Некоторые современные исследователи, характеризуя общественный порядок как правовую категорию, фактически не делают различий между ним и общественной безопасностью, употребляя эти понятия как синонимы. Мы абсолютно не согласны с таким подходом к пониманию общественного порядка, поскольку он противоречит как теории уголовного права, так и общей теории права. По нашему мнению, под общественным порядком следует понимать урегулированные нормами права и морали общественные отношения в своей совокупности, обеспечивающие общественное спокойствие, общепринятые нормы поведения, нормальную деятельность предприятий, учреждений и организаций, транспорта, сохранность всех видов собственности, а также уважение общественной нравственности, чести и достоинства граждан.
Можно согласиться с С.С. Яценко, что если общественный порядок воплощается в создании обстановки общественного спокойствия, благоприятных внешних условий жизнедеятельности людей, что обеспечивает нормальный ритм общественной жизни, то общественная безопасность проявляется в создании безопасных условий при обращении с источниками повышенной опасности и проведении работ повышенной опасности. По мнению А.Ф. Гранина, существенные различия между понятиями "общественный порядок" и "общественная безопасность" связаны с нормативными средствами урегулирования данных явлений. Общественный порядок достигается в результате упорядочения общественных отношений с помощью всех форм нормативного регулирования, тогда как общественная безопасность - только с использованием правовых и технических норм. Поэтому деяние, посягающее одновременно на общественный порядок и общественную безопасность, представляет собой совокупность преступлений.
Для юридически точного определения видового объекта хулиганства, по нашему мнению, следует внести изменения в главу 24 УК РФ, дополнив название главы указанием на общественный порядок. Кроме того, в будущем при реформе уголовного законодательства России предлагается взять за основу приведенные выше положения модельного кодекса государств - участников СНГ.
Как основной непосредственный объект хулиганства общественный порядок присутствует в диспозиции статей о хулиганстве УК Республики Беларусь, Республики Казахстан, Эстонской Республики, Молдовы, Азербайджанской Республики, Украины, Республики Таджикистан, Туркменистана, Грузии. В УК Кыргызской Республики общественный порядок дополняется термином "нормы общепринятого поведения". В Уголовном законе Латвии определяется как "общественное спокойствие" и "общепринятые нормы поведения", а в УК Узбекистана как "правила поведения".
Некоторые исследователи наряду с общественными отношениями, обеспечивающими здоровье личности, при наличии угрозы применения насилия предлагают выделять объект - безопасность этих благ[40].
Другим дополнительным непосредственным объектом хулиганства является отношение собственности. В ч.1 ст.213 УК РФ законодатель четко ограничил объект уничтожения или повреждения имущества принадлежностью этого имущества любому лицу - физическому либо юридическому, кроме самого хулигана. За таким подходом стоит тенденция нового Гражданского кодекса РФ охранять собственность от незаконных посягательств. Если хулиган уничтожает или повреждает свое личное имущество, то законодатель решил не вмешиваться в священное право любого собственника - владеть, пользоваться и распоряжаться своим имуществом.
На основании изложенного можно сделать вывод о том, что хулиганство является сложным многообъектным преступлением. Основным родовым, видовым и основным непосредственным объектом хулиганства является общественный порядок, дополнительными непосредственными альтернативными - здоровье гражданина и чужая собственность, факультативными непосредственными - установленный порядок управления и общественная безопасность.
В правоприменительной практике квалификация хулиганства весьма и весьма противоречива, на что неоднократно обращалось внимание высшими судебными инстанциями.
С тем, чтобы избежать ошибки в квалификации преступления, предусмотренного ст.206 УК, предлагались различные варианты, среди которых, в частности, императивная обязанность судов анализировать мотивы и цели виновных. Однако, несмотря на все усилия, досадные ошибки уже перестают удивлять своей закономерностью. Нормы ст.206 УК превратились в беспрецедентное явление, "поглощающее" собой практически все преступления, вызывающие трудности в процессе квалификации на практике. Термин "хулиган" стало символом любого правонарушения, воплотив в себе универсальное смысловое значение понятия "вор" старого российского законодательства.
Частые ошибки в квалификации деяния, расплывчатость формулировок норм дают основания усомниться в практической целесообразности и научной обоснованности выделения в УК специального состава преступления "хулиганство"[41].
В настоящее время в УК РФ хулиганство представлено, по сути дела, в двух аспектах: как "мотив" оно закреплено в п."б" ст.102, п."и" ст.105 нового УК (умышленное убийство из хулиганских побуждений) и как деяние - в ст.213 нового УК (хулиганство). Таким образом, одна и та же акция в одних случаях выступает в качестве мотива, а в других - как деяние, что вызывает недоумение. Может ли мотив быть деянием? Разумеется, нет. Между тем, придав мотиву качество деяния, законодатель создал неразрешимые трудности, с которыми правоприменитель сталкивается уже при определении объекта хулиганства.
По общему правилу, объектом хулиганства является общественный порядок, под которым понимается совокупность отношений, нормативно определяющих поведение людей в процессе социальной жизнедеятельности. Общественный порядок - не что иное, как масштаб дозволенного: не кради, не задевай чести и достоинства другого, соблюдай чистоту, пристойность и т.п. В случае нарушения необходимых для нормального общественного развития правил общежития виновного ждет кара, степень репрессивности которой зависит от тяжести нарушения. «Хулиганство, таким образом, посягает на весь комплекс нормативных отношений, регулирующих нормальный, общественно значимый процесс жизнедеятельности, а каждое конкретное хулиганское действие нарушает конкретное, нормативно определенное отношение, существующее ради необходимости соблюдения общественного порядка»[42].
