Государственная коррупция существует постольку, поскольку у чиновника имеется возможность распоряжаться не принадлежащими ему ресурсами за счет принятия (или непринятия) тех или иных решений. К таким ресурсам относятся: бюджетные средства, государственная или муниципальная собственность, государственные заказы или льготы и т.п. Но если отобрать у чиновника распределительные функции, то весь чиновничий аппарат потеряет смысл существования. Государственные служащие выступают в роли субъектов коррупционной деятельности, ибо только они обладают властными полномочиями для принятия решений и осуществления действий, ведущих к возникновению коррупционных отношений.
Формы коррупции в системе государственной службы весьма разнообразны. Они могут проявляться в виде:
· вознаграждения за получение выгодных контрактов в форме оплаты якобы консультационных услуг, установления непомерно высоких гонораров за публикации или лекции;
· служебного мошенничества и других формах хищения;
· получения "комиссионных" за размещение государственных заказов;
· оказания государственным служащим разного рода услуг и иных "знаков внимания";
· поездок в заграничные командировки, на отдых и лечение за счет заинтересованных в решении вопросов партнеров;
· латентного вымогательства взяток, в том числе незаконных вознаграждений, за ускоренное решение вопросов, выдачу документов;
· вымогательства взяток у водителей сотрудниками органов, обеспечивающих безопасность дорожного движения;
· устройства на работу родственников, друзей, знакомых;
· получения руководителями от подчиненных доли взяток и др.
Возможность возникновения коррупции напрямую связана с непрозрачностью процесса, что в бюджетном процессе прямо ведет к произволу чиновников: выбор организации, исполняющей различные расходные статьи бюджета, находится в руках чиновников, велико искушение получить "откат", вот вам и коррупция.
Исследования центра "Стратегия" в российских регионах (от Санкт-Петербурга до Южно-Сахалинска) показали, что везде бюджетный процесс непрозрачен. Наиболее открыт бюджет (т.е. доступна информация о бюджете и бюджетном процессе) в Санкт-Петербурге, Карелии и Обнинске. В бюджетном процессе также имеются специфические формы проявления коррупции (далее приведены результаты исследований по регионам Северо-запада):
Законодательные органы субъектов федерации соглашаются с просьбой губернатора и принимают бюджет с нарушениями законодательства: сразу в целом (а не в 3-х чтениях), без постатейной разбивки (Республика Коми, Архангельская область). По сути, не только граждане, но и депутаты не имеют информации о бюджете.
Резервные фонды депутатов. В Санкт-Петербурге каждый депутат имеет право единолично и бесконтрольно израсходовать по своему усмотрению около 800000$ (более 1500000$ в 2002г.) в год[3].
Резервный фонд администрации - решение о расходовании этого фонда принимает глава субъекта федерации.
Изменение тарифов на оплату жилищно-коммунальных услуг. Предприятия-монополисты повышают тарифы без предоставления какого-либо обоснования.
Погашение долга субъекта федерации. Какой-либо контроль над текущими операциями с государственными ценными бумагами отсутствует.
Финансирование федеральной судебной системы за счет бюджетов субъекта федерации. Проходит практически во всех субъектах и приводит к полной зависимости судей от исполнительной власти (в Санкт-Петербурге некоторые суды финансируются даже из муниципальных бюджетов).
В России также существует «политическая коррупция», которая находит своё отражение, прежде всего, на выборах. Например, одно из наиболее ярких проявлений - это покупка мест в списках. Наша система списочная, голосование за списки, стимулировала вот такую разновидность коррупции. Специфика избирательного процесса состоит в том, что мотивация его участников настолько велика, что они часто идут на прямые нарушения закона. В подавляющем большинстве случаев эти нарушения остаются безнаказанными (исключение - на выборах в Санкт-Петербурге в 2000г. один кандидат был лишен регистрации судебным решением за прямой подкуп избирателей). Ниже приведены специфические формы проявления коррупции на примере субъектов федерации Северо-Западного региона, использовавшиеся на выборах 1999-2001гг.
Использование административного ресурса:
· неравный доступ к СМИ - местные СМИ находятся под контролем администрации, которая определяет какому кандидату и в каком объеме предоставлять время на местном ТВ и радио
· давление на избирательные комиссии - большинство в окружных и участковых избирательных комиссиях - это либо представители администрации, либо люди от нее зависимые. Администрация указывает, какому кандидату надо помогать, а какому - нет
· давление на органы внутренних дел - администрация указывает, какие пикеты арестовывать, какие агитационные материалы изымать
· давление на бизнес-структуры - те компании, которые поддерживают неугодных администрации кандидатов, подвергаются всяческим проверкам налоговой инспекции, СЭС и др
· прямое давление - прямые телефонные звонки неугодным кандидатам
Подкуп избирателей со стороны кандидатов:
· прямой подкуп - людям даются деньги, либо подарки, а они голосуют, как надо.
