Опасения в отношении неолиберального крена в политике новых лейбористов получают подтверждение на практике. Усиливается тенденция по изменению универсального характера социального обслуживания. В реформировании "государства благосостояния" акцент смещается на принципы "селективности", "оценки нуждаемости". По этому поводу уже произошли серьезные столкновения в парламентской фракции лейбористов. Например, в 1997 г. "восстание заднескамеечников" случилось после того, как правительство выступило с инициативой сократить пособия одиноким родителям. Недовольство было настолько сильным, что правительству пришлось идти на попятную.
Ситуация повторилась в ходе принятия закона о социальном и пенсионном обслуживании. В нем нашел воплощение центральный для программы правительства проект по модернизации "государства благосостояния". Новые лейбористы еще до выборов 1997 г. широко разрекламировали свое стремление "мыслить о немыслимом", модернизировать систему социального обеспечения. В мае 1999 г., при втором чтении законопроекта в нижней палате парламента, вместе с оппозицией "против" проголосовали 67 депутатов-лейбористов, сведя большинство правящей фракции с 177 до 43 голосов. Они усмотрели в предлагаемых мерах желание министерства финансов урезать государственные расходы за счет социально незащищенных слоев населения. Особенный протест вызвало намерение правительства ввести элементы "оценки нуждаемости" при выдаче пособий по нетрудоспособности и инвалидности. Опасаясь увеличения числа противников законопроекта, министр социального обслуживания А.Дарлинг вынужденно пошел на ряд уступок. Однако при третьем чтении законопроекта (ноябрь 1999 г.) "восстание заднескамеечников" повторилось, хотя их число и снизилось до 54. Не менее упорное сопротивление правительство встретило и в палате лордов. Закон все же был принят, но предварявшие его дебаты стали тревожным сигналом для Блэра.
В конце сентября 1999 г. прошла очередная ежегодная конференция лейбористов, совпавшая со 100-летним юбилеем образования ЛПВ. Показательно, что, несмотря на круглую дату, это событие было отмечено более чем скромно: руководители партии и члены кабинета в своих речах лишь скупо упоминали о нем, а Блэр из всех его предшественников назвал только основателя партии К.Харди. Единственной юбилейной акцией стало выступление бывшего председателя ЛПВ Т.Соера с демонстрацией видеоклипов по истории лейборизма.
Не секрет, что Блэр относится к этой истории довольно скептически. По его мнению, лейбористы в прошлом, неоднократно добиваясь власти, упускали возможность надолго удержать ее и ни разу не правили два полных срока. В результате они управляли страной в общей сложности только 22 года из 100. Гораздо чаще в своих выступлениях и интервью Блэр выказывает симпатии либералам-реформаторам Гладстону, Ллойд-Джорджу, Бевериджу, а не лейбористским деятелям. Нередко премьер-министр признавал и необходимость ряда реформ, проведенных Тэтчер, одиозной фигуры для левого крыла ЛПВ.
Общество в XXI в., считает Блэр, будет основано не на привилегиях и классовых различиях, а на принципе "равноценности каждого". "Классовая война окончена, - провозгласил он, - но борьба за настоящее равенство только началась". Блэр прямо заявил, что в прошлом действия партии были "скованы идеологией". При оценке будущего "новых радикалов" на осуществление их планов он отвел, по крайней мере, 20 лет.
Блэр - далеко не первый лидер лейбористов с такими претензиями. "Тори мы желаем полного исчезновения, а лейбористскому правительству - 25 лет правления. Мы не можем успеть сделать все необходимое за пять лет", - говорил К.Эттли. Г.Вильсон намеревался создать дееспособную электоральную базу на основе рабочего и среднего классов для полного отстранения консерваторов от власти, и скоропалительно присвоил лейбористам титул "естественной партии власти". Нынешнему лидеру ЛПВ еще предстоит доказать, что лейбористы пришли во власть надолго и что его "леволиберальный проект" жизнеспособен.
