Теория либерализма, которая пришла к нам с Запада, тесно связана с
этикой. «Либерализм – это интеллектуальная и нравственная установка на
такую организацию общественной жизни, которая построена на признании
политических и экономических прав индивида в пределах, ограниченных
действием, понимаемых как обобщение естественных потребностей нормальных
цивилизованных людей».1 Нравственная философия либерализма раннего
капитализма – это этика грубого эгоизма и прагматизма, выраженная Т.
Гоббсом в принципе «война всех против всех».2
Драма современного либерализма состоит в том, то он сегодня выражает
позицию победителей, а в сфере духа – это сомнительное преимущество.
Либерализму изменила великая интуиция всех больших идеологий, связанная с
парадоксами христианского обетования «нищих духом». Он стал откровенно
служить сильным и преуспевшим и тем самым отлучил себя от источников
великого духовно-религиозного вдохновения. От Запада сегодня нельзя ждать
реформационных инициатив, направленных на обуздание демона техники.
Произошло фактическое самоотождествление Запада с техническим миром. Но
сомнительна и стратегия некоторых стран Востока, которую А. Тойнби назвал
иродианством (по имени иудейского царя Ирода). Речь идёт о том, чтобы с
помощью заимствованной у Запада техники защититься от его экспансии. Такую
технику, поменявшую свой пространственно-культурный статус, А. Тойнби
назвал «куском европейской культуры», отколовшимся от неё.
Парадокс российского реформаторства состоял в том, что его инициаторы были бульшими западниками, чем сам Запад. Мимо них прошла начавшаяся цивилизационная самокритика Запада, отразившая роковые сомнения фаустовской культуры накануне глобального экономического кризиса. Нажитый человечеством после краха коммунистического мира опыт показал, что в безальтернативном варианте и сам Запад, как цивилизация, и его либеральная идеология быстро вырождаются. Ещё вчера США демонстративно уповали на силу либеральной идеи, мирным путём завоёвывающей мир и сокрушающей тоталитаризм, авторитаризм, национализм и фундаментализм. Сегодня США всё откровеннее заявляют о себе в качестве имперской республики, больше уповающей на военную силу и геополитические решения, нежели на либерально-республиканские принципы.1
После своей победы в холодной войне Запад пошёл в своём духовном развитии не вперёд, к культурному постиндустриализму и постэкономизму, а вернулся назад, к европо - и экономикоцентризму, к просвещенческим иллюзиям относительно миссии белого человека в мире. Это означает, что инициатива глобальной духовной реформации переходит к Востоку и в авангарде этого движения, по-видимому, будет стоять ныне поверженная Россия. Россия всегда представляла собою не обыкновенное национальное государство, а особый тип славяно-православной цивилизации, «третий Рим». И возрождаться она сможет завтра, только вооружившись цивилизационной альтернативой фаустовскому человеку, промотавшему общечеловеческое планетарное наследие в ходе технико- индустриальной авантюры модерна.
Евразийскому пространству, бесспорно, нужны кропотливые организаторы и работники, предприниматели и эксперты, ибо наша повседневность захламлена и запущена. Но никак не меньше ему нужны пламенные носители веры и смысла, ибо только взятое в духовном измерении оно обретает единство.
Цивилизационный процесс имеет два взаимосвязанных аспекта:
инструментально-практический, инфраструктурный, призванный обеспечить
единое экономическое, информационное, правовое пространство, и духовно-
ценностный, призванный сообщить этому пространству высший ценностный смысл.
Но великие альтернативы не рождаются на пустом месте, методом
волюнтаристских импровизаций. Великие альтернативы рождаются в лоне великой
традиции. У России есть такая: это Православие.1
«Высшие народные идеалы, ( писал Н.Я. Данилевский, ( не сочиняются, не
составляются искусственно, а коренятся в этнографической сущности народа.
Они зарождаются и вырабатываются в бессознательно творческий период их
жизни, вместе с языком, народной поэзиею и прочими племенными
особенностями. Впоследствии, в исторический сознательный период их жизни,
эти идеалы только развиваются и укрепляются, или же разрушаются, но не
восстанавливаются и не изменяются иными органическими идеями».2
Русскому народу, полагал С.Н. Булгаков, суждено остаться главным, державным в Русском государстве, «но пусть это будет положение первого среди политически равноправных и свободных народностей, соединённых общей государственностью, общим домом».3
Элитой любого современного общества является интеллигенция. А.С.
Панарин пишет, что наша интеллигенция оказалась неподготовленной к той
новой встрече с Западом, к открытому диалогу мировых культур, который
начался со второй половины 80-х годов 20 века.
Постсоветская интеллигенция пронизана комплексом неполноценности и более всего опасается, как бы её возможная критическая позиция не была истолкована либо как русское почвенничество, либо как наследие коммунистической догматики.
Можно выделить следующие этапы новейшей духовно-политической эволюции нашего общества.
