Выступая с разъяснениями итогов июньского Пленума ПК или XXII съезда
КПСС, Суслов не раз восклицал: «Мы не дадим в обиду нашего дорогого Никиту
Сергеевича!» Однако весной 1964 года (а может быть, и ранее) именно
Суслов стал вести конфиденциальные беседы с некоторыми членами Президиума и
влиятельными членами ЦК об отстранении Хрущева от руководства партией и
страной. Главными союзниками Суслова были А. В. Шелепин, не так давно
назначенный председателем Комитета партийно-государственного
контроля, и П. Г. Игнатов, не избранный на XXII съезде в Президиум ЦК, но
возглавивший Бюро ЦК КПСС по РСФСР. Активную роль в подготовке октябрьского
(1964 года) Пленума ЦК играл и председатель КГБ В. Е. Семичастный. Эти
люди и оказались главными организаторами Пленума, принявшего решение об
освобождении Хрущева. Именно Суслов сделал на Пленуме доклад с
перечислением всех прегрешений и ошибок Хрущева. И с политической, и с
теоретической точек зрения этот доклад — крайне убогий документ, начисто
лишенный даже попытки как-то проанализировать сложившуюся ситуацию.
4. М.А. Суслов в эпоху Брежнева – второй человек в партии.
После вынужденной отставки Хрущева руководство партии уже не в первый
раз провозгласило необходимость «коллективного руководства» и
недопустимость какого-либо нового «культа личности». Хотя Брежнев и стал
Первым (а с 1966 года—Генеральным) секретарем ЦК КПСС, он еще не
пользовался такой властью, как в 70-е годы. Немалым влиянием пользовались в
партийно-государственном аппарате Суслов и Шелепин, между которыми
происходила закулисная борьба. К концу 1965 года казалось, что в этой
борьбе одерживает верх Шелепин, прозванный «железным Шуриком».
Многие из его личных друзей похвалялись, что скоро именно он станет
Первым секретарем ЦК. Однако более опытный Суслов сумел потеснить Шелепина,
который стал не первым, а третьим секретарем ЦК. Суслов добился удаления из
Секретариата ЦК и Ильичева, функции которого были переданы Демичеву.
Специалист по химическому машиностроению, Демичев, может быть,
удовлетворительно справлялся: с обязанностям-и первого секретаря
Московского горкома Партин, но как секретарь ЦК по идеологии он находился
под влиянием Суслова. На XXIII съезде КПСС, весной 1966 года, многие
наблюдательные делегаты могли видеть, что именно Суслов и есть главный
режиссер съезда.
Одним из противников Суслова в ЦК оказался протеже Брежнева С. П.
Трапезников, назначенный заведующим Отделом науки и учебных заведений.
Трапезников возглавил не только этот ведущий отдел ЦК, но и кампанию по
реабилитации Сталина, которая все интенсивнее проводилась в 1965—1966
годах. Суслов не считал тогда подобную реабилитацию целесообразной или, во
всяком случае, своевременной. Поэтому он не стал поддерживать сторонников
Трапезникова, напротив, сдерживал их порыв. В 1966 году пять докторов
исторических наук, среди которых был и А. М. Некрич, направили Суслову
письмо с подробным и обоснованным протестом против попыток реабилитации
Сталина. Помощник Суслова Воронцов сообщил авторам письма, что Суслов с его
содержанием согласен и что ответ на него будет дан на XXIII съезде КПСС.
Однако на съезде Суслов не выступал, также как и многие другие члены
Политбюро. Когда в следующем, 1967 году в Комитете партийного контроля
решался вопрос об исключении Некрича из партии, Суслов отказал ему в личном
приеме и не стал вмешиваться в дела КПК.
Как победа сталинистов над более умеренными кругами партийного
руководства была воспринята и замена главного редактора «Правды»
А, М. Румянцева, покруг которого еще раньше образовалась группа талантливых
публицистов и журналистов. В 1967 году Суслов настоял на смещении
председателя КГБ Семичастного, близкого друга Шелепина. Поводом для этого
послужил побег в США дочери Сталина С. Аллилуевой и неудачные попытки КГБ
вернуть ее в СССР.
