Женщина на войне - феномен XX века
Министерство общего и профессионального образования РФ
Московский Государственный Институт Стали и Сплавов (технологический университет)
Кафедра философско-историических и социально-правовых наук
Реферат на тему:
«Женщина на войне - феномен ХХ века»
Студент группы МА-99
Щукин П.В.
Преподаватель
Иоаннисянц Рубен Григорьевич
МОСКВА 2000г.
План:
I. Дореволюционная ситуация: исключение из правил.
1. Женщина на войне: мировые легенды.
2."Женщина с оружием - это серьезно…"
3. В.Кожина и Н.Дурова.
4. Цивилизация не стоит на месте.
5. Они вторглись в типично мужскую сферу деятельности.
6. …чтобы попасть на фронт, ей пришлось выдавать себя за мужчину.
7. Гражданская война.
II СОВЕТСКАЯ ЭПОХА: ОТ РАВНОПРАВИЯ В МИРНОЙ ЖИЗНИ К РАВЕНСТВУ НА
ВОЙНЕ
1. Развитие эмансипации.
2. Девушки рвутся на фронт.
3. Они были готовы к подвигу, но не были готовы к армии.
4. Другая сторона феномена.
5. ППЖ.
6. Рождались на фронте и подлинные чувства.
7. Солдаты с благодарностью вспоминают своих подружек.
III АФГАНСКИЙ ОПЫТ И СОВРЕМЕННОСТЬ: ЭВОЛЮЦИЯ ФЕНОМЕНА
1. Женщины в Афганестане
2. "Чекистки" - таких было большинство.
3. Почему и в наше время женщины оказываются на войне?
4. Мата Хари. Чем примечательна эта личность? а) Рождение Маты Хари. б) Роковые путешествия. в) Симпатические чернила для «Н-21» г) Неубедительное судебное разбирательство. д) В ожидании вызова. е) Мнимая казнь?
IV. Заключение.
ДОРЕВОЛЮЦИОННАЯ СИТУАЦИЯ: ИСКЛЮЧЕНИЕ ИЗ ПРАВИЛ.
«Война - дело мужское». Это утверждение всегда принималось за
аксиому и, разумеется не случайно: на всем протяжении человеческой
истории война действительно была прерогативой мужчин. Женщина же всегда выступала в качестве пассивной жертвы, военной добычи, в лучшем
случае - в роли долготерпеливой Пенелопы или плачущей Ярославны.
Легенды об амазонках, - кстати, распространенные в древности во всех
частях света, - чаще всего так и остались легендами.
Впрочем, уже с древнейших времен в обозах многий армий
странствовали те, кого в XVIII ХIХ вв. называли маркитантками. Они
выполняли тройную функцию - снабжения войск продовольствием, иногда
- ухода за ранеными , и почти всегда «жриц любви». И мужчины, и
непричастные к армии женщины относились к маркитанткам не слишком
уважительно.
А вот женщина - солдат , женщина с оружием в руках - это во
все времена становилось событием невероятным, порождавшим массу
легенд, слухов и домыслов. Жанна д’Арк - великая героиня
французского народа. И это ни у кого не вызывает сомнений. Но
давайте вспомним, как жестоко высмеивал ее Шекспир, который, впрочем
был англичанином1. Или наши народные героини 1812 года - партизанка
Василиса Кожина и кавалерист - девица Надежда Дурова.
С Кожиной ситуация более или менее ясна: когда кругом враг,
который грабит и убивает врывается в твой дом, угрожает твоим детям,
- поневоле за вилы возьмешься. А она, хоть и женщина, но облеченная властью - старостиха. Это, конечно, не совсем обычное поведение
русской крестьянки, воспитанной на патриархальных общинных традициях.
Впрочем, во все времена женщины осажденных городов и крепостей лили на голову неприятелей кипящую смолу...
А вот с Надеждой Дуровой все намного сложнее: в армию она ушла в 1806 г., когда французов под Москвой еще и в помине не было.
Причем эта замужняя женщина оставила семью, мужа, малолетнего сына
ради своих довольно странных наклонностей. А.С. Пушкин, публикуя в
«Современнике» отрывок из ее записок, спрашивал в предисловии:
«Какие причины заставили молодую девушку, хорошей дворянской
фамилии, оставить отеческий дом, отречься от своего пола, принять
на себя труды и обязанности, которые пугают и мужчин, и явиться на поле сражений - и каких еще? Врожденная неукротимая склонность?
