В это время Цезарь по возвращении в Рим после претуры предпринял
такой ход, который в тот момент стяжал ему горячую любовь сограждан, а
впоследствии доставил огромную власть, Помпею же и самому государству нанес
тяжелейший ущерб. Цезарь стал добиваться своего первого консульства.
Несогласия между Помпеем и Крассом, если бы Цезарь присоединился к одному
из них, сразу делали его врагом другого. Имея это в виду. Цезарь попытался
примирить обоих государственных деятелей — дело само по себе прекрасное,
мудрое и отвечающее интересам государства, но затеянное с дурным намерением
и проведенное с тонким коварством. До сих пор разделенное на дне части
могущество, как груз на корабле, выравнивало крен и поддерживало равновесие
в государстве. Теперь же могущество сосредоточилось в одном пункте и
сделалось настолько неодолимым, что опрокинуло и разрушило весь
существующий порядок вещей. Поэтому Катон в ответ на утверждение, что
республику ниспровергла возникшая впоследствии вражда между Цезарем и
Помпеем, заявил, что ошибаются те, кто считает причиной гибели республики
это последнее обстоятельство. Действительно, не раздоры, не вражда этих
государственных деятелей, а их объединение и дружба принесли республике
первейшее и величайшее несчастье.
В том же году были проведены законы, которыми утверждались сделанные Помпей на востоке распоряжения и назначались его ветеранам земельные участки в Кампании. Благодаря войску, которое было в распоряжении триумвиров, расположению народной массы и поддержке всадников, которым были облегчены их откупные контракты, сенатская партия потерпела поражение и власть перешла в руки триумвиров.
«Цезарь был избран консулом и тотчас в угоду беднякам и неимущим внес
законопроект об основании колоний и раздаче земель; тем самым он нарушил
достоинство своего сана, превратив консульство в своего рода трибунат.
Когда товарищ Цезаря по должности, Бибул, воспротивился его намерениям, а
Катон старался всемерно помочь Бибулу, Цезарь просто выпустил на ораторское
возвышение Помпея и, обратившись к нему, спросил, одобряет ли тот внесенные
им законопроекты. Когда последовал утвердительный ответ. Цезарь продолжал:
«Итак, если кто-нибудь вздумает насилием помешать законопроекту, придешь ли
ты на помощь народу?» «Конечно,—ответил Помпеи,—против тех, кто угрожает
мечом, и выступлю с мечом и щитом». Ничего более грубого Помпеи, кажется,
до этого дня еще не говорил и не совершал. Поэтому в оправдание Помпей
говорили, что эти слова сорвались у него с языка сгоряча. Однако
последующие события ясно показали, что Помпеи совершенно подчинился Цезарю.
Действительно, вопреки всем ожиданиям, Помпеи женился на Юлии, дочери
Цезаря, уже обрученной с Цепионом и собиравшейся выйти замуж через
несколько дней. Чтобы смягчить гнев Цепиона, Помпеи обещал ему в жены
собственную дочь, хотя она тоже была ранее обручен с Фансгом, сыном Суллы.
Сим Цезарь женился на Кальпурнии, дочери Пизона» [2,с. 322].
Когда Цезарь отбыл в 58 г. в Галлию, Помпей, во главе комиссии,
занялся раздачей земель. Тем временем в Риме начались беспорядки, под
руководством демагогов, из которых самым смелым был сторонник Цезаря,
Клодий. Сам Помпей вскоре оказался в числе преследуемых; Клодий со
своими шайками не раз нападал на него и держал в осаде его дом. Бездействие
Помпей в Риме, в виду подвигов Цезаря в Галлии, произвело переворот в
общественном мнении. Когда Помпей, желая вернуть себе прежнюю власть и
силу, предложил назначить его на 5 лет проконсулом для упорядочения
хлебного вопроса, с предоставлением ему войска и казны, сенат принял
это предложение с значительными урезками: Помпей не дали ни казны, ни
войска, ни власти над наместниками. Уже с этого времени Помпей стал
недружелюбно относиться к Цезарю, завидуя его возвышению и предвидя в нем опасного соперника. Между тем, опасаясь возвышения
аристократической партии, с Катоном во главе, триумвиры съехались в 56 г.
