Характеризуя степень научной разработки данной проблематики, можно заметить, что не сложилось единого мнения о правовой природе МГПП. Более того, многие точки зрения внутренне противоречивы. Например, А.В. Лесин в рамках одной статьи высказывает противоположные суждения. С одной стороны, он считает МГП подотраслью МЧП, поэтому нормы, которые формируют МГП, являются внутригосударственными. С другой стороны, "в настоящее время предметы международного и частного права довольно тесно переплетены, прежде всего, по предмету регулирования. Особенно ярким примером могут служить отрасли международного экономического права, международного гражданского процесса". А.В. Лесин отмечает, что нормы процессуального права по своей природе являются нормами публичного права. Однако в силу традиций, удобства изучения предмет науки МЧП несколько шире фактических отношений, входящих в отрасль. МЧП изучает ряд вопросов, которые по своей природе являются публично-правовыми и входят в правовую систему международного права. И далее: "Институт международной правовой помощи обладает всеми свойствами типичного института и на этом основании справедливо рассматривается в рамках международного права, хотя тесно связан с институтами международного гражданского процесса, которые носят частноправовой характер".
Как видим, имеет место смешение содержания категорий МГП и МЧП, которое, впрочем, характерно для многих исследователей. Подобное положение вещей можно объяснить сложностью самих отношений, выступающих предметом регулирования.
Однако в большинстве работ анализируется национальное судопроизводство по делам с иностранным элементом. Между тем содержание МГПП намного шире. Международно-правовые нормы определяют стандарты национального гражданского процесса и конкретные правила судопроизводства, придерживаться которых государство обязалось, став участником соответствующих международных документов, определяют компетентность суда, содержат дополнительные гарантии участников процесса, гармонизируют и приводят к общему знаменателю процессуальные нормы различных правовых систем и т.д. На наш взгляд, сводить МГПП только к регламентации специфики дел с иностранным элементом - значит обеднять его содержание.
Некоторые ученые (Е.А. Осавелюк, Г.Ю. Федосеева и др.) полагают, что МГПП представляет собой новую отрасль в рамках внутригосударственного права. М.М. Богуславский, Л.А. Лунц и Н.И. Марышева подчеркивают, что, когда речь идет о МГП как отрасли правоведения, соответствующие проблемы относятся к науке МЧП, ибо "все они тесно связаны с другими вопросами регулирования гражданских, семейных и трудовых отношений, содержащих иностранный элемент и возникающих в условиях международной жизни".
Взгляды на МГПП как отрасль национального права поддерживают и многие зарубежные авторы. Р. Геймер, в частности, считает, что МГП является самостоятельной отраслью национального права, наряду с международным частным правом. Л. Раапе характеризовал МГП как отрасль, "смежную с МЧП".Х. Шак полагает, что "цель международного гражданского процесса скорее частноправовая, в то время как средства, которыми он пользуется, скорее публично-правовые". Поэтому, по мнению Х. Шака, вряд ли следует причислять МГП к той или другой отрасли; он должен акцептироваться как самостоятельная правовая материя.
Думается, МГПП не является (и, добавим, не может являться) структурным образованием внутригосударственного права. На международно-правовую природу МГПП указывают следующие обстоятельства. Во-первых, нормы, которые составляют МГПП, являются международно-правовыми. Они направлены на регулирование как внутригосударственных отношений, так и отношений с иностранным элементом. Международно-правовые нормы играют важную роль в производстве по делам о спорах, участниками которых являются и российские физические и юридические лица, между так называемыми национальными сторонами, например при предоставлении документов, получении доказательств за границей и т.д. Особенность международно-правовой системы состоит в том, что нормативная ее часть формируется в международной сфере, а механизм реализации находится как в международной, так и (в большей мере) во внутригосударственной сфере. Однако от того, где происходит реализация норм, суть отношений не меняется; они предстают как международные юридические отношения, даже когда реализуются внутри государства. Применяемые внутригосударственные средства регулирования (коллизионные нормы, нормы о правовом и процессуальном статусе иностранцев и некоторые другие) являются не чем иным, как способами обеспечения реализации международных норм на национальном уровне. Еще в 1925 г.Г. Трипель, исследуя взаимоотношения между системой международного и внутригосударственного права, считал, что "для того, чтобы международное право смогло выполнить свою задачу, оно постоянно должно обращаться за помощью к внутреннему праву. Без него оно во многих отношениях является совсем бессильным. Оно подобно маршалу, дающему приказы только генералам и могущему достичь своих целей только в том случае, если последние, согласно его указаниям, дают новые приказы своим подчиненным".
