Переходя к разбору проекта партии народной свободы, П. А говорил: «В этом проекте не все ясно. С одной стороны проект осуждает национализацию земли, а с другой признает неизменное право собственности лишь за крестьянами, к помещичьим же землям применяет начало количественного отчуждения.
Но раз признан принцип отчуждаемости для помещичьих земель, раз уже встали на этот путь, то вряд ли крестьяне поверят в то, что их земли со временем не будут тронуты. Ведь с ростом населения принцип количественной экспроприации неминуемо коснется и последних и приведет в конце концов к той же национализации земли. Поэтому проект левой партии более искренен и правдив».
Столыпин перешел к изложению мысли правительства: «Необходимо дать возможность способному, трудолюбивому крестьянину, т. е. соли земли русской, освободиться от тех тисков, от тех теперешних условий жизни, в которых он в настоящее время находится. Надо дать ему возможность укрепить за собой плоды трудов своих и предоставить их в неотъемлемую собственность.
Пусть собственность эта будет общая там, где община еще не отжила, пусть она будет подворная там, где община уже не жизненна, но пусть она будет крепкая, пусть она будет наследственная». Для этого Правительство находит нужным сделать учет малоземельных крестьян и выдавать им на льготных условиях из земельного запаса необходимое количество земли. Чтобы составить необходимый земельный фонд, государство закупало бы предлагаемые в продажу частные земли; к ним прибавились бы земли удельные и государственные. Ввиду того, что крестьянство сильно оскудело, Государство взяло бы на себя разницу в проценте, выплачиваемом по выпускаемым им листам и тем процентом, который был бы по силам крестьянству. «Таким образом, — заявил Петр
Аркадьевич, — вышло бы, что все государство, все классы населения помогают крестьянам приобрести ту землю, в которой они нуждаются. В этом участвовали бы все плательщики государственных повинностей... Но тягость была бы разложена равномерно и не давила бы на плечи одного немногочисленного класса в 130.000 человек, с уничтожением которого уничтожены были бы, что бы там ни говорили, и очаги культуры. Этим именно путем Правительство начало идти, понизив, временно проведенным по 87 статье законом, проценты платежа крестьянскому банку... При рассмотрении вопроса в его полноте, может быть, и в более ясном свете представился бы и пресловутый вопрос об обязательном отчуждении. Пора этот вопрос вдвинуть в его настоящие рамки, пора, господа, не видеть в этом волшебного средства, какой-то панацеи против всех бед; средство это представляется смелым потому, что в разоренной России оно создаст еще класс разоренных вконец землевладельцев».
Петр Аркадьевич закончил словами: «пробыв около 10 лет у дела земельного устройства, я пришел к глубокому убеждению, что в деле этом нужен упорный труд, нужна продолжительная черная работа. Разрешить этот вопрос нельзя, его надо разрешать. В западных государствах на это потребовались десятилетья. Мы предлагаем вам скромный, но верный путь. Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций. Им нужны великие потрясения, нам нужна великая Россия».
Государственная Дума одобрила огромным большинством голосов указ 9-го ноября 1906 года, придав ему силу закона.