в Лук. Примирив Помпей с Клодием, Цезарь, которому теперь бесспорно
принадлежало первое место в союзе трех, предложил следующие меры: Помпей
и Крассу быть консулами в 55 г., после чего Помпей должен на 5 лет
отправиться в качестве наместника в Испанию, а Красс - в Сирию;
Цезарю быть наместником Галлии 5 лет сверх ранее положенного срока. Помпей
не отправился в Испанию, а остался в Риме, под предлогом заботы о столице.
Помпей освятив воздвигнутый им театр, устроил гимнастические и мусические
состязания, а также травлю диких зверей, при которой было убито пятьсот
львов. Под конец Помпеи показал еще битву со слонами—зрелище, всего более
поразившее римлян.
Эти зрелища вызвали у народа изумление перед Помпеем и любовь к нему,
но, с другой стороны, и не меньшую зависть. Помпей передал войска и
управление провинциями своим доверенным легатам, а сам проводил время с
женой в Италии, в своих именьях, переезжая из одного места в другое и не
решаясь оставить ее то ли из любви к ней, то ли из-за ее привязанности к
нему. Ибо приводят и это последнее основание. Всем была известна нежность к
Помпею молодой женщины, страстно любившей мужа, невзирая на его годы.
Отчасти причиной этому была, по-видимому, воздержность мужа, который
довольствовался только своей женой, отчасти же его природная величавость,
соединявшаяся с приятным и привлекательным обхождением, особенно
соблазнительным для женщин, если признать за истину свидетельство гетеры
Флоры.
Несогласия между триумвирами и сенатом особенно обострились в 54 г., когда, с помощью подкупа, в консулы были избраны два оптимата. Помпей выставил свою кандидатуру на диктаторскую власть, для подавления анархии, и, воспользовавшись беспорядками, происшедшими по поводу убиения Клодия (52), был назначен консулом без товарища. Он провел законы о подкупах, о буйствах и о праве наместничества в провинции лишь поистечении 5 летнего срока со времени сложения магистратуры.
При выборах эдилов дело дошло до рукопашной схватки, и много людей
около Помпея было убито, так что ему пришлось переменить запачканную кровью
одежду. Слуги, принесшие одежду Помпея, произвели своей беготней сильный
шум в доме. При виде окровавленной тоги молодая женщина, бывшая в ту пору
беременной, лишилась чувств и с трудом пришла в себя. От такого сильного
испуга и волнения у нее начались преждевременные роды. Поэтому даже те, кто
весьма резко порицал дружбу Помпея с Цезарем, не могли сказать ничего
дурного о любви этой женщины. Она забеременела снова и, родив дочь,
скончалась от родов, ребенок же пережил мать лишь на немного дней. Помпеи
совершил уже все приготовления для похорон в своем альбанском имении,
однако народ силой заставил перенести тело на Марсово ноле, скорее из
сострадания к молодой женщине, чем и угоду Помпею и Цезарю. Из них обоих,
однако, народ, по-видимому, больше уважения оказывал отсутствующему Цезарю,
чем Помпею, который был в Риме. Тотчас же после смерти Юлии город пришел в
волнение, всюду царило беспокойство и слышались сеющие смуту речи.
Родственный союз, который прежде скорее скрывал, чем сдерживал, властолюбие
этих двух людей, был теперь разорван. Вскоре пришло известие о гибели
Красса в войне с парфянами. Его гибель устранила еще одно важное
препятствие для возникновения гражданской войны.
Между тем все больше чувствовалась близость разрыва Помпей с
Цезарем, особенно с тех пор как умерла жена Помпей, Юлия (53 г.).
Помпей старался сблизиться с сенатом, ища у него поддержки против
усиливающегося могущества противника.
