Александр Иольевич Огородников
Александр Иольевич Огородников
Александр Иоильевич Огородников родился 26 мая 1950 года в маленьком провинциальном городе Чистополе, располагавшемся в пределах Татарской автономной советской социалистической республики. Ничем Чистополь не выделялся среди других татарских городков, но всесоюзную известность все же приобрел - после перевода в него знаменитого Владимирского централа. Через чистопольскую политическую тюрьму прошли многие герои будущих книг и фильмов о "злодейском красном режиме и борцах с ним".Покойный Анатолий Левитин-Краснов, религиозный деятель, диссидент и "сиделец", писал в 1986 году: "Саша родился в семье провинциального коммуниста, мелкого служащего. Предки его, все без исключения, - русские крестьяне, от которых он унаследовал не только чисто русскую фамилию, но и чисто русский национальный тип. Саша Огородников очень ярко воплощает национальные черты. Одаренный мальчик, он с детских лет отличался любознательностью и редкими способностями. В то же время скромный и воспитанный. Не тем воспитанием, которое раньше давалось в дворянских семьях, а тем добрым русским воспитанием, которым спокон века славились русские крестьянские семьи, где ребят по головкам не гладили, а приучали их к труду и прививали им честность и моральную опрятность".
По причине тяжелой болезни Александр большую часть школьных лет провел дома за книгами, сдавая экзамены экстерном. Чтение подростка было ограничено известным ассортиментом литературных и философских произведений и не удивительно, что к юношескому возрасту естественные романтические и патриотические идеалы улеглись в героико-комсомольское русло. Завершилась эпоха комсомольского романтизма: "Бригантины" и ЛЭП-500.
В 1967 году он поступает в Уральский часовой завод токарем, но большую часть времени отдает общественной работе и спорту. Читает лекции о международном положении в обществе слепых и усиленно занимается боксом вместе со своим младшим братом Борисом, ставшим впоследствии иеромонахом Псково-Печерской лавры отцом Рафаилом и погибшем в 1989 году в автомобильной катастрофе при запутанных обстоятельствах.
Работая на заводе, Александр впервые проявляет свои организационные способности. Он создает Боевую комсомольскую дружину по борьбе с преступностью (БКД). Как и во многих провинциальных городах в Чистополе процветал бандитизм. Город был поделен на сферы влияния и не прекращающаяся война между улицами и районами втягивала в свой уголовный мир молодежь и терроризировала город. Милиция не могла справиться с этим, и тогда Огородников сформировал БКД. Существовали дружинники независимо от милиции, к которой высказывали нескрываемое презрение за ее беспомощность, а действовали по принципу "клин клином вышибают". Приходили, к примеру, на танцплощадку, традиционное место сбора шпаны, отлавливали провинившихся и жестоко избивали в воспитательных целях. Чистопольские "короли" приняли вызов и в течение двух лет между ними и БКД шла настоящая война (со смертельными случаями с обеих сторон), закончившаяся полной победой комсомольцев.
С этой победой к Огородникову пришла первая слава. О нем и его дружине написала "Комсомолка" и вскоре в городском военкомате пожилой седой человек предложил Александру поехать учиться в Москву в некое закрытое учебное заведение и получить на выбор диплом любого престижного вуза столицы. Но пламенному комсомольцу была уготована иная судьба. Он отказывается от крыжащего голову предложения и поступает на философский факультет Уральского университета в Свердловске. За год Огородников меняет мировоззрение на сто восемьдесят градусов: отращивает длинные волосы и критически отзывается о существующем строе. "За поведение несовместимое со званием комсомольца и студента" его отчисляют из университета, и он отправляется в Москву, где поступает на сценарно-киноведческий факультет Всесоюзного государственного института кинематографии. Происходит это в 1971 году. Наступала эпоха джинсов и рок-оперы "Иисус Христос - супер-стар". Александр гармонично вписывается в этот стиль: он путешествует автостопом, не пропускает знаменитые летние прибалтийские "съезды" советских хиппи. При этом он умудряется учиться практически на одни пятерки. Круг его общения невероятно широк: наркоманы, диссиденты, художественная богема. Но движение хиппи безусловно оказало на Огородникова самое большое влияние. Он был человеком "системы". Проблемы духовных исканий молодежи, а следовательно его собственные проблемы, стали темой его курсовой работы и задуманного документального фильма. Разумеется, сделать подобный фильм при Герасимове было невозможно и идея не была воплощена. Весной 1973 г. Огородникова исключают из института, фальсифицируя академическую задолженность. Период студенчества заканчивается сложившимся человеком, с устоявшимися позициями и убеждениями, Огородников выходит в жизнь. Именно в эти годы он пришел к вере. Романтические и патриотические идеалы юности нашли свою форму. Он становится православным русским патриотом (используя этот термин не в современном понимании). Именно эту форму он выбрал для противостояния атеистическому режиму. При этом "хиппи в душе" он оставался открытым для всех и не замыкался ни в религиозном, ни в национальном отчуждении. Широко распростертые руки и возглас "Я люблю вас всех!" - таким вспоминают его старые знакомые. Сам себя он любил называть "православным отребьем" или "вечно оглашенным".
