Такой подход может показаться сомнительным, но в принципе он допустим. Лексика обновляется постоянно, причем источником обновления в сферах, даже далеких от науки, нередко выступает научная терминология. К примеру, слова "стресс", "эмоциональная реакция" и им подобные можно встретить уже не только в специальной или научно - популярной литературе, но и в быту. Отсюда можно предположить, что поскольку когда-то "сильное душевное волнение" пришло на смену "запальчивости и раздражению", то и теперь настало время для очередного пересмотра устаревающей терминологии, в результате чего "сильное душевное волнение" постепенно уступит место "аффекту" без пересмотра содержательной стороны обозначаемого новым термином понятия (аналогично тому, как в новом УК "психическое расстройство" сменило "душевную болезнь").
Такой подход вызывает все же некоторые сомнения. Не потому, что содержит принципиальную ошибку, а потому, что вносит дополнительную неопределенность в обсуждаемый предмет, ибо научные и практические работники (юристы и психологи) получают тем самым возможность трактовать термин "аффект" по своему усмотрению - то как строгое научно - психологическое понятие, то как понятие юридическое, то как понятие, целиком почерпнутое из круга обыденных представлений. Теперь обратимся к некоторым проблемам собственно экспертизы, назначаемой по поводу установления аффекта. Ее следует проводить в рамках комплексной психолого-психиатрической экспертизы или в рамках однородной психологической экспертизы, назначаемой после судебно - психиатрической. Ибо поначалу эксперт - психиатр должен решить психопатологические вопросы (в частности, исключить наличие патологического аффекта и иной психической патологии), после чего свои выводы формулирует психолог.
Разногласия, выявляющиеся время от времени среди экспертов - психологов, обусловлены в основном тем, что экспертиза поручается как экспертам - психологам, работающим в судебно - экспертных учреждениях (системы органов здравоохранения или органов юстиции), так и другим психологам - преподавателям кафедр психологии, работникам НИИ и пр. Критерии, которыми пользуются первая и вторая группы экспертов, могут различаться. В последнее время стали выявляться расхождения и среди психологов - сотрудников судебно - экспертных учреждений; появились судебно - психологические концепции, разделяемые не всеми специалистами в этой области, - атипичный и аномальный аффекты, отложенный аффект и пр. Это ставит в повестку дня необходимость разработки и принятия официального методического документа, в котором все вопросы, связанные с экспертизой аффекта, решались бы с единых позиций.
Итак, подведем итог сказанному.
1. В настоящее время состояние "внезапно возникшего сильного душевного волнения (аффекта)" устанавливается как с помощью судебно - психологической экспертизы, так и без нее - самостоятельно следователем, судом. Причем выбор способа установления - "экспертный" либо "неэкспертный" - подчас произволен. В сложившихся условиях сама законодательная терминология - "внезапно возникшее сильное душевное волнение (аффект)" - невольно становится символом этой противоречивой двойственности и может трактоваться различно - и как строгое научно - психологическое понятие, воспринятое законом, и как законодательное понятие, содержание которого может быть раскрыто в категориях рационализированного здравого смысла.
2. Вопрос относительно потребности в психологических знаниях и экспертизе при выявлении непатологического аффекта остается пока открытым и допускает три возможных варианта решения: экспертиза необходима в каждом случае; в экспертизе вообще нет необходимости; в одних случаях она необходима, в других - нет, причем в рамках третьего варианта деление всех случаев на "экспертные" и "неэкспертные" еще только ждет своего четкого обоснования и последующего внедрения в практику.
3. Психологическая экспертиза нуждается в унификации методов и критериев, по которым аффект устанавливается экспертным путем. Эту задачу можно решить с помощью методического документа, утвержденного Минздравом РФ и Минюстом РФ, т.е. ведомствами, имеющими в своих судебно - экспертных учреждениях экспертов - психологов.
3.2 Проблемы определения субъекта и субъективной стороны преступлений против жизни, совершенных в состоянии аффекта: теоретический и практический аспекты
Субъектом преступлений против жизни, совершенных в состоянии аффекта, может быть любое физическое лицо, вменяемое и достигшее к моменту совершения преступления 16-летнего возраста и находящееся в особом психическом состоянии.
Проведенные в 2007 году исследования позволили распределить по возрастным категориям осужденных за совершение убийств в состоянии аффекта следующим образом: до 16 лет - 6%, 16 - 18 лет - 10%, 19 - 24 - 21,5%, 25 - 29 - 23%, 30 - 49 - 33%, 50 и более - 17,5% [25].
Основной процент осужденных приходится на возрастную категорию от 25 до 50 лет. В подавляющем большинстве потерпевшие и осужденные являлись либо супругами, либо сожителями, либо родственниками. Поэтому при разработке и осуществлении системы профилактических мер больше внимания следует обращать именно на указанные возрастные группы в семейно-бытовой сфере.
Как видно из приведенных данных, 16% убийств в состоянии аффекта совершаются несовершеннолетними, из них 6% подростками, не достигшими 16-летнего возраста.
