Россия в конце XIX начале XX века основные черты политико-правовой мысли
Накануне Первой мировой войны Российская империя являлась переходным, аграрно-индустриальным, традиционным обществом с некоторыми зачаточными элементами гражданского общества, одной из важнейших институций которого являются массовые политические партии.
В межреволюционный период 1907—17 гг. политический процесс в России в основном протекал в рамках избирательных кампаний в нижнюю законодательную палату — Государственную Думу и в местные органы самоуправления по феодально-представительной антидемократической цензовой системе и под жестким политическим контролем государства. В это время в России были образованы и институциированы по идейно-политической ориентации четыре основных группировки политических сил:
1. Правые, традиционно-фундаменталистские, националистические партии, выступавшие за восстановление и укрепление традиционных ценностей, в том числе и абсолютистской монархии — царского самодержавия.
2. Правоцентристские, консервативно-охранительные партии, стремившиеся к сохранению «статус-кво».
3. Лево-центристские, либерально-реформистские партии, ориентировавшиеся на модернизацию России путем реформ.
4. Левые, социалистические партии, выступавшие за построение в России или на базе России, некоего идеального т.н. «социалистического» общества — прообраза «светлого будущего» для всего человечества.
Социальный взрыв в феврале-марте 1917 г. ликвидировал царскую монархию, резко политизировал и радикализировал все социальные слои и группы населения, особенно городские низы и десятимиллионную армию. В России произошел слом старой, феодально-монархической, имперской государственности, которая в условиях неудачной войны и краха монархических иллюзий, уже не могла служить гарантом социальной стабильности, гражданского мира и национального единства. Российское общество лишилось своей исторической доминанты - сильного, централизованного государства.
В условиях роста хаоса и анархии консервативно-либеральное Временное правительство в марте-апреле попыталось, невзирая ни на что, довести войну до победного конца, чтобы Россия могла войти в круг «держав-победительниц» и в семью «цивилизованных народов». На этом пути его постигла неудача. Не помогла и широкая коалиция с умеренными социалистами - энесами, эсерами и меньшевиками в мае-октябре 1917 г., политическое маневрирование и попытка консервативно-либеральных кругов посредством военной диктатуры генерала Л.Г. Корнилова стабилизировать ситуацию.
В условиях полной политической свободы все партии, кроме крайне правых, существенно расширили свои ряды. Но общая численность всех политических партий составила всего 1,2—1,7 млн. чел. или 2—3% самодеятельного населения, что было явно недостаточно для сохранения мирного демократического политического процесса в условиях распада государственности и ведения войны.
К осени 1917 г. наиболее политически активная часть населения - городские «низы» и солдаты, все больше стали ориентироваться на революционно-популистские лозунги типа «Мир - народам», «Земля - крестьянам», «Власть - Советам». Это были лозунги радикальных и ультралевых социалистов: большевиков и части эсеров, меньшивиков-интернационалистов, анархистов.
Привнесенные с Запада бациллы чуждых российскому обществу социальных учений, политических доктрин, атеизма и нигилизма настолько подорвали традиционные устои России, что временные неудачи в мировой войне и обычные для военного времени трудности в снабжении привели к вспышке острого революционного кризиса. Начался своего рода общественный психоз, наступило коллективное помутнение разума. Людям - от членов императорской семьи до солдат в окопах - стало казаться, будто отказ от всего, что составляло суть тогдашней России, ломка всех привычных институтов и установлений и есть кратчайший путь к решению острых национальных проблем.
Придя к власти на волне массового недовольства в октябре-ноябре 1917 г., большевики и их союзники выгодно отличались от прежних «правительственных» аморфных партий, не выдержавших испытания властью.
Во-первых, они декретировали все те лозунги, с которыми пришли к власти, что обеспечило им на первых порах определенную социальную базу или дружеский нейтралитет в народных массах, чья политизация явно шла на убыль.
Во-вторых, в условиях полного социального распада, большевики явились катализатором строительства и консолидации новой партийно-государственной системы, которая пришла на смену старому, традиционному обществу дореволюционной России. В конце 1917 г. большевики доминировали в новых органах прямой демократии - Советах, в большинстве профсоюзов, ФЗК, установили реальный контроль над вооруженными силами - отрядами Красной Гвардии и рабочей милиции (100-300 тыс. человек), а также остатками старой армии, где у них было свыше 70 тыс. сторонников.
В-третьих, большевики выдвинули очень привлекательную, т.н. «опережающую» модель развития России как первой страны победившей мировой революции, в ходе которой в ближайшем будущем будет воплощена вековечная мечта человечества о «золотом веке». Все это не могло не привлечь политически активную часть населения, главным образом, из «низших» слоев общества, разочарованных в прежних монархо-либерально-демократических альтернативах.
После разгона Учредительного собрания и установления однопартийной диктатуры большевиков в июле 1918 г. политический процесс в России принял форму национальной катастрофы, началась широкомасштабная гражданская война. Но к этому времени большевики сумели создать основы партийного государства, где уже именно партия являлась доминантой общественного строя и общественной жизни. В ходе гражданской войны большевики сумели восстановить на новой партийной основе главные институты государства: армию, репрессивно-карательный аппарат и централизованный советско-государственный аппарат, во все структуры которого внедрялись работники партийно-политических и «особых» органов. Это была уже реальная сила, с помощью которой большевики разгромили своих противников.