Любовь?2 Догадки были самые разные. Споры продолжаются и до
сих пор.
Цивилизация не стоит на месте, войны становятся все
страшнее и кровопролитнее, и все больше женщин приобщаются к
несвойственному им ремеслу.
Крымская война 1853 - 1856 гг., оборона Севастополя: женщины в
лазаретах; женщины, собирающие ядра и подающие их артиллеристам. Там
прославилась своей отвагой медсестра Дарья, прозванная
Севастопольской. Русско-японская война: снова женщины - сестры
милосердия; на сей раз их гораздо больше. Первая мировая война:
сестры милосердия и фельдшерицы в госпиталях, реже женщины
находились - в отрядах Красного креста - в прифронтовой полосе,
на передовой. И наконец, первое женское воинское формирование -
Добровольческий ударный батальон смерти под командования
полного Георгиевского кавалера поручика Марии Бочкаревой.
Это уже серьезно. Женщина с ружьем становится фактом Русской истории. Кстати, главным аргументом Бочкаревой, при создании ее батальона в мае 1917 г. было то, что «солдаты в эту великую войну устали и им нужно помочь ... нравственно» ; т.е. женщины пошли на войну, когда мужчины оказались не на высоте, пошли, чтобы их «устыдить»3
«Граждане и гражданки! - призывала Мария Бочкарева., - Наша
мать , наша матушка Россия гибнет. Я хочу помочь спасти ее. Я
зову с собой женщин, чьи сердца и души кристально чисты, а
помыслы высоки». Покажем же мужчинам в этот тяжкий час пример
самопожертвования, чтобы они заново осознали свой долг перед
Родиной !...»4
В то время, когда мужчины целыми толпами дезертировали с фронта, женщины устремились на защиту Отечества. При этом в ударных батальонах преобладали представительницы трудовых семей — портнихи, учительницы, сестры милосердия, работницы, учащиеся из провинциальных городов. Кроме того, в маршевые роты были приняты женщины, досрочно освобожденные из заключения, — "чтобы дать возможность грешницам искупить вину на полях сражений"5.
Возникает вопрос: а как относились мужчины к присутствию в армии женщин, к тому, что те вторглись в типично мужскую сферу деятельности?
Приведем несколько отрывков из воспоминаний полковника
Г.Н.Чемоданова, где он рассказывает и о своей встрече с женщинами из
батальона смерти, и о сестрах из отряда Красного креста. Дело происходило
уже в период разложения армии, когда солдаты оставляли позиции, офицеры
потеряли всякую власть и возможность наводить порядок. А женщины...
Женщины оставались на посту и продолжали выполнять свой долг.
"За несколько дней до выступления на позицию, — вспоминает
Г.Н.Чемоданов, - ко мне в штаб полка явились две молодые женщины из
расформированного уже к тому времени батальона Бочаровой (так в тексте. —
ЕС.). "
- Примите нас на службу в полк, - обратились они ко мне с просьбой.
Молодые, здоровые, рослые девицы, шинели туго перетянуты ремнями, на стриженых головах лихо надвинуты папахи. Первый случай в моей практике; отношусь скептически и этого не скрываю; на повторные просьбы предлагаю вопрос перенести в полковой комитет, и вот эта пара хорошо грамотных разбитных девиц у меня в полку на должности телефонистов в команде службы связи"6.
Далее Чемоданов описывает панику, когда вся рота убежала в тыл, а на передовой остались сам ротный, его денщик, телефонист, фельдфебель, повар, обозные от кухни, "девять человек всего, и баба в их числе, телефонистка". "Ну и как она себя держала?" - спросил полковник у ротного, когда тот доложил обстановку. "Молодец баба, не меньше меня ругала и стыдила солдат", — был ответ.
Другой случай, описанный Чемодановым, касается сестер милосердия.
Здесь обращают на себя внимание намек полковника на "блага", связанные с
соседством Красного Креста, а также упоминание о том, что такое соседство
— явление весьма редкое.