5-го декабря 1908 года Петр Аркадьевич выступил в Государственной Думе с последними на этот счет разъяснениями. Он защищал проведенное в законе начало личной собственности. Часть же Думы стояла за принцип собственности семейной. Этот принцип исказил бы весь смысл закона П. А. заявил: «Нельзя с одной стороны исповедывать, что люди созрели для того, чтобы свободно, без опеки, располагать своими духовными силами, чтобы прилагать свободно свой труд к земле так, как они считают это лучшим, а с другой стороны признавать, что эти самые люди недостаточно надежны для того, чтобы без гнета сочленов своей семьи распоряжаться своим имуществом. Нельзя создавать общий закон ради исключительно уродливого явления, нельзя убивать этим кредитоспособность крестьянина, нельзя лишать его веры в свои силы, надежд на лучшее будущее, нельзя ставить преграды обогащению для того, чтобы слабые разделили с ним его нищету... Но главное, что необходимо, это, - когда мы пишем закон для всей страны, - иметь в виду разумных и сильных, а не пьяных и слабых... Правительство, проведя закон 9-го ноября 1906 года, и ставило ставку на разумных и сильных. Таковых в короткое время оказалось около полумиллиона домохозяев, закрепивших за собой более 3200000 десятин земли. Не парализуйте, господа, дальнейшего развития этих людей и помните, законодательствуя, что таких людей, таких сильных людей, в России большинство. Для уродливых же, исключительных случаев должна применяться и исключительная мера: институт опеки за расточительство. Следующие меры должны быть приняты для того, чтобы земля не ускользала из рук крестьянского класса: надельная земля не может быть отчуждаема лицу иного сословия, надельная земля не может быть заложена иначе, как в Крестьянском
Банке, она не может быть продана за долги, она не может быть завещана иначе, как по обычаю, кроме того ограничивается возможность скупки наделов установлением правила о воспрещении продажи в одни руки, в одном уезде, более шести указанных наделов».
Петр Аркадьевич заявил далее: «И насколько нужен для переустройства нашего царства, переустройства его на крепких монархических устоях, — крепкий личный собственник, насколько он является преградой для развития революционного движения, - видно из трудов последнего съезда социалистов- революционеров, бывшего в Лондоне в сентябре настоящего года. Вот то, между прочим, что он постановил: «Правительство, подавив попытку открытого восстания и захвата земель в деревне, поставило себе целью распылить крестьянство усиленным насаждением личной частной собственности или хуторским хозяйством. Всякий успех Правительства в этом направлении наносит ущерб делу революции». Петр Аркадьевич заканчивает свою речь следующими словами: «Применением в ней личного труда, личной собственности, приложением к ней всех, всех решительно народных сил, необходимо поднять нашу общинную, нашу слабую, нашу обнищавшую, истощенную землю, так как земля это залог наших сил в будущем, земля — это Россия».
На заседании Государственного Совета 15 марта 1910 года, приведя те же доводы в пользу личной собственности, что и в Государственной Думе,
Столыпин доказал жизненность указа 9-го ноября следующими данными: «За три года заявило желание укрепить свои участки в личную собственность более
1.700.000 домохозяев, т. е. около 17% всех общинников-домохозяев; окончательно укрепили свои участки 1.175.000 домохозяев, т. е. более 11 % с
8.780.000 десятин земли и это кроме целых сельских общин, в которых к подворному владению перешли еще 193.477 домохозяев, владеющих 1.885.814 десятинами.» После долгих дебатов, Государственный Совет принимает поочередно все статьи правительственного законопроекта
Еще в июне 1909 года, Столыпин, вместе с главноуправляющим землеустройством и земледелием, объезжал землеустроительные работы Екатеринославской губ.
Там, где еще два года тому назад была открытая степь, теперь сплошь виднелись хутора. Затем были осмотрены работы в Орловской губ. 14-го июня
1910 г. Петр Аркадьевич издал два циркуляра, имевших целью помощь крестьянскому землеустройству и устранение чересполосицы.
Землеустроительная комиссия все время оказывала крестьянам помощь в связи с их расселением на надельной земле. Всего за 4 года (1906-1910) комиссия назначила ссуды 157.561 домохозяевам в общей сумме 12.410.032 рубля и выдала на руки в виде в безвозвратных пособий (по 1 января 1911 г.) 117.997 домохозяевам 9.230.725 руб. Кроме того 35.423 дворам оказано содействие в постройке новых жилищ путем льготного и бесплатного отпуска лесных материалов. Происходила, одним словом, вся та работа, которая была уже отмечена в Высочайшем Рескрипте на имя Столыпина от 1-го января 1908 г. в следующих выражениях:
«В лице вашем я нашел выдающегося исполнителя моих предначертаний, о чем красноречию свидетельствуют первостепенной важности законодательные труды по землеустройству и другим вопросам государственного управления, подготовленные Советом Министров, под руководством вашим, а равно возрастающее доверие населения к Правительству, особенно наглядно проявившееся при выборах в третью Государственную Думу, и многие отрадные признаки несомненного успокоения страны».