Во-вторых, МГПП регламентирует как содержание судопроизводства - деятельность участников процесса и их взаимоотношения, так и его форму - процессуальные формы деятельности. Содержание МГПП при применении его норм переходит в форму МГП. Процессуальный порядок, регламентированный нормами процессуального права, и есть та форма (способ осуществления) реализации процессуальной деятельности всех участников процесса.
Очень точно данная концепция отражена И.И. Лукашуком: "опираясь на единую систему общественных отношений и взаимодействуя друг с другом, различные нормативные системы складываются в общую нормативную систему на базе единых целей и принципов. При этом, однако, норма обретает свою обязательную силу в результате принадлежности не к общей, а к собственной нормативной системе. Но функционирует она в значительной мере как элемент общей нормативной системы, взаимодействуя с иными ее компонентами" <1>.
Таким образом, ни в коем случае нельзя противопоставлять или отождествлять два явления - МГПП и МГП. Между ними существует самая тесная связь, которая носит характер диалектического перехода содержания в форму. Объективные основания выделять МГПП как часть (отрасль, подотрасль, институт) внутреннего права отсутствуют.
Значительное число авторов считает МГП частью МЧП. Однако, прежде чем давать оценку этому суждению, необходимо определиться, что представляет собой МЧП как юридический феномен, как совокупность правовых норм? При решении этого вопроса необходимо руководствоваться соображениями, которые в свое время озвучил А.А. Пионтковский. "От характера определений, соответствующих юридических понятий, институтов, правоотношений и их элементов зависит качество разработки всей данной отрасли юридической науки. От этого в сильной степени зависит и процесс применения действующих правовых норм на практике".
Как было отмечено еще Д.И. Фельдманом, вопрос о месте МЧП не однозначен. При всей устойчивости существующего наименования и привычности его использования в практическом и научном обороте имеются разноречивые представления о том, что есть объект МЧП, природа, нормативный состав, дефиниция. Не пытаясь поставить окончательную точку в этом споре, предлагаем свое видение вопроса. Нужно принимать во внимание следующие обстоятельства.
Во-вторых, предмет частного права неоднозначно понимается представителями самой науки МЧП. Так, по мнению Л.А. Лунца, МЧП регулирует гражданско-правовые отношения с иностранным элементом. Следовательно, МЧП входит в состав гражданского права, а наука МЧП является одной из гражданско-правовых дисциплин. М.М. Богуславский придерживается более широкого подхода к МЧП и включает в него как коллизионные, так и материально-правовые нормы, регулирующие гражданско-правовые отношения с иностранным элементом, которые возникают в областях международного экономического, научно-технического и культурного сотрудничества, а также нормы, определяющие гражданские, семейные, трудовые и процессуальные права иностранцев. Г.К. Дмитриева рассматривает МЧП как самостоятельную отрасль российского права. По ее мнению, МЧП представляет собой систему коллизионных (внутренних и договорных) и унифицированных материальных частноправовых норм, регулирующих частноправовые отношения (гражданские, семейно-брачные, трудовые и иные), осложненные иностранным элементом, посредством преодоления коллизии частного права различных государств. Более того, к предмету МЧП причисляют также отношения в валютной, финансовой, налоговой и таможенной сферах, причем на данном этапе развития российского государства, по мнению К.А. Бекяшева, эти вопросы наиболее значимы для самого государства и его субъектов. В МЧП включаются и материальные нормы национального права, не только частного, но и административного, финансового, нормы гражданского процесса, не только международного, но и международного публичного права. Как видим, палитра мнений чрезвычайно разнообразна. Здесь и гражданское право, и трудовое, и процессуальное, и валютное, и международные договоры, и внутреннее законодательство государств.
По нашему мнению, отсутствие объективного критерия при конструировании МЧП приводит к тому, что тот или иной автор, признав какую-либо область регулируемых отношений с участием физических или юридических лиц важной, предлагает считать регулирующие их юридические нормы частью МЧП. Вместе с тем далеко не все нормы, которые причисляются к предмету МЧП (процессуальные, валютные, таможенные и т.д.), регулируют частноправовые вопросы (не говоря уже о том, что все нормы продолжают оставаться публичными). Не вдаваясь в дискуссию, заметим, что процессуальные отношения не могут быть частными; судопроизводство всегда считалось категорией публичного права.
Между тем принципиальной разницы между коллизионными нормами МУП и МГПП нет. Коллизионная норма сама по себе конкретных правоотношений не регулирует; она лишь указывает, право какого государства подлежит применению. Более того, содержание коллизионной нормы - правило о выборе применимой нормы - однозначно указывает на публичность действий правоприменителя (судов, других государственных органов и должностных лиц) либо иных лиц, руководствующихся ее положениями. К примеру, ст.22 Минской конвенции о правовой помощи 1993 г. определяет порядок рассмотрения гражданских дел, подсудных судам двух или нескольких государств. В случае возбуждения производства по делу между теми же сторонами, о том же предмете и по тем же основаниям в судах двух договаривающихся сторон, компетентных в соответствии с Конвенцией, суд, возбудивший дело позднее, прекращает производство. Встречный иск и требование о зачете, вытекающие из того же правоотношения, что и основной иск, подлежат рассмотрению в суде, который рассматривает основной иск. Как видим, данная норма является публичной, несмотря на то, что изучается в курсе МЧП.