Первый этап идеологического кризиса тоталитарного режима начался в 60- х годах. Интеллигенция начала высмеивать этот режим, а народ всё более охотно воспринимал её сарказм. Этот этап завершился массовым демократическим воодушевлением августа 1991 года. Политическую сцену августа создало соединение либерально-демократической идеи, вынашиваемой интеллектуалами, с народным антитоталитарным движением. Однако за сценой скрывались кулисы, где происходил торг: прежняя властная номенклатура соглашалась «сдать» свой режим лишь в обмен на статус монополистических буржуа. И вот, по мере того, как номенклатурный капитализм выходил на сцену, на глазах захватывая все позиции и лишая общество реальной экономической самодеятельности, в массах происходит разочарование новым официозом либерально-демократической идеологии, тогда как интеллигенция продолжает её поддерживать и насаждать. Народ требовал самодеятельности в сфере материального производства и измерял достижения в основном экономическими критериями, тогда как интеллигенция, по-видимому, готова была довольствоваться интеллектуальными свободами.1
Основная опасность для нашей страны, считает Панарин, это отсутствие настоящей национальной элиты, идентифицирующей себя с её традицией и судьбой. Требуется элита нового типа, умеющая не только организовать население по законам массового производства и потребления, но и формировать народные массы как культурно-исторический субъект, способный мобилизовать своё духовное наследие ввиду предстоящей глобальной реформации.2
Признание современной социальной мыслью глобального характера основных проблем, стоящих перед человечеством, воспроизводит некоторые моменты соборной парадигмы русской философии.
Поразительное сходство взглядов мы можем наблюдать у мыслителей начала
20-го века и современных учёных-политологов. Так, например, Н.С. Трубецкой
в 1920г. в своей работе «Европа и человечество» писал:
«Романогерманцы были всегда столь наивно уверены в том, что только они –
люди, что называли себя «человечеством», свою культуру – «общечеловеческой
цивилизацией», и, наконец, свои шовинизм – «космополитизмом».
В свою очередь, в начале 21-го века, А.С.Панарин говорит о том, что
Соединённые Штаты Америки сейчас, выдвигая концепцию «однополярного мира»,
рискуют впасть в крайние проявления своего эгоцентризма. «Что означает
«однополярный мир»? Это значит, что в мире существует только одна держава,
имеющая подлинный государственный суверенитет. Все остальные страны
суверенными быть не могут. Это вполне естественно - раз у мира есть только
один полюс, одна держава правит миром, значит, суверенитет остальных весьма
условен».[22]
Соединённые Штаты Америки сейчас хотят претендовать на мировое господство, которое может быть достижимо с помощью дробления больших, способных сопротивляться государств, на более мелкие части, которые подчинить «мировому гегемону» гораздо легче.
«Базовыми принципами геополитики являются не столько вариативные
факторы, меняющиеся вместе с прогрессом, сколько некоторые "инварианты",
связанные со статусом государства в географическом измерении», – пишет А.
Панарин, - «Огромность евразийской равнины в значительной мере
предопределила огромность российского государства и известную однотипность
административно-управленческих решений. Спрятаться и изолироваться в
евразийском пространстве негде; оно ставит народы, его населяющие, перед
дилеммой: либо тесный союз и общность исторической судьбы, либо
нескончаемая вражда. С этим в значительной степени связана условность
этнических границ».[23]
Поэтому исторически так сложилось, что у нашей страны имеется огромный опыт по формированию модели жизнеустройства, основанного на суперэтнических универсалиях – в противовес географически раздробленной Европе, где стабильность основана на модели этнического сепаратизма. Но с настоящими испытаниями Россия столкнулась при столкновении с мусульманским миром, где в полной мере проявились объединительные возможности нашей страны. В этой связи стала ясна возможность устойчивого сосуществования народов, принадлежащих к разным традициям, но обречённых историей и географией на совместное проживание. Не меньшее значение, чем договорный характер славяно- тюркского общежития, имеет и расположение евразийского материка с точки зрения геометрической рациональности.
Однако сегодня активно действуют силы, готовые перечеркнуть этот опыт и взять на вооружение теорию «конфликта цивилизаций».
«Для нейтрализации потенциальных конкурентов и тех, кто имеет
возможность хоть как-то противодействовать реализации их стратегических
инициатив, США активно используется концепция «конфликта цивилизаций».
Когда нам сейчас говорят о «конфликте цивилизаций», это означает, что пока
цивилизации, отличные от той, что претендует сейчас на мировую гегемонию,
не сдались, не нивелировались, не исчезли, война не может быть
закончена».[24]
Так же сам термин «конфликт цивилизаций», конфликт «христианских»
стран с «исламом» звучит на фоне создавшейся ситуации, в частности на фоне
событий, произошедших 11 сентября 2001 года в Нью-Йорке и Вашингтоне, не
совсем корректно. «США страна не христианская, а ислам настолько
разнороден, что говорить о единой цивилизационной позиции исламских стран
неверно, тем более, что исламский радикализм, которому инкриминируется
ответственность за теракты, представляет собой маргинальную ересь
реформаторского (салафитского) толка. Поэтому переносить ответственность
(еще, кстати, точно не установленных) авторов теракта на мусульман как
таковых совершенно неправомочно» - утверждает философ, геополитик, лидер
движения «Евразия» А.Г. Дугин. Добавить можно и то, что, реализуя принцип
«око за око», Америка проявляет себя отнюдь не со стороны поборника
ветхозаветных заповедей.
Духовная же картина мира также демонстрирует тотальную
запрограммированность на мировую войну. Концепция универсалий прогресса,
универсалий просвещения, универсалий демократии, сформированная эпохой
Просвещения, не оставляет права на существование разных цивилизаций, у
которых может быть разное будущее, разное понимание мира и человека.
Созданная и взлелеянная Соединёнными Штатами иллюзия своего могущества выглядит настолько вызывающе на фоне политической картины мира, что существует предположение, что события, произошедшие 11 сентября 2001 года, были предопределены существующим положением вещей.
