Однако ряд авторов в своих монографических исследованиях в качестве одной из целей ставили кару. При этом Н.А. Беляев пояснял: «Под карой как целью наказания мы понимаем причинение правонарушителю страданий и лишений в качестве возмездия за совершенное им преступление»[14]. Думается, такой подход не согласуется с законом, если не сказать, прямо противоречит ему. И.И. Карпец, отстаивая такую же точку зрения, рассуждал так: «Раз наказание карает и достигает каких-то целей, без чего не бывает, значит, кара является одной из целей наказания»[15]. Аргументы одного и другого авторов неизбежно приводят к выводу, что наказание как кара является самоцелью, чего как раз уголовный закон не допускает[16].
УК РФ определяет цели наказания в ч. 2 ст. 44: «Наказание применяется в целях восстановления социальной справедливости, а также исправления осужденного и предупреждения совершения новых преступлений».
Формулировка ст. 43 УК РФ существенно отличается от текста ст. 20 УК РСФСР 1960 г. Во-первых, в ней отсутствует текст, содержащийся в ч. 2, устанавливающий, что «наказание не имеет целью причинение физических страданий или унижение человеческого достоинства».
В УК РФ этим содержанием определен принцип гуманизма (ч. 2 ст. 7).
Во-вторых, в ст. 43 УК РФ отсутствует указание на перевоспитание осужденных как цель наказания.
Ряд авторов убедительно доказали, что уголовно-правовые средства нельзя непосредственно связать с процессом перевоспитания[17].
Однако законодатель оговорил в норме цель исправления осужденного. В свое время авторы проекта УК отмечали, что «единственным указанием на критерии исправления является положение, содержащееся в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 19 октября 1971 г. «О судебной практике условно-досрочного освобождения осужденных от наказания и замены неотбытой части наказания более мягким». В п. 2 этого постановления говорится, что «доказательствами исправления осужденных служат примерное поведение и честное отношение к труду, а для несовершеннолетних - и к обучению».
Исправлением осужденного Н.А. Стручков считал: «... во-первых, результат определенного воздействия на лицо, совершившее преступления, и во-вторых, специфический воспитательный процесс, протекающий в условиях исполнения наказания и применения мер исправительно-трудового воздействия»[18].
Н.А. Беляев писал по этому поводу так: «Исправление - это та оптимальная задача, которая должна быть решена при исполнении наказания. Об исправлении преступника можно говорить тогда, когда под влиянием наказания в его сознании происходят изменения, при наличии которых преступник хотя и не превращается в активного, сознательного члена нашего общества, но уже становится безопасным для общества»[19].
Относясь к указанию в ст. 43 УК РФ на «цель исправления» осужденного как к реальности, следует присоединиться к точке зрения Г.А. Злобина, делающего акцент в функциях уголовного права на «охранительную социально-превентивную».
Представляется, что исправление осужденного возможно с большим эффектом мерами исправительно-трудового воздействия.
Кроме того, возникает вопрос: если достижение надежного исправления осужденного обеспечивает несовершение им новых преступлений, почему отдельно выдвигается еще цель частной превенции?
Итак, уголовное наказание преследует две общепризнанные цели: специальное и общее предупреждение. Буквальное толкование текста действующей ныне ч. 2 ст. 43 УК РФ свидетельствует о том, что законодатель не сделал разграничения на уровне закона на специальное и общее предупреждение. Однако представляется, что их наличие подразумевалось и изначально.
При разработке модели УК отмечалось, что «традиционно наиболее важными целями уголовного наказания считаются общее и специальное предупреждение преступлений»[20]. Причем «в плане общего предупреждения наказание должно устрашать; в плане специального предупреждения -исправлять и перевоспитывать, что необязательно предполагает устрашение».
Касаясь существа цели, надо отметить, что механизм ее достижения заключается в карательном содержании наказания и испытании его осужденным. Если же впоследствии осужденного удерживает от совершения преступления опыт пережитого наказания, то, считается, налицо частное предупреждение[21]. Не имеет значения, что в этом могло больше сказаться: устрашение, страдание, испытание кары, осознание своей вины, перестройка установок или же исправление в подлинном смысле.
Кроме того, частично предупредительный эффект заключен не только во внутренней мотивации поведения осужденного благодаря испытанию наказания. Есть наказания, которые по своему характеру больше или меньше способствуют этой цели. Скажем, такая исключительная мера, как смертная казнь, полностью обезвреживает осужденного. Лишение свободы как наказание больше располагает ресурсами частного предупреждения, но эти ресурсы действуют во время его отбывания. Наказания, не связанные с лишением свободы, или виды условного осуждения в той или иной мере связаны с усилением социального контроля за осужденными, и это обстоятельство служит цели частного предупреждения. Таким образом, не все заключается в том, как прочувствует наказание осужденный. Многое зависит и от внешних обстоятельств его отбывания, и от того, как воздвигаются «барьеры» на пути возможного совершения новых преступлений осужденным.
Таким образом, частнопревентивные ресурсы наказания смыкаются с мерами специально-криминологической профилактики.