С этого времени начинается его активная общественная деятельность. Экстравертный характер, обаяние, хиппианское понятие дружбы и христианское мироощущение притягивали людей в его дворницкую при туберкулезном диспансере на проспекте Мира, куда он устроился в поисках жилья и заработка. Тогда же он знакомится с ленинградским филологом, сотрудником Библиотеки АН СССР Владимиром Порешем, с которым его судьба связала на многие годы и рядом с которым он сделал свою головокружительную диссидентскую карьеру. Интересна их первая встреча, описание которой во многом характеризует Огородникова того периода. Владимир Пореш стоит на Невском проспекте. Борода, джинсы, длинные волосы. Подходит Огородников. Борода, джинсы, очень длинные волосы, и в лоб: "Вы антисоветчик?" - "Да",- отвечает, слегка опешив, Пореш незнакомцу. "Тогда можно у вас переночевать?" 1973 год.
К середине семидесятых годов в религиозной жизни страны было заметно явное оживление, которое на фоне тотального атеизма воспринималось как духовный ренессанс. В столичных храмах стала появляться интеллигенция. Самиздат пополнился религиозной философской и богословской литературой. Появилась самиздатская религиозная публицистика, сопровождающаяся обязательной полемикой. Фигуры Карелина, Шиманова, Краснова, Бородина, Дудко, Якунина, Светлова, Регельсона, Осипова, Желудкова, Эшлимана приобрели известность, их влияние на молодежь усиливалось. С большинством из них молодой Огородников общался, набираясь опыта и знаний. В августе 1976 года известный сотрудник госбезопасности, курировавший религиозную диссидентуру, Андрей Шилкин, по словам Александра, допрашивая в очередной раз, кричал: "Нам нужна ваша откровенность! Кто ваши знакомые? Мы их знаем! Вот ваши друзья - Глебушка и Левушка! Что вас с ними связывает?"
Глебушка и Левушка - это Якунин и Регельсон, с которыми его связывали общие общественнорелигиозные интересы. Но одно из самых сильных воздействий на Огородникова оказал его духовник - отец Дмитрий Дудко. В его окружении он обрел и своих наиболее близких друзей и единомышленников. Вот что писал Огородников об отце Дмитрии Дудко: "Наши проблемы не поднимаются ни на проповедях, ни на страницах единственного церковного журнала. Одно из крайне немногочисленных исключений составляет наш гонимый пастырь о. Дмитрий Дудко, яркий вдохновенный пример современного священника".
О чем тогда писал Огородников? В первую очередь о проблемах молодых православных неофитов. В конце 1973 года он загорелся идеей составить сборник свидетельств "Как я пришел к вере", для того, чтобы, с одной стороны, обобщить имеющийся опыт и осмыслить его, с другой - чтобы заявить всему миру о надвигающемся религиозном возрождении России.Десятки людей согласились дать материал для этого сборника, но работа так и не была завершена. Огородникова уже обуревают новые идеи, он спешит, бросая не доведенные до конца старые дела. Эту особенность его натуры отмечали многие: он - мощный генератор идей, далеко не всегда способный их реализовать. зато он умело подбирает самых подходящих людей для воплощения своих идей. Причем тот, кто продолжал самостоятельно реализовывать его начинания, становился его злейшим врагом.
Одна из центральных идей Огородникова того периода - воцерковление ВСЕЙ окружающей жизни. Деятельность Огородникова, его связи с диссидентами и иностранными корреспондентами не могли остаться без внимания, со стороны КГБ опека усиливалась с каждым днем.
Бойцовские качества Огородникова требовали постоянной борьбы, его личное противостояние КГБ всегда занимало его так же сильно6 как и собственно религиозные искания. Слежка, вызовы в ГБ, псевдонимы (например - "Агафангел"), шифрованная запись телефонных номеров, обыски - все это было его жизнью, увлекало и вдохновляло. Он удирал от "хвоста", прыгал с третьего этажа. Его ловили, отвозили за город и бросали ночью в лесу (очень похоже на историю с Анпиловым весной 93-го). Однажды - фантастическая дерзость! он даже избил агента, следившего за ним. Огородников откровенно дразнил своих противников, провоцируя свою посадку.
