-1829 год выросло с 28 до 100.
В семье Прохоровых к тому времени подросло еще два надежных
помощника, братья Тимофея Васильевича, Яков и Константин Васильевичи.
Они оба были специалистами в области своего производства и много
помогали брату.
Развитие ткацкого производства требовало постройки все новых и новых корпусов. На это требовалась затрата значительного капитала, которым братья не располагали. Пришлось прибегнуть к аренде фабричных зданий. В 1821-31 годах Прохоровы арендуют ткацкую фабрику у Недоброго в Серпухове и устраивают там 140-150 станов[2]. Кроме того у них в то же время была в аренде земля у Крестцовой заставы. По обороту товара и по числу занятых людей ткацкое дело в тридцатых годах у Прохоровых было даже больше , чем ситценабивное.
В начале своей промышленной деятельности умный юноша ясно видел,
что русскому рабочему при врожденной его сметливости не достает общего
развития для усвоения технических знаний; он понимал, что без
образования рабочей массы не может развиваться наша промышленность.
Для этого в 1816 году он основывает при своей фабрике ремесленную
школу для детей.
Учебно-воспитательное дело в школе было организовано просто и
практично: дети часть дня обучались в фабричных мастерских различным
мастерствам и производствам и часть дня проводили в школе. В течение
второго и третьего десятилетия в школе обучались до тридцати мальчиков- детей рабочих и бедных жителей Москвы, которые принимались по
контракту на четыре- пять лет. В 1830 году во время холеры, в Москве
осталась масса осиротевших детей, обреченных на полную гибель.
Прохоровы, чтобы хотя некоторой части их облегчить участь и обеспечить
будущее, набрали в свою школу до ста человек обоего пола. Устроив так
школу, Тимофей Васильевич получил от нее блестящий результат. Жизнь
вполне оправдала его ожидания.
За всякого рода усовершенствованиями, нововведениями в ткацком,
красильном, ситценабивном и особенно в платочном деле как в России,
так и заграницей Прохоровы следили очень внимательно. Все, что
появлялось в этой отрасли промышленности нового, немедленно заводилось
ими на своей фабрике. На это они не жалели ни средств, ни труда.
Благодаря этому по прочности и яркости красок, по изяществу и
разнообразию рисунков на набивном товаре Прохоровская фабрика
принадлежала к числу первоклассных.
В конце двадцатых годов Прохоровы красили шерстяную пряжу для бахромы; в распоряжении красильщика для этой цели были медный куб и медные коробки. Значившиеся в это время в продаже набитые шерстяные платки и шали, по-видимому, набивались и красились не у себя, а на соседней фабрике Резанова или Шаловца.
Успеху Прохоровской фабрике способствовали главным образом новизна и оригинальность рисунков. Рисунок в те времена не покупался еще за границей, а был продуктом творчества русских рисовальщиков того времени, творчества, воспитанного на орнаментах бухарского, персидского и византийского искусства, реже английского и французского.
Рисунки Прохоровской фабрики восточного типа, в особенности саксонских товаров, имели большой успех. Удивительным творцом в этом деле на фабрике был Тарас Егорович Марыгин, питомец Прохоровской ремесленной школы. Художественно- промышленная деятельность этого самородка-художника, придавшего своеобразный и интересный облик товарам Прохоровской мануфактуры на целое столетие, продолжалось более пятидесяти лет.
В сороковых годах Тимофею Васильевичу пришлось пережить тяжелое
время. Начало быстро развиваться машинное производство ситцев при
посредстве печатных цилиндровых машин и перротин[3]. Ручной способ
производства ситцев и платков стал падать вследствие значительного
понижения цен. Чтобы завести машины, требовались большие свободные
деньги, а у Тимофея Васильевича весь наличный капитал был в обороте. В
ткацком деле также появился опасный конкурент в лице кустаря-
“мастерка”. Почти вся бумажная пряжа в то время шла к нам из Англии;
начавшийся там в сороковых годах большой промышленный кризис вызвал
падение цен на пряжу, вследствие чего она стала доступна широким
народным массам. Русские рынки быстро стали наводняться дешевой
пряжей, а скупщики- купцы открыли кредит предприимчивым ткачам из
крестьян, и кустарное ткацкое производство широко разлилось по всему
промышленному району.