Председателем КГБ был назначен Ю. В. Андропов, который до этого
работал под руководством. Суслова, возглавляя - один из международных
отделов ЦК КПСС. К Андропову Суслов относился неприязненно и настороженно.
Ф. Бурлацкий, много лет проработавший с Андроповым, свидетельствует: «Юрия
Владимировича Суслов не любил и опасался, подозревая, что тот метит на его
место» . Суслова очень пугали события в Чехословакии 1967—1968 годов. Ему
казалось, что в этой стране происходит то же самое, что в Венгрии в 1956
году. Когда в Политбюро возникли разногласия, как поступить в этом случае,
Суслов твердо стоял за введение в ЧССР войск стран Варшавского Договора.
В конце 1969 года Суслов не поддержал уже почти полностью подготовленный
проект реабилитации Сталина в связи с его 90-летием.
Однако именно он фактически руководил разгоном редакции «Нового
мира»—журнала, который выражал тогда настроения наиболее прогрессивной
части советской творческой интеллигенции. Когда главный редактор журнала А.
Т. Твардовский сумел связаться с Сусловым по телефону и выразил ему свой
протест, Суслов сказал: «Не нервничайте, товарищ Твардовский. Делайте так,
как советует вам Центральный Комитет».
В эти годы нередко запрещалась продажа книг, весь тираж которых был уже
отпечатан. Обращаясь к Суслову, издательские работники ссылались на большую
проделанную работу и немалые затраты. «На идеологии не экономят»,— отвечал
в таких случаях Суслов.
И вместе с тем в идеологических вопросах он был не только догматичен,
но часто крайне мелочен, упрям. Именно Суслов через своего помощника
Воронцова решал вопрос о том, где именно нужно создать музей Маяковского
(?) и «кого больше любил» поэт в конце 20-х годов: Лилю Брик, которая была,
еврейкой, или русскую Татьяну Яковлеву, жившую в Париже.
Суслов был ярым противником публикации мемуаров Г. К. Жукова, и из-
за этого работа над ними продвигалась крайне медленно, а Жукову это стоило
по крайней мере одного инфаркта. В рукопись книги вносились произвольные
изменения, порой вставлялись не только фразы, но и целые страницы,
написанные отнюдь не рукой прославленного маршала. С другой стороны, многие
куски из рукописи изымались. Известно также, что еще на октябрьском (1964
года) Пленуме ЦК КПСС в вину Хрущеву, в частности, вменялась поддержка
Лысенко, без которой тот был бы бессилен. В датьнейшем, однако, Политиздат
выпустил (и переиздал) книгу Н. П. Дубинина «Вечное движение», в которой
трагические события и факты, происходившие в генетике в 40—50-е годы,
объяснялись «искренними заблуждениями» «народного академика»; такой
нейтральный, сглаживающий острые проблемы подход к недавнему прошлому был
поддержан Сусловым, для которого это было и его собственным прошлым.
В этом плане весьма характерный эпизод приводит в своих воспоминаниях
И. Шатуновский. После октябрьского Пленума Суслов распек и снял главного
редактора «Правды» П. А. Сатюкова за то, что тот поместил в газете за
последний год 283 снимка Хрущева, а в последний год жизни Сталина было
напечатано лишь девять его изображений
Усиление личной власти Брежнева и расширение его аппарата,
независимость многих его действий и выступлений вызвали раздражение
Суслова. В конце 1969 года на Пленуме ЦК Брежнев произнес речь, в которой
подверг резкой критике многие недостатки в хозяйственном руководстве и в
экономической политике. Эта речь была подготовлена его помощниками и
референтами и предварительно не обсуждалась на Политбюро. Здесь не было
никакого нарушения норм «коллективного руководства», поскольку основным
докладчиком на Пленуме был не Брежнев, он выступал лишь в прениях по
докладу. Тем не менее после Пленума Суслов, Шелепин и Мазуров направили в
ЦК КПСС письмо, в котором критиковали некоторые положения речи Брежнева.