Необходимо также отметить, что система международного права не должна отождествляться с системой науки. Любая наука в силу свойственной ей функции раскрытия сущности предмета исследования всегда имеет свою собственную логику и соответственно свою логическую структуру. Поэтому нормы, объединенные в какое-либо образование для удобства изучения, не обязательно отражают объективно существующие взаимосвязи.
По нашему мнению, то, что называют международным частным правом, является искусственным образованием. Оно объединяет несколько групп разносистемных норм (например, международно-правовые, нормы российского права, нормы иностранного права), "встретившихся" в конкретной правоприменительной ситуации.
Одни (например, С.А. Малинин, В.И. Маргиев) придерживаются разделения международного права на две области: публичное и частное право. Международное публичное и международное частное право, в свою очередь, делятся на отрасли, а МГПП, соответственно, является частью международного частного права. Данная точка зрения неоднократно критиковалась ведущими правоведами. Так, еще в 1969 г. Л.Н. Галенская подвергла критике идею разделения международного права на частное и публичное, предлагая другое деление международного права отрасли - материальное и процессуальное.
Вторые (например, К.А. Бекяшев) признают существование отдельного международного процессуального права (МПП). О международном процессуальном праве много говорилось в работах, вышедших до революции. Т.М. Яблочков рассматривал МПП как "совокупность норм и правил, регулирующих компетентность судебных органов, форму и оценку доказательств и исполнение решений в международно-правовой жизни на тот случай, что наступит коллизия процессуальных законов и обычаев различных государств... Гражданский процесс имеет своим предметом установление формальных правил относительно предъявления исков, представления доказательств, порядка обжалования и приведения в исполнение судебных решений... Процессуальное право имеет корни в публичном праве, а потому оно находится под особо сильным влиянием принципа "государственного суверенитета". Этим публичным характером процессуального права объясняется ограниченность той свободы, которой пользуются тяжущиеся силы... Если в частном праве в силе принцип автономии воли договаривающихся лиц, то в международном процессуальном праве эта автономия сторон принципиально исключена".
Наличие в международном праве норм процессуального характера никем не оспаривается. Однако, как указывал Д.И. Фельдман, нельзя утверждать, что международное процессуальное право признано в качестве отрасли международного публичного права. П.Н. Бирюков, в частности, международное уголовно-процессуальное право относит к "праву международного сотрудничества в борьбе с преступностью"; МГПП - считает формирующейся отраслью международного права. Идея единого процессуального права, как отмечает М.С. Шакарян, не учитывает различий в субъектном составе и содержании общественных отношений, возникающих при различных формах разрешения правовых споров и охраняемых субъективных материальных прав и интересов. На наш взгляд, на данном этапе вряд ли возможно говорить о международном процессуальном праве как самостоятельной отрасли системы международного права; отсутствуют предпосылки для ее создания. В работе 2003 г. Л.Н. Галенская подробно проанализировала и подвергла обоснованной критике концепцию деления отраслей международного права на материальные и процессуальные. Международные отношения поделены ею на межгосударственные и негосударственные, и сделан вывод: в международных негосударственных отношениях сформировалась самостоятельная отрасль - международное гражданское процессуальное право.
Таким образом, в юридической доктрине не сложилось однозначного понимания МГПП и определения его места в системе права. Отчасти такое положение можно объяснить тем, что на сегодняшний день не выработана признаваемая всеми система международного права. Проблема, как замечает В.В. Гаврилов, "заключается в выявлении четких критериев подразделения международного публичного права на отрасли. Правильное решение этого вопроса позволит не только уяснить основные принципы организационного строения международно-правовой системы, но и оградить ее от попыток искусственного образования бесконечного числа новых отраслей". С.А. Малинин обратил внимание на стихийность и бессистемность процесса конструирования все новых и новых отраслей и подчеркнул, что деление международного права на основные отрасли не может быть произвольным. Аналогичная точка зрения была высказана и Г.В. Игнатенко.
Подход с точки зрения теории права
В общей теории права указываются несколько критериев, по которым система правовых норм может быть признана в качестве отрасли права. Так, В.К. Райхер отмечал, что совокупность правовых норм должна быть адекватна определенному специфическому кругу общественных отношений; регулируемый такой совокупностью норм специфический круг общественных отношений должен обладать достаточно крупной общественной значимостью, а нормативно-правовой материал - иметь достаточно обширный объем.