«Выступая как-то в Народном собрании, Помпей заметил, что всякую почетную должность ему давали скорее, чем он того ожидал, и он отказывался от этой должности раньше, чем ожидали другие. О справедливости этого замечания свидетельствует то, что он всегда распускал после похода свои войска. Но тогда, полагая, что Цезарь войска не распустит, Помпей старался в противовес ему упрочить собственное положение, обеспечив высшие государственные должности за своими приверженцами. Впрочем, он не вводил никаких новшеств и не желал обнаруживать своего недоверия к Цезарю, - напротив, старался показать, что презирает его и ни во что не ставит» [2, с. 330].
Когда же Помпей стал замечать, что все государственные должности распределяются не по его желанию, так как граждане подкуплены, он решил не препятствовать смуте.
Тотчас пошли толки о диктаторе. Первым осмелился открыто заявить об
этом народный трибун Луцилий, убеждая народ выбрать Помпея диктатором.
Каток так резко возражал против этого, то Луцилию грозила опасность
потерять должность трибуна. Многие друзья Помпея выступили в его защиту,
утверждая, что он не ищет и не желает этой должности. Катон похвалил за это
Помпея и убеждал его позаботиться о восстановлении законного порядка. Тогда
Помпеи, устыдившись, принял меры к восстановлению порядка, и были избраны
консулы — Домиций и Мессала. Потом, однако, опять началась смута, и многие
стали уже более решительно толковать о диктаторе. Катон, боясь, что его
принудят подчиниться насилию, решил, что лучше предоставить Помпею какую-
либо законную должность и тем отвратить его от этой неограниченной и
тиранической власти. Даже Бибул, хотя и был врагом Помпея, первым подал
свое мнение в сенате об избрании Помпея единственным консулом, ибо таким
образом республика или избавится от теперешних беспорядков, или будет
порабощена самым доблестным мужем. Это предложение показалось странным,
имея в виду лицо, от которого оно исходило. Тогда встал Катон; все ждали,
что он будет возражать против нового законопроекта, но, когда в сенате
воцарилось молчание, он заявил, что сам не внес бы такого предложения,
однако, коль скоро оно уже внесено другим, он советует его принять,
предпочитая любую власть безвластию; кроме того, он считает, что лучше
Помпея никто не сумеет управлять государством при таком беспорядке. Сенат
принял предложение и постановил, чтобы Помпеи, выбранный консулом, правил
один; если же он сам потребует себе товарища, пусть изберет его не раньше,
как через два месяца. Итак, интеррекс Сульпиций назначил Помпея консулом, и
Помпеи дружески приветствовал Катона, выразив тому большую благодарность и
прося частным образом помогать ему советом при выполнении должности. Катон
же отвечал, что, по его мнению, Помпей вовсе не обязан его благодарить, так
как все, что он, Катон, говорил в сенате, он сказал не ради него, Помпея, а
ради государства; он будет, добавил Катон, давать Помпею советы частным
образом, если к нему обратятся, а если не обратятся, он публично выскажет
то, что сочтет полезным и нужным. Таков Катон был во всем.
В 52 г. Помпеи женился на Корнелии, дочери Метелла Сципиона и вдове погибшего в войне с парфянами Публия, сына Красса, на которой тот женился, когда она была еще девушкой. У этой молодой женщины, кроме юности и красоты, было много и других достоинств. Действительно, она получила прекрасное образование, знала музыку и геометрию и привыкла с пользой для себя слушать рассуждения философов. Эти ее качества соединялись с характером, лишенным несносного тщеславия — недостатка, который у молодых женщин вызывается занятием науками. Происхождение и доброе имя ее отца были безупречны. Тем не менее брак не встретил одобрения из-за больший разницы в возрасте жениха и невесты: ведь по годам Корнелии скорее подходило быть женой сына Помпея. Более проницательные люди полагали, что Помпеи пренебрегает интересами государства: находясь в затруднительном положении, государство избрало его своим врачом и всецело доверилось ему одному, а он в это время увенчивает себя венками и справляет свадебные торжества, меж тем как ему следовало бы считать несчастьем это свое консульство, ибо, конечно, оно не было бы предоставлено ему вопреки установившимся обычаям, если бы в отечестве все обстояло благополучно.