Это свидетельствует о сравнительной распространенности подобных преступлений среди несовершеннолетних. Поэтому Р.Р. Тухбатуллин предлагает установить минимальный возраст уголовной ответственности при совершении преступлений, предусмотренных ст. 107 УК РФ, 14 лет. Нет сомнений, указывает он, что в возрасте от 14 до 16 лет несовершеннолетний уже располагает возможностью в достаточной мере осознавать опасность своего противоправного поведения, может сообразовать свое поведение с требованиями, предусмотренными обществом. Сложно согласиться с этим предложением по следующим основаниям. Теория уголовного права придерживается мнения, нашедшего отражение в ч. 2 ст. 20 УК РФ, что привлекать 14-летних к уголовной ответственности следует только за умышленные преступления высокой степени общественной опасности. В анализируемых случаях степень общественной опасности не является таковой, что следует из анализа размера наказания, поскольку это преступления, совершаемые при смягчающих обстоятельствах.
Любое преступление как социальное явление реально проявляется в действиях, поведении людей. Поэтому любой поведенческий акт индивида должен быть осознан им и руководим.
Как пишет А.И. Марцев, "состояние физиологического аффекта сохраняет способность осознания оценки значения собственного поведения и руководства им в границах нормального течения эмоциональных процессов здорового человека. Проявляясь внешне как импульсивные, автоматизированные движения, аффективные действия сохраняют свою сознательно-волевую основу и с полным основанием могут быть отнесены к разряду волевых поведенческих актов" [26].
Таким образом, состояние аффекта не лишает лицо, совершившее убийство, вменяемости. Оно способно осознавать характер совершаемых действий и руководить ими. Поэтому физиологический аффект следует отличать от патологического. Последний отличается от физиологического аффекта глубоким помрачением сознания, что лишает виновного возможности осознавать свои действия и руководить ими и соответственно исключает основания уголовной ответственности.
Необходимо отметить, что 14,5% осужденных за преступления в состоянии аффекта, хотя и были признаны вменяемыми, но имели те или иные отклонения психики от нормы и страдали различными психическими заболеваниями: психопатией, олигофренией, эпилепсией и т.п. Такого рода болезненные состояния психики, как показывает исследование, у психически неполноценных лиц зачастую обусловливают возникновение способности к неправильным, неадекватным, ошибочным действиям в силу того, что уровень сознательной регуляции у них намного снижен. Такие лица не могут в полной мере осознавать фактический характер и общественную опасность своих действий либо руководить ими (ст. 22 УК РФ). Закрепленный в данной статье институт в теории уголовного права получил название "ограниченная вменяемость". Не решая вопроса о преступности или непреступности деяния, она дает более широкие возможности для дифференциации и индивидуализации наказания лиц, страдающих психическими аномалиями.
Некоторые авторы считают целесообразным отнесение физиологического аффекта к указанному институту. Так, например, А.И. Марцев в своей монографии указывает: "Являясь структурной частью психики человека, эмоциональное состояние, именуемое в законе аффектом, тоже представляет собой психическое расстройство, не устраняющее вменяемости. Поэтому есть все основания для признания того факта, что лицу, действующему в состоянии аффекта, присуща ограниченная вменяемость" [27].
На наш взгляд, данные доводы не совсем убедительны. Считаем отнесение физиологического аффекта к указанной категории нецелесообразным по следующим причинам. Во-первых, следует иметь в виду, что физиологический аффект - это свойство здоровой психики реагировать соответствующим образом на отрицательный раздражитель. Наличие "вторичных условий" (болезненного состояния организма, психопатии, неврозов и других пограничных состояний психики) лишь увеличивает вероятность возникновения аффекта, но возникают они на нормальной физиологической почве. В этой связи справедливой представляется точка зрения О.Д. Ситковской, согласно которой "оценка аффекта должна зависеть не от того, у кого он возник, а от того, насколько выражены симптомы аффекта, имеются ли нарушения сознания, истощение и иные признаки, характеризующие качественное отличие патологического аффекта от физиологического" [28]. Автор обоснованно отмечает, что важным является "изучение симптомов психологического состояния субъекта при совершении им противоправных действий, а не почвы, на которой возникает аффект". Во-вторых, причиной аффекта являются не психические аномалии, имеющиеся у виновного, а провокационные действия потерпевшего. Это обстоятельство подчеркивается и в ст. 22 УК РФ, где говорится, что "лицо, которое во время совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии ограниченной вменяемости, то есть не могло в полной мере осознавать значение своих действий или руководить ими вследствие болезненного психического расстройства, подлежит уголовной ответственности".
Таким образом, указанные соображения не позволяют нам согласиться с теми авторами, которые высказываются за иное решение вопроса.
Если признаки субъекта (вменяемость, возраст) являются обязательными элементами состава преступления и находят отражение в санкции статьи, то признаки личности виновного, не входящие в состав преступления, должны приниматься во внимание при назначении наказания и в ходе его исполнения.
Признаки личности преступника очень многообразны, но они поддаются научному анализу и обобщению.
С точки зрения социально-демографических и нравственно-психологических признаков по результатам нашего исследования 62% осужденных составили мужчины. Наблюдается большой удельный вес женщин среди лиц, совершающих убийство в состоянии аффекта. Данный факт можно объяснить тем, что женщины становятся жертвами аффектов вследствие психофизиологических особенностей их организма, а также вследствие большой психоэмоциональной нагрузки, которую им приходится испытывать при современном ритме жизни.
Следует отметить, что большинство осужденных по ст. 107 УК РФ имели достаточно высокий уровень образования. По данным нашего исследования, 12% имели высшее образование, 65% - среднее и среднее специальное, неполное среднее - 19,5% и лишь 3% имели начальное образование.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10