Однако процесс конструирования отраслей права имеет свои особенности. "Отрасли права - не просто зоны юридического регулирования, не искусственно скомпонованные совокупности норм "по предмету" а реально существующие и юридически своеобразные подразделения в самом юридическом содержании права". Как правильно замечают Н.И. Матузов и А.В. Малько, правовое образование (отрасль или институт права) не "придумывается", а рождается из социальных и практических потребностей. Отрасли права отграничиваются друг от друга объективными качествами, главным из которых является, конечно, содержание регулируемых правом общественных отношений. В общей теории права устоялось мнение о том, что основным критерием подразделения на отрасли в первую очередь является наличие однородной, качественно обособленной группы отношений, составляющих предмет ее правового регулирования. Он является материальным классификационным критерием распределения норм права.
Ко второму обязательному условию существования отрасли относят специфический способ правового регулирования (метод). Однако, если рассматривать данный признак как отраслеобразующий, то в международном праве для всех без исключения ее структурных элементов характерен единый способ правового регулирования, что может явиться посылкой для отрицания существования в международном праве каких бы то ни было отраслей. Международно-правовое регулирование характеризуется единством метода. В международном праве метод не является фактором для "отпочковывания" отраслей.
Таким образом, основным критерием выделения отрасли в международном праве является предмет регулирования. Здесь же заметим, что специфический предмет правового регулирования, хотя и служит определяющим фактором формирования отрасли международного права, не является единственным критерием выделения международно-правовых норм в самостоятельную отрасль. Международное право располагает собственными критериями отраслевой систематизации. В обобщенном виде предложения, выдвинутые в литературе, касаются ряда признаков, которые должны присутствовать в отдельных совокупностях норм, претендующих на статус отрасли международного права.
Заинтересованность общества в развитии такой отрасли и совершенствовании правового регулирования конкретной группы общественных отношений. Значимость международных гражданских процессуальных отношений для отдельных государств и международного сообщества в целом аксиоматична и не требует особых доказательств. Как пишет С.П. Маврин, в основе дифференциации объективного права на конкретные подразделения лежит "возникновение потребности в урегулировании специфических общественных отношений, складывающихся в какой-либо сфере социальной, экономической, культурной и иной области жизни общества. Откликом на такую потребность является целенаправленная правотворческая деятельность, приводящая к появлению массива в чем-то оригинальных правовых норм. Когда рост данного массива, условно говоря, превышает некую критическую массу, возникает практическая целесообразность его обособления в виде отдельной отрасли позитивного права".
Маврин С.П. О роли метода правового регулирования в структурировании и развитии позитивного права // Правоведение. 2003. N 1. С.211.
В своем Послании Федеральному Собранию РФ Президент РФ В.В. Путин отметил, что "Россия крайне заинтересована в масштабном притоке частных, в том числе иностранных, инвестиций. Это - наш стратегический выбор и стратегический подход. Инвесторам не нужны загадки и шарады. Их деньги придут только туда, где есть стабильность, а правила игры ясны и понятны".
Важнейшим составным элементом в свете происходящих экономических интеграционных процессов, интернационализации личных, семейных, профессиональных контактов является эффективно действующая судебная система.
Заключение
Обобщая изложенное, международное гражданское процессуальное право (МГПП) можно определить как самостоятельную отрасль международного права, обладающую как общими для международного права чертами, так и специфическими особенностями, обусловливающими ее самостоятельность. Ее образует совокупность международно-правовых принципов и норм, регулирующих вопросы сотрудничества государств в сфере гражданской юрисдикции, устанавливающих международные стандарты национального гражданского процесса, а также конкретные правила судопроизводства по гражданским делам.
Список литературы
1. Медведев И.Г. Доказательства в международном гражданском процессе // Российский ежегодник гражданского и арбитражного процесса. СПб., 2008.
2. Галенская Л.Н. Международный гражданский процесс: Понятие и тенденции развития. - М.: Норма, 2009.
3. Нешатаева Т.Н. Международное частное право и международный гражданский процесс. - М., 2007.
4. Оптимизация гражданского правосудия России. - Екатеринбург, 2008.
5. Содружество. Информационный вестник Совета глав государств и Совета глав правительств СНГ. 2006.
6. Принципы и правила транснационального гражданского процесса // Журнал международного частного права. 2008. N 1.
7. А.Г. Международный гражданский процесс: Современные тенденции. М., 2007.
8. Нешатаева Т.Н. Международное частное право и международный гражданский процесс: Учебник. М., 2008
9. Бирюков П.Н., Понедельченко Н.М. Еще раз о международном частном праве // Журнал международного публичного и частного права. 2009. N 3.
Страницы: 1, 2