При рассмотрении сути общей превенции в литературе встречаются различные подходы. В одних случаях вопрос ставится широко, сторонники такой трактовки исходят из того, что общее предупреждение обращено ко всем гражданам, ко всем членам общества. Уголовное наказание является стимулом правопослушного поведения. Его применение к конкретным лицам, совершившим преступление, предупреждает всех, каковы последствия нарушения уголовно-правового запрета. В то же время общее предупреждение несет в себе воспитательную функцию, внедряя в сознание членов общества недопустимость нарушения уголовных законов и убежденность в неотвратимости уголовной ответственности и наказания в случае совершения преступления.
Приведенная трактовка представляется расширительным толкованием понятия общего предупреждения. Во-первых, здесь имеет место известное смешение воспитательной и предупредительной ролей уголовного права, в целом, и одного из его основных институтов – наказания, в частности. Главное же состоит в том, что преобладающая часть членов общества не совершают преступления не потому, что определенные лица (или лицо) понесли уголовное наказание за конкретное преступление, а вследствие того, что преступление противоречит их мировоззрению, убеждениям, принципам и т.п. Оно неприемлемо для них как явление, несовместимое с их отношением к жизни, к благам и ценностям общества, других людей и т.п.
Поэтому более обоснованной и соответствующей мысли законодателя является позиция, которая трактует общее предупреждение более узко: оно обращено к неустойчивым членам общества, которые по ряду объективных и субъективных факторов (связи с преступной средой, пробелы воспитания, негативное воздействие преступных «авторитетов») имеют искаженные представления о существующих в обществе ценностях и т.п.
Сдерживающее начало в общем предупреждении обусловливается представлением таких лиц о нежелательных последствиях преступления, которые состоят в том, что за каждое преступное деяние установлена уголовная ответственность; степень строгости (наказания) определяется степенью тяжести преступления; ответственность в случае совершения преступления реальна и неотвратима.
Следует иметь в виду, что реальность содержащейся в уголовном законе угрозы наказания проявляется лишь при фактическом его применении. В таких случаях наказание будет восприниматься неустойчивыми элементами как неизбежное следствие преступления, невыгодное для них по своим негативным последствиям.
Не получил однозначного разрешения и вопрос о том, каков при этом механизм удержания иных лиц от совершения преступления. Так, А.И. Марцев утверждает, что «основным рычагом в механизме общего предупреждения преступления является страх перед наказанием, страх перед возможностью пережить тяготы и лишения», и приводит данные проведенного им опроса осужденных лиц, которые, будучи в ситуации возможного совершения преступления, воздержались от него, боясь наказания (70,5%)[22].
Однако представление о всесилии наказания является эфемерным. Так, по данным того же автора, из 147 обследованных им преступников 90 человек в момент совершения преступления не боялись наказания и относились к нему безразлично[23]. Опрос, проведенный им среди 200 осужденных, показал, что 34% опрошенных в момент совершения преступления рассчитывали на безнаказанность, а 58% - относились к наказанию безразлично. И только 4% опрошенных совершили преступления, думая, что ответственность наступит неизбежно[24]. По данным И.С. Ноя, из 245 человек 64% не думали о наказании при совершении преступления[25]. По данным некоторых исследований, лишь 9% городских жителей ссылаются на страх перед наказанием как на главный удерживающий от преступления мотив[26].
Применительно к общему предупреждению существенное значение имеет фактор устрашения. Категории лиц, которым адресован этот фактор, различны[27].
Так, первую категорию составляют люди, для которых устрашение не имеет мотивирующего значения, т.к. они не совершают преступлений в силу сознательности или других обстоятельств, вообще не связанных с уголовным запретом.
Вторую категорию составляют лица, для которых устрашение не имеет мотивирующего значения, т.к. они совершают преступления, несмотря на угрозу неблагоприятных уголовно-правовых последствий.
Третью категорию составляют лица, для которых устрашение имеет мотивирующее значение, т.к. они не совершают преступления из страха перед неблагоприятными уголовно-правовыми последствиями. Они и представляют главный объект превенции.
Известно, что устрашающий эффект наказания зависит от тех лишений, которым подвергается наказываемый.
Однако дело не только в самих лишениях, но также в том, как эти лишения воспринимаются. Степень кары и, следовательно, устрашающий эффект наказания различаются в зависимости от того, в каких условиях живут лица. Чем больше разрыв между условиями жизни населения и теми условиями, в которые ставит осужденного назначенное ему наказание, тем сильнее кара, тем больше устрашающий эффект наказания[28].
Значение общего предупреждения меняется в связи с изменением круга деяний, объявляемых преступлениями: чем меньше среди них деяний, сурово осуждаемых господствующей моралью, тем больше значение общего предупреждения. Это соотношение меняется также и под влиянием динамики преступности: чем ниже преступность, тем больше значения придается специальному предупреждению.
Лишение свободы представляет собой одно из наиболее распространенных наказаний, которое должно отвечать задачам общего и специального предупреждения. В качестве меры специального предупреждения лишение свободы, как известно, имеет противоречивый характер: ставя перед собой задачу максимально приспособить человека к жизни в обществе, его отделяют от этого общества, желая заменить в сознании человека вредные привычки и представления правильными, его помещают в среду, где опасность «заражения» отрицательными взглядами и чертами наиболее велика[29].
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9