В 1974 году Огородников вместе с Владимиром Порешем основывает религиозно-философский семинар для изучения богословской и философской мысли. За этим кружком впоследствии закрепилось название "семинар Огородникова", а сами участники называли его просто "семинаром", а себя "семинаристами". Семинар существенно отличался от других подобных начинаний в Москве и Ленинграде тем, что не уходил от политики и часто выступал с открытыми письмами в защиту церкви и ее отдельных гонимых членов, составляя конкуренцию якунинскому Комитету защиты прав верующих. С другой стороны, семинаристы, озабоченные проблемами восстановления приходской жизни, пытались в себе воплотить принципы общинного общежития, для чего после нескольких лет собраний по квартирам купили с помощью почаевских монахов дом на станции Редкино в Калининской области. Не реже одного раза в месяц все члены семинара (числом около тридцати) съезжались из разных городов (из Москвы, Ленинграда, Уфы, Смоленска, Минска, Гродно и Львова) в Редкино на свои собрания. многие жили в этом доме, принадлежавшем некогда русскому художнику Творожникову, о чем говорила мемориальная доска на бревенчатой стене. Александр, склонный к романтической гиперболе, мечтал водрузить на коньке трехцветный флаг, развести в саду павлинов и утвердить в Редкино 15 соток свободной России.
К участию в семинаре Огородников пытался привлечь разных известных людей. С просьбой прочитать курс лекций он обращался к Сергею Аверинцеву и Игорю Шафаревичу, но те уклонились, и тогда Огородников пригласил "Регеля" - Льва Львовича Регельсона, автора исторического труда "Трагедия Русской Церкви", который не только прочитал курс лекций по Ветхому завету, но и включился в саму жизнь семинара.
Логическим завершением семинарской деятельности стало издание журнала "Община". Первый номер журнала безвозвратно исчез. Он был изъят КГБ у Огородникова из-под матраца, когда тот находился в одной их московских больниц. Второй номер на трехстах страницах был составлен, но его тоже постигла печальная участь. Выпускать его решено было в Смоленске, на квартире одного из участников семинара, преподавателя смоленского педагогического института Т.Н.Щипковой, но неосторожный Огородников перед отъездом в Смоленск устроил в Москве пресс-конференцию, посвященную выпуску номера, и терпеливые противники, дождавшись, когда последняя закладка была вынута из машинки, пришли 21 мая 1978 года с обыском (официально по делу А.Подрабинека) и изъяли все 7 экземпляров. Но это была не победа, после детективной истории с погонями, негативами и конспиративными квартирами журнал удалось восстановить и даже переправить на Запад. Это переполнило чашу терпения сотрудников КГБ, тем более, что на их настоятельное предложение Огородникову эмигрировать "по-хорошему" он ответил, что "эмигрировать следует им, так как они являются оккупантами в его стране". Начались аресты, в результате 7 человек лишились свободы: сам Александр Огородников, Владимир Пореш, Татьяна Щипкова, Лев Регельсон, Сергей Ермолаев, Владимир Бурцев и Виктор Попков.
Исторический журнал открывала статья самого Огородникова "Истоки и надежды", пожалуй, самая яркая его статья. Поскольку она характеризует как эпоху, так и самого автора, и оказала серьезное влияние на его судьбу, ее следует обстоятельно процитировать.
"Грозные судьбоносные события, обрушившиеся на нашу Россию, вызвали насильственное уничтожение христианской культуры и общественной жизни, христианских основ и привели к пробуждению самых низменных инстинктов. Страшное моральное разложение народа, пьянство, волна дикого уголовно-хулиганского террора, залившего страхом ночные улицы российских городов, - итог социалистических экспериментов... Мы бродим как проклятые в смраде больших городов по кладбищу и пепелищу нашей Родины. Ядовитый смрад, цинизм и ирония, предлагаемые нам миром как стиль отношений и способ выживания, разлагают наши души...
Наш комсомольский пафос и романтическая слепота были испытаны демонически - разрушительной силой жизни. Нас с детства учили, что красный цвет, цвет крови, лучший из цветов, и мы повязывали красные галстуки и вставали под тяжелый бархат знамен. Мы вставали в строй под мажорно-бодрящие звуки военно-физкультурных гимнов. И нас охватывало чувство соединенности с этим орущим стадом...