Однако общественный порядок неизбежно нарушается при совершении любого правонарушения: преступления, административного проступка, гражданско-наказуемого деликта, аморального поведения. Так, переход проезжей части в неустановленном месте, вне всякого сомнения нарушает общественный порядок. То же и - убийство, клевета, хищения и т.д. Все это - деяния, нарушающие общественный порядок, поскольку их совершение грубо противоречит нормальному сосуществованию людей в обществе. Следовательно, хулиганство не может иметь в качестве непосредственного объекта общественный порядок, поскольку этот объект является общим для всех без исключения деяний, нарушающих нормальное функционирование общества.
«В целом же общественный порядок как совокупность отношений, определяющих поведение людей, нарушить невозможно, поскольку данная совокупность состоит из огромного конгломерата отдельных связей»[43].
Возникает и вопрос об определении объективной стороны хулиганства.
По ст.213 УК РФ хулиганство - есть грубое нарушение общественного порядка, выражающее явное неуважение к обществу, совершенное с применением оружия или предметов, используемых в качестве оружия, -. Но где критерии, разграничивающие "грубое" и негрубое" нарушение общественного порядка? На каком основании можно об этом судить? Грубость в словаре В.Даля определяется как неучтивость, дерзость, обида. Но опять-таки любое действие, противоречащее общественно значимым нормам, отличается этими качествами. И вряд ли удастся кому-то реально отличить мелкое хулиганство от уголовно наказуемого.
«В качестве хулиганства правоприменительная практика рассматривает такие действия, как, например, причинение телесных повреждений, уничтожение или повреждение имущества, побои и т.п.»[44]. Вместе с тем эти деяния, грубо нарушающие общественный порядок, закреплены в конкретных нормах Особенной части УК. С равным успехом в качестве хулиганства могут быть оценены и такие предусмотренные конкретными нормами деяния, как развратные действия (ст.120 УК), незаконное лишение свободы (ст.126), нарушение тайны переписки, телефонных переговоров и телеграфных сообщений (ст.135), а также целый ряд других конкретно определенных в УК деяний. Для того, чтобы отличить хулиганство от всей совокупности противоправных деяний, нарушающих общественный порядок, правоприменитель оперирует рядом "объективных признаков", создавая, прямо скажем, вредный прецедент.
Так, в качестве обстоятельств, позволяющих разграничить хулиганство и другие действия, нарушающие общественный порядок, правоприменитель ссылается, как это ни парадоксально, на место действия - общественное место, более того, на наличие либо отсутствие свидетелей деяния. Так, Железногорский городской народный суд Курской области квалифицировал действия В., выразившиеся в сопротивлении работнику милиции, дополнительно по ст.206 УК на том лишь основании, что деяние было совершено в общественном месте.
По делу Апурина Верховный Суд РФ подчеркнул, что "его действия нельзя признать грубо нарушающими общественный порядок, поскольку посторонние лица при конфликте не присутствовали" (Бюллетень Верховного Суда РФ, 2003, N 6. С.7), а по делу Карманова было безаппеляционно заявлено: "Умысел его не был направлен на нарушение общественного порядка и фактически таковой нарушен не был: никто из соседей не видел и не слышал, как Карманов избивал тещу"[45].
В п.15 постановления N 5 Пленума Верховного Суда РСФСР от 24 декабря 1991 г. "О судебной практике по делам о хулиганстве" (в редакции постановления Пленума N 11 от 21 декабря 1993 г.) сказано буквально следующее: "Нанесение оскорблений, побоев, причинение легких или менее тяжких телесных повреждений и другие подобные действия, совершенные в семье, квартире, в отношении родственников, знакомых и вызванные личными неприязненными отношениями, неправильными действиями потерпевших и т.п., должны квалифицироваться по статьям УК, предусматривающим ответственность за преступления против личности. Однако в тех случаях, когда такие действия были сопряжены с очевидным для виновного грубым нарушением общественного порядка и выражали явное неуважение к обществу, их следует квалифицировать как хулиганство". По существу, высшая судебная инстанция своим авторитетом санкционирует нарушение принципов квалификации преступлений, благодаря которому в качестве разграничительного критерия выступает не субъективная направленность индивида, а место совершения деяния и (или) наличие очевидцев. В результате получается вот такая уникальная "правовая картина": если один избивает другого в квартире и при этом никто не видит и не слышит происходящее, деяние может быть квалифицировано по соответствующей статье, предусматривающей ответственность за нанесение телесных повреждений. Но стоит только совершить подобные действия в общественном месте или на глазах у очевидцев, как они приобретают иной статус и становятся хулиганством, поскольку дебош при свидетелях означает, согласно правоприменительной практике, очевидное неуважение к обществу (как будто другие умышленные преступления не свидетельствуют о том же).
«Закон императивно определяет хулиганство как деяние умышленное»[46]. Значит, субъект, совершающий хулиганство, сознает, что он своим поведением грубо нарушает общественный порядок и выражает явное неуважение к обществу и желает все это исполнить. Специально подчеркиваю психическое отношение виновного к признакам, которые являются неотъемлемыми для данного деяния для того, чтобы акцентировать внимание на очередном парадоксе: уместно ли выяснять у хулигана, желал ли он проявить явное неуважение к обществу и грубо нарушить общественный порядок? Полагаю, что такой вопрос способен вызвать лишь саркастическую улыбку.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 11, 12, 13, 14, 15, 16, 17, 18, 19