Тимофей Васильевич напрягал все усилия на то, чтобы не дать
забить себя конкурентам. По своим воззрениям и складу ума Тимофей
Васильевич Прохоров является столь крупной личностью, что его
биография, написанная О. И. Благовещенским, помещалась в школьных
хрестоматиях. Для исполнения того, что было задумано Тимофеем
Васильевичем, не хватило бы ни его жизни, ни сил, ни средств, но уже и
потому, что им было сделано, он может считаться одним из замечательных
людей своего времени.
Фабрики братьев Прохоровых в тридцатых годах и в начале сороковых.
В начале тридцатых годов фабрика братьев Прохоровых продолжала
занимать в Москве все ту же территорию, какую она занимала и в день
раздела их с Резановым: “Верхний ткацкий двор” и “Нижний двор”. Когда
в 1830 году представилась возможность купить у Резанова два соседних
земельных участка, Прохоровы приобрели их. Нижний участок был соединен
с Нижним двором. Второй участок послужил к расширению ткацкой фабрики:
в тех двух старых домах, которые тут находились, были поставлены
ткацкие станы, и этот новый фабричный двор получил название “
Трехгорной фабрики”.
После того, как Тимофей Васильевич отделился от семьи,
руководителями фабрики стали три брата- Иван, Константин и Яков
Васильевичи. Прежде всего братья поделили между собой обязанности по
управлению всеми делами фабрик, надеясь таким путем достигнуть
наибольшего успеха.
Иван Васильевич взял в свое заведывание, во-первых, все ткацкое
дело, на котором он уже в достаточной мере успел специализироваться,
во-вторых- управление фабричным хозяйством, т.е. наблюдение и
управление продовольственною, квартирною и даже нравственною сторонами
жизни рабочих; в-третьих, на его обязанности лежало приобретение
топлива, строительных материалов, равно и возведение всякого рода
построек. Константин Васильевич, постоянно работавший с Тимофеем
Васильевичем по красильному и ситценабивному делу и интересовавшийся
этим делом, взял на себя управление техническою стороною
ситценабивного и платочнонабивного дела. Яков Васильевич занялся
специально торговыми делами.
Персо, Крейсиг и другие химики Франции и Германии, трудясь над вопросами приложения химии к ситценабивному производству, дают этому делу совершенно новый ход. Фабриканты Европы и России считали своей обязанностью слушать лекции по химии и давать научную подготовку своим детям. Книги Персо и Крейсига становятся настольными книгами всякого фабричного колориста.
Развитию ситценабивного производства способствовало еще и удешевление хлопчатобумажных тканей, которые благодаря этому становятся доступными людям среднего достатка.
Хлопчатобумажная промышленность начала выдвигаться на первых план.
В Москве с поразительной быстротой начали расти бумаготкацкие
фабрики. Наряду с ними стало развиваться и кустарное производство
материи, так как для этого большого капитала не требовалось, а само по
себе ткацкое дело было весьма не сложно. В результате кустари стали
серьезным образом конкурировать с бумаготкацкими фабриками, производя
более дешевый суровый товар. Таким образом, фабричное бумаготкацкое
производство начало вырождаться в кустарное, с которым впоследствии не
скоро удалось справиться и механическому ткацкому станку.
По совету Якова Васильевича ткацкое производство Прохоровы сократили. В силу необходимости Прохоровым пришлось иметь дело с кустарями, так как выработка материи кустарным путем становилась дешевле, нежели фабричным.
Братья Прохоровы боролись с неблагоприятными для них условиями.