Слабость и ограниченность умеренно-центристских, консервативно-либерально-социалистических партий, чья социокультурная база ограничивалась немногочисленными средними городскими слоями населения России, неспособность руководимых ими органов центральной власти к действиям в экстремальной ситуации прогрессирующего распада социальных структур, выход широких масс - вооруженных рабочих, солдат и крестьян, на политическую арену в качестве основного субъекта политического процесса - все это в совокупности обеспечило неминуемый крах либерально-демократических и умеренно-социалистических моделей русской революции. Все это подготовило во многом неожиданный, но на самом деле исторически обусловленный этап радикально-социалистических преобразований, который закончился установлением в июле 1918 г. большевистской диктатуры. Из всех массовых политических партий только большевики смогли не только прийти к власти на волне народного недовольства, но и сохранить ее, трансформировав свою партию в сверхинституцию - в государственную партию, вокруг которой консолидировалось, убеждением и насилием, распавшееся российское общество.
В это время духовных исканий, когда все мыслящие люди искали выход из кризиса, появились христианские традиционалисты, которые обосновывали возможность выхода России из бедственного положения путем духовного, культурного совершенствования. Самый известный и возвышенный из них философ Иван Ильин, который пережил и саму революцию и последующее изгнание из России, настоящий патриот и талантливый государствовед. Труды Ивана Ильина являются значительным вкладом в мировую сокровищницу политической мысли.
Биография Ивана Ильина
Иван Александрович Ильин [16(28).03.1882 (по др. данным 1883)-21.12.1954] — философ, теоретик религии и культуры, политический мыслитель. Родился в Москве. Учился на юридическом факультете Московского университета. С 1909 читал на Высших женских юридических курсах основной курс «Истории философии права» и вел семинар по общей методологии юридических наук. Этот же семинар вел в 1910 на юридическом факультете Московского университета. В 1910-1912 находился в научной командировке в университетах Германии и Франции. С1912 - приват-доцент, с 1918 - профессор Московского университета. Преподавал также в университете Шанявского (1916 - 1918), в Высшем музыкально-педагогическом институте, в Ритмическом институте (1920-1922). В 1921 - 1922 - действительный член Института научной философии. В конце 1922 выслан из России. Жил в Берлине, где преподавал в Русском научном институте. В 1924 избран членом-корреспондентом Славянского института при Лондонском университете. В 1927 - 1930 - редактор и издатель журнала «Русский колокол». С приходом к власти нацистов был лишен права преподавать и публиковаться. Ввиду угрозы ареста и заключения в концлагерь выехал в Швейцарию (1938). Последние годы жил в Цолликоне (пригороде Цюриха).
Первоначально И. приобрел известность в России и на Западе как исследователь философии Гегеля. Впоследствии разработал собственную оригинальную онтологическую и теоретико-познавательную концепцию. И. рассматривает познание в контексте культуры, видя основной порок современной ему культуры и современного человека в «расколотости», в противопоставлении ума сердцу, разума чувству. В основе пренебрежения, с которым современное человечество относится к «сердцу», лежит, по мнению И., представление о человеке как вещи среди вещей и тела среди тел, вследствие которого творческий акт трактуется «материально, количественно, формально и технически». Именно такое отношение, считает И., облегчает человеку достижение успеха чуть ли не на всех его жизненных поприщах, способствуя карьере, получению прибылей, приятному времяпровождению. Однако «мышление без сердца», даже самое умное и изворотливое, в конечном счете релятивистично, машинообразно и цинично; «бессердечная воля», сколь бы упорной и настойчивой она ни была в жизни, оказывается по существу животной алчностью и злым произволением; «воображение в отрыве от сердца», каким бы картинным и ослепительным оно ни представлялось, остается в конечном счете безответственной игрой и пошлым кокетством. «Человек, душевно расколотый и нецельный, есть несчастный человек. Если он воспринимает истину, то он не может решить, истина это или нет, ибо он не способен к целостной очевидности… Он теряет веру в то, что человеку вообще может быть дана тотальная очевидность. Он не желает признать ее и у других и встречает ее иронией и насмешкой» («Путь к очевидности», М., 1993, С. 313). И. видит путь преодоления расколотости в том, чтобы восстановить в правах опыт как интуицию, как сердечное созерцание. Рассудок должен научиться «взирать и видеть», чтобы стать разумом, человек должен прийти к разумной и светлой вере «достаточного основания». С «сердечным созерцанием», «совестной волей» и «верующей мыслью» И. связывает надежды на будущее — на решение проблем, неразрешимых как для «бессердечной свободы», так и для «противосердечного тоталитаризма». Широкий резонанс получила работа И. «О сопротивлении злу силою», в которой И. аргументированно критикует учение Л.Толстого о непротивлении. Рассматривая физическое принуждение как зло, не становящееся добром от того, что оно используется в благих целях, И. считает, что за неимением других средств человек для противостояния злу не только имеет право, но и может иметь обязанность применять силу. «Насилием» же, согласно И., оправданно называть только произвольное, безрассудное принуждение, исходящее из злой воли или направленное к злу.
Иван Ильин и его воззрения на право
Российское Государство есть правовой союз. Каждый русский гражданин имеет свои неприкосновенные права, свои установленные обязанности, свои ненарушимые запретности, все это устанавливается законом, ограждается властью и судом. Всякое беззаконие, превышение власти, вымогательство и произвол преследуются. Праву подчинены все без исключения. Основы правопорядка обязательны для всех
