Следует иметь в виду, что на иски об истребовании имущества от незаконного владельца распространяется действие сроков исковой давности (ст.195 ГК РФ и сл.).
К ограничению виндикации относится также правило о недопустимости истребования у добросовестного приобретателя денег и ценных бумаг на предъявителя (п.3 ст.302 ГК РФ). При этом не имеет значения, выбыло ли имущество (деньги, ценные бумаги) по воле или помимо воли собственника либо того лица, которому собственник передал имущество во владение. Добросовестность приобретателя является достаточным основанием для отказа в иске собственнику об истребовании указанных объектов. Правило это установлено в целях создания условий для устойчивого обращения денег и ценных бумаг на предъявителя на фондовом рынке.
2.5 Расчеты при возврате имущества из незаконного владения
Юридическая судьба доходов (плодов), которые получены или могли быть получены от виндицируемой вещи, предусматривается статьей 303 ГК РФ. Этот вопрос разрешается в зависимости от добросовестности (недобросовестности) незаконного владельца.
Добросовестный владелец обязан вернуть собственнику, помимо самой вещи, лишь те доходы (плоды), которые он получил или должен был получить с момента, когда узнал или должен был узнать о незаконности своего владения, или с момента получения повестки в суд по иску собственника о возврате имущества. Доходы, полученные до этого, остаются у него.
Недобросовестный владелец обязан вернуть собственнику, помимо самой вещи, все доходы (плоды), которые он получил или должен был получить за все время владения. Доходы (плоды) возвращаются в натуре (например, приплод животного), а при их отсутствии – в виде денежного эквивалента.
В свою очередь владелец (как добросовестный, так и недобросовестный) имеет право потребовать от собственника возмещения произведенных им затрат, необходимых для поддержания имущества в нормальном состоянии. Добросовестный владелец может истребовать возмещение затрат за тот же период, за который собственник вправе получить с него доходы, а недобросовестный – за все время владения, поскольку собственник может истребовать с него доходы, полученные им за весь период владения.
Таким образом, взыскание доходов и расходов взаимосвязано. Установив их размеры в денежном выражении, судебные органы могут произвести зачет однородных встречных требований и взыскать причитающуюся разницу в пользу соответствующей стороны.
Кроме затрат, необходимых для поддержания вещи в нормальном состоянии, владелец может ее улучшить (например, произвести дополнительные приспособления, улучшающие использование вещи). В соответствии с ч.3 статьи 303 ГК РФ судьба улучшений также зависит от добросовестности владельца. Добросовестный владелец может оставить произведенные им улучшения, если они отделимы от вещи без ее повреждения. В противном случае он вправе требовать от собственника возмещения их стоимости. Недобросовестный владелец, по смыслу закона, не имеет права ни на то, ни на другое. В таком случае вещь передается собственнику со всеми сделанными улучшениями. Если же истребуемое имущество повреждено, то собственник вправе требовать от недобросовестного владельца возмещения вреда, причиненного его имуществу. Указанное возмещение определяется и взыскивается помимо доходов (плодов), подлежащих взысканию в пользу собственника. Добросовестный владелец возмещает лишь вред, причиненный после того, как он узнал о незаконности своего владения.
3. ВИНДИКАЦИОННЫЕ ИСКИ В СССР
Впервые весьма подробно в отечественном законодательстве виндикационный иск был разработан в ГК РСФСР 1922 года, в соответствии со ст.59 которого собственник имел право отыскивать свою вещь от любых незаконных владельцев, которые в свою очередь делились на добросовестных и недобросовестных. В основе такой классификации лежал тот признак, сопровождается ли объективная неправота владельца также и субъективным сознанием, что вещь чужая, или же владелец с достаточным по внешности основанием полагает, что вещь по закону должна быть именно в его владении.[11]
Интересно Примечание 1 к ст.59, в котором сказано, что “бывшие собственники, имущество которых было экспроприировано на основании революционного права, или вообще перешло во владение трудящихся до 22 мая 1922 года, не имеют права требовать возвращения этого имущества”. Этим положением было окончательно закреплено распределение имущества, произведенное в первые годы после революции. Примечание было основано на Декрете СНК от 16 марта 1922 года “Об ограничении права истребования предметов домашнего обихода собственниками от их фактических владельцев”, который все же оставил за бывшими собственниками минимальную возможность вернуть свои вещи путем подачи в 3-х месячный срок со дня реквизиции или конфискации, произведенной с нарушением закона, жалобы в соответствующий административный или судебный орган (пункт 3).