Живая государственная практика исходит из положения, что человек глуп, туп, не способен управлять собой и нуждается в строгой регламентации. За нас решают, что нам читать, что нам смотреть, что петь и даже с кем спать. Нам от рождения всей социалистической культурой дан цельный, законченный, абсолютно по существу ложный образ мира...
мы хотим излить на этих страницах нашу боль и дать образ нашего мучительного пути, пути молодого человека от марксистской идеологии и безответственности атеизма на паперть Храма Божия..."
Осенью 1978 г. Александра Огородникова осуждают по статье 209 Уголовного кодекса РСФСР (тунеядство) на год исправительно-трудовых лагерей и отправляют на уголовную зону ИТК-7 в Комсомольск-на-Амуре. в 1979 г. его этапируют в Ленинград, но в день освобождения осуждают на второй срок по статье 70 (антисоветская агитация и пропаганда) на семь лет лагерей плюс пять лет ссылки. Этот срок он отбывает в исправительно-трудовой колонии строгого режима, называемой "зоной смертников" в Пермской области ("Пермь-36"). В 1985 г., незадолго до отправки в ссылку, Огородникова осуждают по статье 180 ("андроповская") на три года лагерей с последующей ссылкой за нарушение режима. Тогда же в отношении него повторно возбуждается уголовное дело по статье 70 часть 2 (за религиозную пропаганду и антисоветскую агитацию в заключении).
В зоне противостояние Огородникова и КГБ усиливается. Он постоянно конфликтует с администрацией, попадая в штрафные изоляторы, объявляет голодовки, то требуя Библию, то выступая в поддержку товарищей по зоне. Как-то летом 83-го г. начальник оперчасти Управления КГБ по Калининской области, по словам Огородникова, сказал ему: "Или мы вас поставим на колени, или вы никогда не выйдете из тюрьмы. Зарубите себе это на носу."
По имеющимся у адвоката Огородникова справкам, за время отсидки заключенный не имел ни одного длительного свидания, был лишен всех посылок, три раза переводился в Помещение камерного типа, имел 411 суток карцера, провел в общей сложности 659 суток голодовок протеста, несколько раз в 83-м и в 84-м годах во время самого массированного давления на него вскрывал себе вены.
По свидетельству Владимира Пореша (а с ними часто "работали" одни и те же лица), чекисты ненавидели Огородникова "до дрожи", и век бы ему не видать свободы, если бы не мощная западная компания поддержки (в Париже листы с подписями в его защиту привезли к советскому посольству на двух автомобилях), начавшаяся перестройка и ходатайства Андрея Сахарова и Маргарет Тэтчер. Указом Верховного совета СССР о помиловании Огородников был в 1987 г. освобожден и вернулся в Москву.
По возвращении он приступает к изданию самиздатовского журнала "Бюллетень христианской общественности" (БХО), целью которого было информировать читателей о религиозных событиях в стране. В аннотации указывалось, что БХО продолжает традицию семинаров 70-х годов, предоставляет свои страницы для "выражения проблем, стоящих перед христианским миром, отстаивает свободу Церкви, добивается освобождения узников совести и борется за свободу вероисповедания". Подчеркивалось, что БХО рассматривает религиозные проблемы без отрыва от социальных и политических проблем. И не случайно Огородников усиленно готовится к созданию политической организации. БХО выходит до 1989 г., а в августе этого года Александр Иоильевич создает первую в России христианскую политическую организацию - Христианско-демократический союз России.
Александр Иоильевич избирается председателем Координационного совета ХДСР, Координационного комитета Конгресса христианских демократов СССР, членом Координационного комитета Союза христианских демократов и членом Международного общества прав человека (МОПЧ). В сентябре 1989 г. на 2-й конференции ХДСР его избирают председателем союза.
С 1987 по 1990 г. длится продолжительный звездный час Огородникова. Он выходит на свободу героем. Его портреты и интервью печатаются во всех крупных западных изданиях. Он выступает по телевидению всех европейских столиц. Его узнают продавцы в парижских магазинах. Он выступает в парламентах Великобритании, Австрии, Бельгии, Нидерландов, США, Италии и других стран. Огородников становится лицензиатом парижского Православного богословского института имени преподобного Сергия Радонежского.
Александр действует: добивается освобождения узников совести, добивается разрешения на эмиграцию в США 20 тысяч христиан-пятидесятников, помогает возвращать храмы. Участвует в разработке законодательства о свободе совести, в подготовке общественного празднования тысячелетия Крещения Руси.