3. Германская социал-демократия: "традиционалисты" против "модернизаторов"
На парламентских выборах в сентябре 1998 г. СДПГ, набрав 41% голосов, прервала 16-летнее правление правой коалиции ХДС/ХСС и свободных демократов и образовала с партией зеленых левоцентристское правительство. Символичным был проигрыш по мажоритарному округу самого Г.Коля, который прошел в парламент только по партийному списку. Правящая коалиция, впервые в истории страны принявшая на федеральном уровне такую конфигурацию, обладала поначалу большинством в обеих палатах парламента и, благодаря союзу с зелеными, не зависела от правых партий. Правда, выборы не принесли ей подавляющего преимущества, которого добились лейбористы в Англии. Уже в феврале 1999 г., после поражения на земельных выборах, правящая коалиция теряет контроль над бундесратом.
До последнего времени германская экономическая политика руководствовалась принципами, изложенными в Законе о стабильности и росте 1967 г., где были провозглашены четыре основополагающие цели: постоянный экономический рост, ценовая стабильность, положительный баланс госбюджета и высокий уровень занятости. Предвыборная платформа СДПГ, отражая эти принципы, делала упор на вопросах занятости, увеличения государственных инвестиций, восстановления сокращенных христианскими демократами ассигнований в социальную и пенсионную системы, заботу об экологии.
Безработица стала "ахиллесовой пятой" Г.Шрёдера. Вопреки предвыборным обещаниям создать 100 тыс. новых рабочих мест, при социал-демократах безработица перевалила уже за 4 млн. чел. - 11% трудоспособного населения. Если в западной Германии показатель безработицы составил 9%, то в восточной - около 20 (4). Нет и ожидавшейся отдачи от "Пакта занятости" - круглого стола с участием правительства, профсоюзных лидеров и работодателей, организованного для решения этой проблемы. Уже в начале 1999 г. "медовый месяц" правительства и электората закончился волной забастовок, где требовали повышения оплаты труда.
Остро стояла проблема нехватки иностранных прямых инвестиций в экономику страны. Основную вину за это деловые круги возлагали на высокие налоги, сбор от которых составлял 42% ВВП, и дороговизну рабочей силы. Все больше не только крупных, но средних и мелких компаний - главного генератора послевоенного германского экономического чуда - переводили свои операции за рубеж.
Негативная тенденция наблюдалась и в сфере экономического роста. За три первых квартала 1999 г. он составил 0,3%, тогда как в начале года прогнозировались 2 - 3 %. Соответствующие показатели Англии и Франции - 1 и 2% (5). Отсутствие положительных сдвигов в решении проблем безработицы и экономического роста свело на нет даже позитивный для правящей коалиции эффект увеличения детских пособий и отмены проведенного в 1997 г. предшествующим правительством сокращения пенсий и выплат по болезни на 450 млн. дол. К тому же германское общественное мнение, в отличие, например, от британского, не симпатизирует идее повышения государственных расходов, которые в Германии составляют около половины ВВП. Если в Англии население в целом считает приемлемым некоторое увеличение налогообложения, то в Германии, где отчисления по социальному страхованию значительно выше, а верхняя ставка подоходного налога еще недавно составляла 51%, популярны лозунги его снижения.
Центральная немецкая печать (журнал "Шпигель", одно время симпатизировавший социал-демократам, "Ди Цайт" и др.) обвиняла социал-демократов в неэффективной и бессодержательной политике. Подобные обвинения оппозиция бросала и новым лейбористам в Англии, но в Германии они имели больше оснований. Помимо проблемы безработицы, правительство отступало и по другим целевым направлениям, которые должны были подтвердить его левую ориентацию. Так, Германия под давлением Вашингтона не стала поднимать вопрос о применении НАТО ядерного оружия первым; не реализовано также обещание отменить контракты с Англией и Францией по переработке ядерных отходов на территории Германии.