Смерть Столыпина
"СЧАСТЛИВ УМЕРЕТЬ ЗА ЦАРЯ"
Когда-то он сказал: “Каждое утро, когда я просыпаюсь, и творю молитву, я смотрю на предстоящий день, как на последний в жизни, и готовлюсь выполнить все свои обязанности, уже устремляя взор в вечность. А вечером, когда я опять возвращаюсь в свою комнату, то говорю себе, что должен благодарить Бога за лишний дарованный мне в жизни день. Это единственное следствие моего постоянного сознания близости смерти, как расплаты за свои убеждения. И порой я ясно чувствую, что должен наступить день, когда замысел убийцы, наконец, удастся”.
Смерть действительно прервала на полном ходу деятельность Столыпина.
Унесла его в могилу, не дав закончить предпринятый им гигантский труд,
задачу, в которую верил он всю жизнь.
Им было сказано когда-то: “Итак, на очереди главная наша задача - укрепить низы. В них вся сила страны. Их более 100 миллионов! Будут здоровы и крепки корни у государства, поверьте - и слова Русского Правительства совсем иначе зазвучат перед Европой и перед целым миром... Дружная, общая, основанная на взаимном доверии работа - вот девиз для нас всех, Русских!
Дайте Государству 20 лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не
узнаете нынешней России”.
1 сентября 1911 года в Киевском оперном театре, в присутствии царя Николая
II и его дочерей, в Столыпина дважды выстрелил из револьвера Дмитрий Богров
(двойной агент, работавший одновременно на эсеров и на полицию). Во время
покушения Столыпин стоял, прислонясь, к рампе, охраны у него не было. В
театре громко говорили и выстрелы слыхали немногие, но когда в зале
раздались крики, все взоры устремились на П.А. Столыпина, и на несколько
секунд все замолкло. Петр Аркадьевич как будто не сразу понял, что
случилось. Он наклонил голову и посмотрел на свой белый сюртук, который с
правой стороны, под грудной клеткой, уже заливался кровью. Медленными и
уверенными движениями он положил на барьер фуражку и перчатки, расстегнул
сюртук и, увидя жилет, густо пропитанный кровью, махнул рукой, как будто
желая сказать: "все кончено!". Затем он грузно опустился в кресло и ясно и
отчетливо, голосом, слышным всем, кто находился недалеко от него, произнес:
"Счастлив умереть за Царя", - так описал убийство Петра Аркадьевича
Столыпина очевидец - бывший губернатор Киева - А. Гирс.
Письмо Богрова родителям
1 сентября 1911
Дорогие мои, милые мои папа и мама!
Знаю, что вас страшно огорчит и поразит тот удар, который я вам наношу, и в последний момент это единственное, что меня убивает. Но я знаю вас не только за самых лучших людей, которых я встречал в жизни, но и за людей, которые всё могут понять и простить.
Простите же и меня, если я срвершаю поступок, противный вашим убеждениям.
Я иначе не могу, и вы сами знаете, что вот уже два года, как я пробую отказаться от старого. Но новая, спокойная жизнь не для меня, и , если бы я даже и сделал хорошую карьеру, я все равно кончил бы тем же, чем теперь кончаю.
Целую много, много раз . Митя.
(Террористы начали "охотиться" на Столыпина сразу после его выдвижения на пост главы правительства. Уже через месяц "защитники народа" взорвали мощную бомбу на даче П.А. Столыпина на Аптекарском острове во время приема посетителей. Хозяин по счастливой случайности не пострадал, но его дочь и сын были ранены. Находясь на посту премьера, Петр Аркадьевич на протяжении пяти лет ежеминутно ожидал трагического финала своей жизни.)