Но вот в 1848 году проездом в Киев из Воронежа заразился холерой, а
потом умер, Иван Васильевич, главный руководитель ткацкой фабрики, - и
ткацкое дело было отодвинуто Прохоровыми на задний план на целые
пятьдесят лет.
Ситценабивная фабрика Прохоровых в тридцатых годах была крупнейшей в Москве. Она в то время была также первоклассною и по качеству производимых ею товаров.
Обширную торговлю своими товарами Прохоровы вели, главным
образом, в трех пунктах: Москве, Н. Новгороде и Украине, причем в
последней Прохоровы появились первыми из москвичей. В Сибирь
Прохоровские товары вывозились через Ирбитскую ярмарку. До середины
тридцатых годов московская торговля всецело находилась
непосредственном ведении Якова Васильевича. Развитие торговых
оборотов и расширение рынков потребовали от него частых отлучек из
Москвы, и поэтому Яков Васильевич из собственных учеников успел
воспитать таких приказчиков, которым уже можно было доверить ведение
московских дел. Такими “ помощниками в делах поведомых Я. В. “ были
сначала Кощеверов, а затем Шапошников и Китайцев.
Воспитанные всецело в Евангельском духе, Бр. Прохоровы целью
своей жизни ставили приобретение не одного лишь “ богатства
вещественного”, Прохоровы первые в России основали у себя фабрично-
ремесленное училище ( см. Гл. II). Вероятно, они также были первыми из
фабрикантов, которые завели для своих рабочих лечебницу и богадельни.
В тридцатых и сороковых годах на фабрике была лечебница с постоянным
фельдшером, которую два-три раза в неделю посещал частный врач. Для
престарелых рабочих ими содержались две небольшие богадельни. По
замечанию современников, эти явления в то время были явлениями
исключительными. Екатерина Никифоровна горячо сочувствовала
просветительной деятельности сыновей. В начале сороковых годов она
настолько увлеклась этим делом, что основала даже на свои средства
собственную профессиональную женскую школу, которая просуществовала
несколько лет в ее доме.
За этот период своего существования Прохоровская фабрика неоднократно участвовала со своими изделиями на выставках отечественной промышленности. На выставке 1831 года Прохоровы получили золотую медаль.
В 1835 году изделия фабрики имели еще больший успех; Константину и
Якову Васильевичам были пожалованы золотые медали для ношения на шее
на Аннинской ленте.
На выставке в Петрограде, в 1839 году, фабрика получила большую
золотую похвальную медаль. Кроме того, Константину Васильевичу лично
была пожалована за ту же выставку золотая медаль для ношения на шее на
Александровской ленте “ за отличную выделку печатных изделий на
фабрике его”.
За выставку в Москве, в 1843 году, Яков Васильевич получил золотую медаль для ношения на шее на Александровской ленте .
В 1841 году Константин Васильевич за Варшавскую выставку удостоен большой золотой медали на Александровской ленте.
За содержание при фабрике школы для фабричных учеников в 1841 году
Константин Васильевич получил звание Мануфактур-Советника, а Яков
Васильевич большую золотую медаль для ношения на шее на Владимирской
ленте.
Торговый дом под фирмой” Братья И., К. и Я. Прохоровы”. Выступления на торгово-промышленном поприще третьего поколения семьи Прохоровых.
( 1843- 1867)
Следующий период жизни Мануфактуры был переломом в ее производстве.
Братья Прохоровы были вынуждены пожертвовать ткацким делом, отвести
ему второстепенное место в производстве. Они ясно видели, что
дальнейшее развитие их производства в этом направлении в будущие не
открывает широких перспектив и что пора и им начать производство
ситцев механическим путем. Громадные по тем временам суммы идут на
постройки каменных корпусов и импортное оборудование фабрики. Теперь,
располагая печатной машиной и двумя перротинами, применяя к работе на
фабрике пар и паровую машину, братья Прохоровы уже имели возможность
во всякое время значительно увеличить свое производство.