"Во время доклада адъютант рассказывал мне новости, происшедшие за
день, и между прочим сообщил, что тут же в имении расположен отряд
Красного Креста. Удивление мое будет понятно тем, кто знает, как помпезно
обычно располагались эти отряды и какие блага для полка проистекали от
такого редкого соседства. Мне показалось невероятным, что я мог не знать
о присутствии отряда, находясь в имении более суток"7.
И тут выяснилось, что от большого не когда отряда, основная часть которого была отправлена в тыл, остались только белый флаг с красным крестом на доме, две юные сестры милосердия, четырнадцать санитаров и две санитарные повозки. Ни фельдшера, ни врача...
"Вы понимаете, господин полковник, какое свинство устроили! — возмущался адъютант. — В такое время оставить двух молодых девушек на произвол четырнадцати санитаров". И начал рассказывать, в каких условиях они живут: в холодном полуразрушенном здании, спят на нарах, питаются впроголодь, "и, кроме того, солдаты заставляют их каждый день по два часа газеты читать". Полковник посочувствовал и предложил "подкормить девиц" — приглашать их обедать вместе с офицерами.
И вот "к четырем часам за обедом собралась большая и непривычная компания. Присутствие двух сестер милосердия, молодых, интересных девиц, подтянуло собравшихся. Штабная молодежь сидело в своих лучших кителях, тщательно выбритая. Приехавшие с передовой гости потуже подтянули ремни своих гимнастерок и аккуратней расправили на них складки. Одичавшие в условиях жизни последних месяцев, отвыкшие не только от женского общества, но даже от вида дам, офицеры первое время чувствовали себя, видимо, связанными и держались с комичной торжественностью великосветских банкетов. К концу обеда настроение, однако, изменилось, непринужденность и простота, с которой держались наши гостьи, рассеяли натянутость, и разговор сделался общим, с тем особым опенком оживленности, который получается от присутствия в мужской компании интересных женщин"8.
Таким образом, отношение офицеров к женщинам в армии в первую мировую войну представляется весьма противоречивым: с одной стороны, недоверие, скептицизм, настороженность; с другой — снисходительная опека, покровительство слабому полу; с третьей — желание подтянуться, проявить себя с лучшей стороны, оказавшись в обществе дам.
Еще одно свидетельство — воспоминания большевика А.Пирейко, который
служил рядовым (вернее, всеми способами отлынивал от службы, а потом
красочно описывал в мемуарах свои дезертирские подвиги). Он рассказывает,
как в поезде, шедшем к фронту, пассажиры, состоявшие главным образом из
военных, во всю ругали большевиков. И тогда этот находчивый товарищ провел
блестящую провокацию: сообщил солдатам, размещенным в вагонах третьего
класса, что во втором классе едут женщины из батальона смерти (едут,
заметим, на передовую, в действующую армию). Возмущенные этим
обстоятельством солдаты ("Как это так? Нас возили кровь проливать в
теплушках, а этих ... которые будут так же воевать, как и сестры воевали, —
с офицерами, возят еще во втором классе!") отправились разбираться с
доброволками. Недовольство было направлено в новое русло, о большевиках
забыли9.
Интересны и сам факт, рисующий отношение солдат к женщинам в армии (в том
числе к медсестрам из Красного креста), и бравый тон описания.
В книги Софьи Федорченко ”Народ на войне. Фронтовые записи" есть такие строки - от имени солдата; "На той войне и сестры больше барыни были. Ты пеший, без ног, в последней усталости грязь на шоссе месишь, а мимо тебя фырк-фырк коляски с сестрами мелькают."10 Здесь уже о снисходительности говорить не приходится, - отношение откровенно враждебное.
Что касается женщины-солдата, то в первую мировую такая фигура была
все-таки редкостью. И судьба Антонины Пальшиной, повторившей путь своей
землячки Надежды Дуровой (под мужским именем, в мужской одежде 17-летняя
крестьянская девушка служила сначала в кавалерии, затем в пехоте, закончила
войну в чине унтер-офицера, кавалером двух Георгиевских крестов и медалей),
- яркое тому подтверждение; чтобы попасть на фронт, ей пришлось выдавать
себя за мужчину. В гражданскую войну такая маскировка была уже не нужна
(А.Т.Пальшина воевала у Буденного, работала в ЧК),- в этой
братоубийственной схватке все прежние нормы поведения потеряли свое
значение, были отброшены и забыты.11