Но и окружающие условия меняются, 1989 год существенно отличался от 78-го. Создавая партию, Огородников неизбежно втягивается в идеологическую и политическую борьбу и конкуренцию с союзниками и даже с друзьями. эта борьба вовсе не походила на борьбу с КГБ. По складу своего характера он более был приспособлен к противостоянию лоб в лоб. Скорее харизматический лидер, нежели политический, он столкнулся с неожиданными для себя трудностями.
С первых же шагов молодой Христианско-демократический союз подстерегали проблемы внутреннего характера. Следует отметить, что до сих пор все ныне существующие христианско-демократические образования возглавляют люди, пришедшие в христианско-демократическую политику через Огородникова. Это касается и Аксючица, и Чуева, и Савицкого, и многих региональных лидеров ХД. В этом смысле Огородникова можно по праву считать отцом-основателем русской христианской демократии. Своей энергией и своим авторитетом он сумел собрать людей, воодушевить их и добиться признания движения на международном уровне. Уже осенью 1989 г. юный ХДС России был принят в члены Интернационала христианской демократии, международной организации, объединяющей более пятидесяти партий.
Здесь не место говорить об идеологии и программе ХДСР, следует лишь подчеркнуть, что он по молодости в основном копировал западные модели, эта болезнь, однако, преследовала и все остальные российские демократические партии.
Весной 1990 г. Огородников вступает в предвыборную борьбу за депутатский мандат России, а осенью - за моссоветовский мандат. Во время предвыборной компании он совершает крупную тактическую ошибку: открыто выступает в качестве христианского демократа. Малоизвестность партии, немецкий дух в названии, недоступные для массового понимания обороты речи ("ХДС взыскует духа соборности") - обрекали Огородникова на неудачу. Помимо этого он уже успел перессориться с большей частью своих соратников, которые не приминули в самый разгар предвыборной кампании наладить выпуск листовок, порочащих Огородникова в глазах избирателей.
Потерпев неудачу на выборах, Огородников не отчаялся и сосредоточил внимание на молодежном движении, благотворительной помощи и другой социальной деятельности. Лозунгом ХДСР стало выражение: "ХДСР - партия конкретных дел". Второй год работает благотворительная трапезная для одиноких пенсионеров и инвалидов. Создан фонд помощи обездоленным, оказывающий ежемесячно помощь более 8 тысячам нуждающихся людей (всего, по словам Огородникова, члены его организации в 1992 г. раздали бедным, больным и сиротам 21 тысячу подарков). В Санкт-Петербурге партия в 1992 г. открыла функционирующий и в настоящее время христианский девичий приют "Селена" (руководитель - Зинаида Ефимовская) и приют "Ласточка" для детей беженцев, пострадавших от национальных конфликтов (во главе с г-жой Мнацакановой).
В политике его действия менее успешны. В феврале 1990 года Огородников вместе с Российским народным форумом (Валерий Скурлатов) провозгласил создание Российского демократического форума (РДФ). Но уже осенью его соратник написал и распространил от имени РДФ наполненную воинственными призывами "Программу действий-90", которую активно начали использовать для дискредитации всего демократического движения. Огородников отмежевался от "Программы" и РДФ, но как "меченного" политика в движение "Демократическая Россия" его не приняли.
До 1992 года Александр Иоильевич оставался на обочине "межпартийной" жизни, пока и семи партий (кроме ХДС в него вошли Крестьянская партия России (Ю.Черниченко), Народная партия России (Т.Гдлян), Российская социально-либеральная партия (В.Филин), Социал-демократическая партия России (председатель Б.Орлов), Социально-либеральное объединение РФ и Союз "Молодая Россия" (Д.Глинский). Кто в это время не называл себя "центристом"? Горбачев, Л.Пономарев, Л.Убожко... Относили себя к центристам и партии "Новой России". 10 ноября 1992 года они предложили всем партия и политическим организациям, независимо от их ориентации, подписать "Пакт о предотвращении гражданской войны" и не формировать партийных боевых дружин.
Огородников готовится к будущим выборам, однако признает, что христианско-демократическое движение в России еще не набрало достаточно силы. В одном из последних интервью, опубликованном в "Независимой газете", он обронил фразу: "Наше время придет через три года".
У Александра Огородникова двое сыновей. Живет он на окраине Москвы в трехкомнатной квартире. Постоянно слушает радиостанцию "Свобода". К спиртному равнодушен. Не курит. галантен с женщинами. Носит дорогие костюмы и по прежнему не укорачивает волосы. На службу ездит на велосипеде и мечтает отправиться в паломничество на Святую Землю.