Единым и единственным собственником всего государственного имущества, составлявшего единый государственный фонд, являлось само Советское государство. Отдельные государственные организации, учреждения и предприятия получали соответствующие объекты, выделенные из единого фонда государственного имущества, лишь в непосредственное оперативное управление согласно установленным для них планам, а не в собственность. Таким образом, при отыскивании этого имущества из чужого незаконного владения Советское государство выступало в гражданских правоотношениях через соответствующие органы (финансовые органы, торговые представительства за границей) как полноправный собственник и предъявляло через эти органы от своего имени виндикационные иски.[12]
Советское гражданское право предоставляло правомочие истребования имущества из чужого незаконного владения также лицам, владеющим имуществом по договору с собственником или на каком-либо другом законном основании. Так, по статье 170 ГК РСФСР наниматель имел право истребовать имущество от всякого нарушителя его владения, в том числе и от собственника. В постановлении Пленума ВС СССР от 19.03.1948 г. указывается, что “иски об исключении имущества из описи могут предъявляться как собственниками описанного имущества, так и лицами, в пользовании которых имущество находится на основании закона или договора с собственником.”[13] Цитированное постановление Пленума устанавливало общее положение, по которому истребование имущества из чужого незаконного владения принадлежало не только собственнику, но и всякому титульному владельцу. Однако при этом следует учитывать, что требования, которые предъявляли в связи с изъятием имущества из чужого незаконного владения выше указанные лица, далеко неодинаковы. Различие в этих требованиях обуславливается сущностью того права, в силу которого истец обладает правомочием владения. Так, например, арендатор мог предъявить требование об изъятии имущества из чужого незаконного владения лишь до истечения срока аренды, ведь его правомочие владения существует только постольку, поскольку он обладает арендным правом. Напротив, собственник, право собственности которого не ограничено сроком, имел право на иск по статье 59 ГК РСФСР, пока право собственности не прекращалось и не истекала исковая давность.
Примечательно, что ГК РСФСР не регламентировал вопроса об ответственности добросовестного и недобросовестного владельца за убытки, которые могли произойти для собственника вследствие ухудшения или гибели вещи за тот период времени, пока она находилась во владении ответчика. Владелец же, по точному смыслу ст.59, мог требовать от собственника необходимых затрат (затрат, произведенных в целях сохранения самой вещи). Недоработкой советских ученых можно считать и то, что ГК РСФСР в качестве причин выбытия имущества из обладания собственником без го воли указал только потерю и хищение. Однако практика знакома и с другими причинами. Было бы лучше добавить обобщающую оговорку “или иными способами выбывшее из его (собственника) владения помимо его воли”, что и сделал ныне действующий ГК.
Общей чертой советского и нынешнего законодательства является презумпция добросовестности приобретателя, и он считается таковым, пока не будет доказано обратное. Схожей является и точка зрения о том, что для признания приобретателя недобросовестным необходимо доказать грубую неосторожность с его стороны.
Однако, в связи со спецификой советского права и приоритетным значением государственной собственности, нельзя не отметить неодинаковую степень защиты различных видов и форм собственности, которая имела место в советский период. Государственная социалистическая собственность, являвшаяся ведущей формой социалистической собственности, пользовалась максимальной степенью защиты. Так, государство как носитель государственной собственности пользовалось, как правило, в лице государственных учреждений и предприятий неограниченной виндикацией (ст.60 ГК РСФСР: “…Государственные учреждения и предприятия могут истребовать от всякого приобретателя принадлежащее им имущество, незаконно отчужденное каким бы то ни было способом”); на виндикационные иски государственных учреждений и предприятий, предъявляемые к негосударственным социалистическим организациям и гражданам, не распространялась исковая давность.[14] Таким образом, в отношении государственной социалистической собственности советское гражданское право проводило принцип абсолютной виндикации, развитый римским правом (“ubi rem meam invenio ibi eam vindico”).
В целом же можно отметить, что современные представления о виндикационных исках во многом основаны на трудах советских ученых, по многим аспектам сохранилось правопреемство.
4. ПРОБЛЕМАТИКА ВИНДИКАЦИОННЫХ ИСКОВ
С развитием современной юридической науки количество неразрешенных или спорных вопросов, связанных с виндикацией, не только не уменьшается, но увеличивается. Ряд положений получает более подробную разработку и формулировку, в частности, понятие добросовестности. По мнению К.И.Скловского, презумпция добросовестности не должна рассматриваться как поблажка приобретателю. Он обязан проявлять ту степень заботливости и осмотрительности, какая от него требуется с учетом его осведомленности о предмете сделки. Если же обнаружится, что приобретатель способствовал укрытию имущества от взыскания, то его добросовестность моментально отпадает. С учетом этого обстоятельства его иск, основанный на пункте 2 статьи 234 ГК РФ, удовлетворению, естественно, не подлежит.
Широкое рассмотрение получило понятие доброй совести как пассивной защиты против виндикационного иска. И, в частности, возникает вопрос: можно ли применять нормы о доброй совести по аналогии? В этом отношении нужно отметить следующее. Поскольку добросовестность характеризует именно незаконное владение, что видно из норм статей 301 и 302 ГК РФ, то действие этих норм направлено против субъекта права собственности на спорное имущество. Иными словами, ссылка на добрую совесть в ответ на требование субъекта права о выдаче вещи сама по себе выступает как ограничение права собственности (принято говорить об ограничении виндикации). Между тем нормы, ограничивающие права, аналогии не подлежат.
Представляет интерес вопрос о добросовестном приобретении имущества, присужденным незаконным решением суда. Обычно принято говорить, что вещь выбыла из владения собственника помимо его воли, когда вещь им утрачена или похищена у него. А как быть с изъятием имущества в силу незаконного судебного акта? Оно происходит по воле собственника? Очевидно, трудно согласиться с тем, что ситуация, когда у собственника вещь забрана силой или обманом, принципиально отличается от той, когда вещь отбирается посредством незаконного судебного решения. Таким образом, собственник, добившись отмены такого решения, может истребовать имущество от любого приобретателя, поскольку оно выбыло из его владения помимо его воли.[15]