Предполагалось, что возникший спор будет продолжен на весеннем
Пленуме ЦК. Но этот
Пленум так и не состоялся. Брежнев заранее заручился поддержкой наиболее
влиятельных членов ЦК, и Суслов, Шелспин и Мазуров сняли свои возражения.
Шелепин еще продолжал по ряду вопросов выступать против Брежнева, пытаясь
усилить собственное влияние в руководстве. В результате он был вначале
перемещен на руководство профсоюзами, а затем и вовсе удален из Политбюро.
Суслов, сохранив определенную самостоятельность, перестал критиковать
Брежнева. Он удовлетворился вторым местом в партийной иерархии и ролью
«главного идеолога».
Вся идеологическая жизнь в нашей стране в 70-е годы контролировалась
Сусловым и его аппаратом. Конечно, при желании можно отметить некоторые
успехи в разных областях науки и культуры в 70-е год. Но в целом здесь
наблюдался не столько прогресс, сколько регресс, и этим мы во многом
обязаны руководству Суслова. 60-е годы были временем многих перспективных
начинаний в культуре, искусстве, общественных науках. Однако большинство из
них не получило развития, они стали затухать уже к концу десятилетия и
почти заглохли, в 70-е годы. Для интеллигенции, для всех тех, кто создает
культуру страны, это было плохое Десятилетие. Никакого собственного вклада
ни в теорию, ни в идеологию партии не внес и сам Суслов, его творческий
потенциал оказался поразительно ничтожным.
Можно вспомнить, пожалуй, лишь тот факт, что именно Суслов в одной из своих речей первым употребил понятие «реальный социализм», которое может быть образцом уклончивости и неопределенности в теории. В отличие от термина «развитой социализм» понятие «реальный социализм» иногда употребляется и в настоящее время, но каждый вкладывает в него то содержание, какое считает нужным.
Суслову не нравилось все, что как-то поднималось над общим средним
уровнем. Известно, например, что ему пришелся очень не по душе роман Вс.
Кочетова «Чего же ты хочешь?». Слишком откровенный сталинизм Кочетова
шокировал Суслова. Но его крайне раздражали и песни В. Высоцкого, пьесы
Театра на Таганке. Суслов долго не разрешал к прокату фильмы «Гараж» Э.
Рязанова н «Калина красная» В. Шукшина. . Неизвестно, по каким соображениям
Суслов долго препятствовал выходу на экран и фильма Рязанова «Человек
ниоткуда». Говорили, что ему просто не понравилось название картины, а
чиновники из кинопроката не хотели раздражать «главного идеолога». Суслов
мешал публикации воспоминании не только Жукова, но и Микояна. Но он же явно
не одобрял и набирающее силу в конце 60-х годов русское «почвенничество»,
выразителем илей которого стали некоторые публикации, в частности в журнале
«Молодая гвардия». Однако и большая статья одного из ответственных
работников аппарата ЦК КПСС А. Н. Яковлева «Против антиисторизма.»,
опубликованная 15 ноября 1972 года в «Литературной газете» и критиковавшая
различного рода проявления «социальной патрнархальщины» и национализма,
также не понравилась Суслову определенностью и самостоятельностью суждений.
Хорошо зная практику, при которой для ответственных работников статьи и
речи составляются сотрудниками «менее ответственными», Суслов попросил
своего помощника узнать, кто написал для Яковлева нашумевшую статью.
Помощник вскоре доложил, что статью написал сам Яковлев. «Что он, Ленин,
что ли»,— с раздражением заметил Суслов.
Все основные решения о «диссидентах» — от выдворения А. И. Солженицына,
ссылки А. Д. Сахарова до ареста активистов «хельсинкских групп»
—принимались при учахтии Суслова.
У него в эти годы сложились хорошие отношения с художником Глазуновым.
Глазунов, долгое время считавшийся чуть ли не опальным художником, получил
разрешение устроить огромную персональную выставку в Манеже, что очень
высокая честь. Глазунов написал портрет Суслова, который тому весьма
понравился. По это вовсе не означало поддержку Сусловым русофилов. Именно
он еще в 1970 году организовал специальное заседание Политбюро, которое
осудило линию публика-
ций журнала «Молодая гвардия» и приняло решение о замене его редакционной
коллегии.