Между тем в СДПГ нарастало противостояние между "традиционалистами" и "модернизаторами". Оно было персонифицировано в разногласиях между О.Лафонтеном и Шрёдером, которые не ограничивались рамками германского правительства. В прессу просочилась информация, что в этой внутрипартийной борьбе на стороне канцлера активно выступили сторонники Блэра. Стало известно, что П.Мандельсону, в то время министру торговли и промышленности в кабинете лейбористов, было поручено разработать совместно с Б.Хомбахом, главой аппарата Шрёдера, проект "третьего пути". Позже, в июне 1999 г., результатом данного сотрудничества станет декларация "Третий путь/Новый центр". Пока же в частных беседах Мандельсон распространял информацию, что Шрёдер был доволен его назначением, а Лафонтен - нет. Некий высокопоставленный чиновник в правительстве Блэра подтвердил, что одной из целей проекта было усиление Шрёдера в противовес Лафонтену. "Никто не признается в этом, - сказал он. - но дело обстоит так" (5).
Помимо идеологических, у лейбористов были и личные причины для закулисного участия в нейтрализации "красного Оскара". Лафонтен, уроженец приграничного с Францией региона Германии, свободно говорящий по-французски, выступал за укрепление оси Берлин - Париж, что не нравилось Лондону. Шрёдер, напротив, склонялся к приоритетным отношениям с Англией. Лафонтен разделял взгляды Жоспена на то, что Европейский центральный банк должен иметь достаточные политические прерогативы, компенсирующие вмененный ему жесткий контроль над инфляцией. Он также являлся сторонником усиления роли "комитета Икс" -консультативного органа министров финансов 11 западноевропейских стран, согласившихся с введением единой валюты. А Британия, занявшая выжидательную позицию, тогда оказалась за его бортом.
Лафонтен стал мишенью для нападок со стороны большого бизнеса, правой прессы. Журнал "Штерн" охарактеризовал его как "неперестроившегося социал-демократа". Его называли "леваком", обвиняли в разбазаривании средств из госказны. Однако Лафонтен не был "старомодным левым". Он навлек гнев профсоюза рабочих-атомщиков, выступив с планом закрытия германских атомных электростанций, не был последователен в отстаивании необходимости пересмотра статей Маастрихтского договора, вводивших жесткие ограничения бюджетных дефицитов. В интервью журналу "Шпигель" Лафонтен высказался за пересмотр универсального характера выплат пособий по безработице в пользу адресного. Один из помощников Блэра прокомментировал: "Некоторые бросаются в крайность и представляют Лафонтена как кейнсианца-левака, но он всего лишь хотел снизить кредитную ставку Бундесбанка" (6).
Отставку Лафонтена в марте 1999 г. расценили как сильный удар по левому крылу партии и неблагоприятный знак для зеленых, которым предрекалось медленное угасание в качестве коалиционного партнера СДПГ. Прогнозировалось также усиление сторонников "большой коалиции". Германскому канцлеру теперь была открыта дорога для сближения с Англией. Последующие события на Балканах, совместное выступление Блэра и Шрёдера по идеологии в июньской Декларации подтвердили эти прогнозы. Лафонтен не надолго ушел в тень. Его книга "Сердце бьется слева", вышедшая в октябре 1999 г. за два месяца до конгресса СДПГ, произвела эффект разорвавшейся бомбы. В книге были раскрыты не только внутриполитическая борьба в СДПГ между "традиционалистами" и "модернизаторами", но и общеевропейские противоречия в рядах социал-демократии. Идейные различия в СДПГ, согласно Лафонтену, были настолько сильны, что реальным стал ее раскол. Многие посчитали такие предположения скоропалительными, но несомненно, что в книге "красного Оскара" нашла отражение проблема растущего идейного размежевания в рядах западноевропейской социал-демократии. Учитывая, что Лафонтен по-прежнему имеет многочисленных сторонников не только в СДПГ, но и в кругах европейских левых, значение указанной публикации выходит далеко за рамки произведения отдельного политика.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
