первоначально населяли купцы приглашенные из соседних районов. Название Фрайбург («свободный город») говорит само за себя. Свобода жителей заключалась в том, что они б исключены из обычного права сельской местности и подчинялись особому праву торговых сообществ. По хартии каждому жителю (бюргеру) полагался участок земли площадью 50 на 100 футов, за который должен он был плати мир всего один шиллинг годовой ренты, герцог гарантировал всем поселенцам и защиту; жители получали право наследования своей земли с привилегией свободной продажи и завещания; они освобождались от всех принудительных расходов на содержание герцога, всех дорожных пошлин на территории герцогства, всякой тальи или поборов, кроме как на законный военный поход; они свободно пользовались пастбищем, лесом и рекой; они подчинялись только торговому праву, в частности такому, какое применялось к купцам Кельна; герцог не мог назначать главного магистрата или священника без предварительного избрания его гражданами. Купцы и герцогские должностные лица поклялись хранить и защищать это поселение, а герцог принял такое же обязательство торжественным рукопожатием. Вскоре группа "conjuratores fori" ("выборных") была придана главному магистрату городского управления, в XIIIв. члены ее стали называться консулами.
Любек, порт на Балтике, был основан в 1143 г. графом Адольфом Голыптейнским, который позвал жителей Вестфалии, Фландрии и Фризии поселиться там. В 1158 г. город перешел к Генриху Льву, герцогу Саксонскому из рода Вельфов, который учредил монетный двор и пошлины и дал горожанам особые привилегии, включая форму управления, заимствованную у города Зеста (Генрих основал также Мюнхен и Брауншвейг). В 1181 г. император Фридрих Барбаросса захватил Любек и позже даровал ему хартию вольностей, в которую были включены определенные права самоуправления и освобождение купцов от всех дорожных пошлин на территории герцогства Саксонского. К середине XIV в. Любек стал богатейшим городом севера.
Быть может, самая впечатляющая иллюстрация рождения и роста системы городского права в рамках западной традиции права - это процесс, благодаря которому законы более чем дюжины ведущих немецких городов были официально приняты в сотнях новых городов, основанных между ХII и XIVвв. Например, законы Любека были приняты в 43 городах, Франкфурта - в 49, Гамбурга - в 4, Фрайбурга - в 19, Мюнхена - в 13, Бремена - в 2, Брауншвейга - в 3. Самым важным явлением было, однако, распространение законов Магдебурга, города на Эльбе, на более чем восемь десятков новых городов. Магдебургское право стало главным фундаментом писаного права в Центральной и Восточной Европе[5].
Однако каждый из городов внутри определенного "правового круга" воспринимал не исходное магдебургское право, или любекское, или франкфуртское; скорее, это были законы "материнского города" в том виде каком они существовали на время рецепции. В типичном случае феодальный сеньор нового "дочернего города" даровал ему, скажем, магдебурское право, а уж после этого городские власти посылали в Магдебург, где главные судебные чиновники, городские заседатели или шеффены готовили новое издание действующих магдебургских законов или требуемых фрагментов из них, скажем о городском управлении, отправлении правосудия, гильдиях гражданском и уголовном праве. Некоторые города по нескольку раз посылали за обновленными законами. Суды "дочернего города" часто отсылали конкретные дела на рассмотрение заседателей "материнского города" и получали оттуда формулировки норм, применимых к этим фактическим ситуациям. Таким образом, видно, как в законах и решениях более молодых городов отражается органичный рост оригинального магдебургского, любекского или иного "материнского" права[6].
Право, распространившееся из Магдебурга в Бреслау и Герлиц, а также еще в примерно 80 городов Бранденбурга, Силезии, Богемии, Польши и других областей Центральной и Восточной Европы, претерпело сознательную эволюцию, органичное развитие и рост. Его главным формальным источником были "речения" магдебургских заседателей, то есть их решения по делам, представленным на их рассмотрение. Однако же эти Schoeffenschruche не были изолированными решениями ad hoc, они являлись составной частью обычного права, которое хранили в памяти, записывали и потом собирали в кодексы и передавали понаследству.
В англосаксонской Англии, как и в других частях Западной Европы, возникновение нового города было феноменом конца XI - начала XII столетия. Вплоть до этого времени англосаксонский город, borough, по словам Стивенсона, «не был общиной привилегированных граждан. Его жители не пользовались едиными привилегиями граждан самоуправляемого города, они владели собственностью не на основе аренды недвижимости, принадлежащей феодалу, у них не было самоуправления. Типичный городок или местечко 1066 г. оставался по сути тем же самым, чем он был и сто лет назад - военным и административным центром. Однако в последней трети XI в., после норманнского завоевания, население английских городов значительно выросло, а их облик начал меняться. Как и в других областях Европы, торговые кварталы (рынки) часто поглодали соседние укрепления. Возросшее сельское население в больших количествах мигрировало в города. Тот выдающийся обзор английской экономики, который заслужил название "Книга Страшного суда", составленный в 1086 г описывает 46 городов. Из них один только Йорк имел 10 тысяч жителей, Норидж и Линкольн - свыше 5 тысяч, а Оксфорд, Тетфорд и Ипсвич - около 4 тысяч человек. Еще 21 город имел население от 1 до 3 тысяч человек, а в 16 городах было менее 1 тысячи жителей; причем среди последних были и такие, которые насчитывали всего несколько сотен, а то и десятков человек. В начале 1100-х гг. число и размеры городов заметно выросли, и к концу XII в. уже сотни городов имели значительное население. Что еще важнее, почти все они имели хартии вольностей, самостоятельную форму управления и собственные правовые системы. По словам Стивенсона, "со времен Генриха I (1100-1135гг.) город-borough превращается в город-town..[7]. Аренда городской земли у феодала была больше, чем держание (то есть больше, чем право отчуждать или отказать городскую землю по завещанию). Это было гражданское и правовое состояние, способ жизни, зависимый от членства в общине". На протяжении XII столетия военные и фискальные borough англосаксонских времен - по сути королевские укрепления, почти не отделенные политически от сельской местности - стали "свободными" ассоциациями со своим правом, своим управлением, своим общественным сознанием.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