Когда Столыпина отнесли в одну из комнат театра и наскоро перевязали, выяснилось, что от мгновенной смерти его спас крест святого Владимира, в который попала первая пуля. Она раздробила крест и ушла в сторону от сердца. Но все же этой пулей были пробиты грудная клетка, плевра, грудобрюшная преграда и печень. Другое ранение было не столь опасным - пуля пронзила кисть левой руки.
Врачи распорядились поместить раненого премьера в клинику доктора
Маковского. Агония Столыпина длилась четыре дня. 5 сентября врачи
констатировали смерть.
Столыпин скончался. Похоронен он был в Киево-Печерской лавре, поскольку в
свое время завещал похоронить его там, где его настигнет смерть.
Кончина Столыпина вызвала массу откликов в российской и зарубежной
печати. Заграничная левая пресса восприняла этот факт с удовлетворением.
Так, в газете Независимой рабочей партии Англии отмечалось: "Столыпин
обратил Думу в фарс и мошенническую проделку. Он, именно он, бросил тысячи
людей в зараженные тюрьмы и послал тысячи на виселицу". "Он не может
воротиться - и, конечно, многие тысячи русских благоговейно поблагодарят за
это господа". Печатный орган Французской социалистической партии заявлял:
"Смерть Столыпина заслуженная. Пред этой могилой человечество может лишь
вздохнуть с облегчением".
В целом же сохранились весьма противоречивые оценки как самой личности
Столыпина, так и его деятельности. С. Ю. Витте, который придирчиво следил
за политической карьерой своего преемника, отмечал, что Петр Аркадьевич
"был человек с большим темпераментом, человеком храбрым", но обвинял его в
отсутствии государственной культуры, неуравновешенности, излишнем влиянии
на его политическую деятельность жены Ольги Борисовны, использовании
служебного положения для протекции родственникам. В этом есть доля истины,
поскольку министром иностранных дел был Сазонов, женатый на сестре жены
Столыпина. Младший офицер императорской яхты Бок, женившись на дочери
Столыпина, тотчас получил должность морского агента в Берлине.
Витте обвинял Столыпина в заимствовании у него, Сергея Юльевича, идеи о
выходе крестьян из общины, но подчеркивал разницу в методах осуществления
этой идеи. Оценивая Указ от 9 ноября 1906 г., он писал: "Я чувствую, что
закон этот послужит одной из причин пролития невинной крови. Был бы
счастлив, если бы мое чувство меня обмануло". Наиболее неприемлемое он
видел в том, что "Столыпин последние два-три года своего правления водворил
в России положительный террор, но самое главное, внес во все отправления
государственной жизни полицейский произвол и полицейское усмотрение". В
своих мемуарах Витте отмечал эволюцию Столыпина от либерального премьера до
"такого реакционера, который бы не брезговал никакими средствами для того,
чтобы сохранить власть, и произвольно, с нарушением всяких законов, правил
Россией".
Представляется интересным мнение П. Н. Милюкова, одного из лидеров партии
кадетов, которых Столыпин, несмотря на, казалось бы, непреодолимые
разногласия с ними, именовал "мозгом нации": "Столыпин выступал в двойном
обличье - либерала и крайнего националиста". Милюков весьма скептически
относился к эффективности реформаторской деятельности Столыпина, но отдавал
должное его неординарности. "П. А. Столыпин, - писал Милюков, - принадлежал
к числу лиц, которые мнили себя спасителями России от ее "великих
потрясений". В эту свою задачу он внес свой большой темперамент и свою
упрямую волю. Он верил в себя и в свое назначение. Он был, конечно, крупнее
многих сановников, сидевших на его месте до и после Витте".
Один из первых русских марксистов, Петр Бернгардович Струве, дал
следующую характеристику деятельности Столыпина: "Как бы ни относиться к
аграрной политике Столыпина - можно ее принимать как величайшее зло, можно
ее благословлять как благодетельную хирургическую операцию, - этой
политикой он совершил огромный сдвиг в русской жизни. И - сдвиг поистине
революционный и по существу, и формально. Ибо не может быть никакого
сомнения, что с аграрной реформой, ликвидировавшей общину, по значению в
экономическом развитии России в один ряд могут быть поставлены лишь
освобождение крестьян и проведение железных дорог".
Отец Столыпина, познакомившись с Л. Н. Толстым во время Крымской войны,
подружился с ним. Лев Николаевич был хорошо знаком с детьми своего друга.
Узнав о высоком назначении Петра Аркадьевича, Толстой писал ему письма с
осуждением его политического курса. Толстой видел в деятельности Столыпина
две ошибки - "начал насилием бороться с насилием, что привело только к
разрастанию его масштабов, и приступил к проведению такой земельной
политики, которая имеет в виду не умиротворение, а утверждение земельного
насилия".
В то же время другой гуманист XX в. - В. В. Розанов - дал очень высокую
оценку Столыпину, на котором, по мнению философа, "не лежало ни одного
грязного пятна: вещь страшно редкая и трудная для политического деятеля",
его "смогли убить, но никто не мог сказать: он был лживый, кривой или
своекорыстный человек".
В. И. Ленин, оценивая Столыпина как политического деятеля, писал, что тот
умел прикрывать свою деятельность "лоском и фразой, позой и жестами,
подделанными под "европейские". Характеризуя же государственную
деятельность Столыпина, Владимир Ильич отмечал, что он "пытался в старые
мехи влить новое вино, старое самодержавие переделать в буржуазную
монархию, и крах столыпинской политики есть крах царизма на этом полезном,
последнем мыслимом для царизма пути". Пожалуй, это подходит к определению
сути политики, разработанной и проводимой не только Столыпиным, но и Витте.
При всей непохожести средств достижения оба пытались достичь одной цели -
во что бы то ни стало сохранить монархию, не допустить революционного
взрыва посредством уступок различным социальным силам.
Предложенные ими реформы объективно способствовали ускорению развития
рыночных начал в экономике, многоукладности. Но если Витте в своей политике
был сориентирован на западноевропейский путь развития, то Столыпин пытался
найти свой, особый, русский путь. Оба активно использовали силы государства
в осуществлении реформ, что давало основание некоторым современникам
упрекать обоих в введении "государственного социализма". Витте делал упор
на экономические методы воздействия, а Столыпин использовал
административную мощь государства. Это прослеживается в их видении путей
перехода от общинного к частному землевладению. Если Витте высказывался за
постепенный, без принудительности переход на хутора, то Столыпин, понимая
живучесть общины и консерватизм крестьян, предлагал этот процесс ускорить
административными методами.
Витте и Столыпин ставили вопрос о необходимости реформирования
политической системы, но если Столыпин предлагал в основном реформы
местного самоуправления, то Витте добился введения начал
конституционализма.
Задуманные ими реформы, увы, были слишком запоздалые. Их эффективность
могла быть более высокой лишь в условиях парламентаризма и правового
государства.
Опыт политической деятельности Витте и Столыпина наглядно показывает, что
без должного изменения политической системы даже талантливо задуманные
экономические реформы обречены на неуспех, а промедление в решении
назревших экономических и социальных проблем создает реальную угрозу самой
общественной системе.
Заключение
Сегодня, когда наша страна наконец-то освободилась от социалистических оков, когда она встала на ноги и крепнет с каждым годом, интересно будет углубиться во времена царской России. Тема Столыпинских реформ наиболее актуальна сегодня, так как сегодняшней России нужен такой реформатор, каким был Столыпин.
Мне было очень интересно работать над этим рефератом : я узнала много нового ; надеюсь, мне это пригодится в жизни.
Список использованной литературы
1. Н. Верт « История советского государства 1900-1991»
2. И.Д. Коваленко «Столыпинская аграрная реформа»
3. И.В. Островский « П.А.Столыпин и его время»
4. Сборник речей «Петр Аркадьевич Столыпин»
5. Вс.Иванов «Столыпин»
6. В.В.Казарезов « О Петре Аркадьевиче Столыпине»
7. С.Рыбас, Л.Тараканова «Реформатор. Жизнь и смерть Петра Столыпина»