· непрямой подкуп - кандидатом создается благотворительный фонд, который в период предвыборной агитации раздает гуманитарную помощь; с избирателями заключаются договора на оказание услуг с последующей выплатой премиальных в случае победы кандидата (в Санкт-Петербурге победивший кандидат заключил 2000 таких договоров на сумму 300000 рублей)[4].
Коррупция в СМИ - меньшую часть средств за публикацию СМИ получают легально через счет кандидата, большую часть они получают наличными непосредственно от кандидата.
Финансирование избирательных кампаний - поскольку средств, определенных по закону для проведения полноценной избирательной кампании недостаточно, то кандидаты и избирательные объединения рассчитываются с исполнителями непосредственно, а не через счет кандидата.
В наибольшей степени коррумпированность проявляется в деятельности органов исполнительной и судебной власти, которые непосредственно связаны с распоряжением финансовыми и материальными ресурсами (при низкой зарплате), разрешением жизненно важных споров. Это обстоятельство предопределяет специальную направленность исследований ученых, анализирующих коррупцию в России, прежде всего с позиций уголовного права. Обратили внимание на указанную проблему и специалисты в области административного и муниципального права, поскольку именно эти отрасли формируют правовую базу статуса государственных и муниципальных должностных лиц. Между тем проблема коррумпированности публичной власти носит комплексный характер, так как коррупция пронизывает все сферы публичной власти, приобретает самые изощренные формы. Не меньшая, а возможно, большая опасность коррумпирования публичной власти исходит из сферы законодательной государственной и представительной муниципальной власти. Одним из условий такого положения дел является несовершенство правовых основ формирования органов представительной власти.
В дореформенной России главным проявлением коррупции была взятка в денежной форме, на борьбу с которой и были направлены карательные санкции, предусмотренные Уголовным кодексом. Характер правонарушений был достаточно очевиден и сравнительно легко поддавался уголовно-правовой идентификации.
В новых условиях положение резко изменилось. Наряду с традиционной формой взятки появились ее современные модификации. Вместо конверта с деньгами теперь фигурируют действия, определяющие изменения в имущественном положении лиц, вовлеченных в коррумпированные отношения. Такие действия, как криминальное лоббирование, инвестирование коммерческих структур за счет средств госбюджета, создание лжепредприятий, перевод государственной собственности в акционерные общества, предоставление возможности вывоза стратегического сырья за рубеж и многое другое очень трудно идентифицируемы и доказуемы.
Трудности усугубляет чрезвычайно скрытый характер коррупции. Выявить, а тем более доказать процессы коррупции очень сложно. Внешне все выглядит законно, документально обоснованно. Еще одна особенность коррупции на современном этапе жизни России – это то, что она становится все более "респектабельной". Если совсем недавно о ней говорили как о явлении организованной преступности уголовного мира и теневого бизнеса, то сейчас коррупция приобретает характер "болезни белых воротничков".
К тому же сегодня появляются некие новые формы коррупции, которым нет еще названия и которые не получили правового и криминологического наполнения.
Ю.В. Голик, советник Председателя Совета Федерации, доктор юридических наук, профессор, приводит в доказательство несколько примеров: «Недавно прочел докторскую диссертацию В.М. Алиева "Теоретические основы и прикладные проблемы борьбы с легализацией (отмыванием) доходов, полученных незаконным путем". Автор вводит в научный оборот большое количество ведомственных документов, документов Правительства, Администрации Президента и др. (информационные и инструктивные письма, ведомственная переписка, экспертные заключения и т.п.), которые не могут быть известны широкому кругу в силу ограниченного доступа к ним и интересны уже этим фактом. Ученым проделана и делается действительно громадная работа, подключены большие интеллектуальные силы. Однако вся эта работа практически закончилась ничем. Все аргументы разбивались о какой-то невидимый гранитный утес и ничего не дали кроме информационных брызг. Так продолжалось год за годом. Мы прекрасно понимаем, что само по себе это происходить не могло. Что это, как не мощное коррупционное противодействие?
Второй пример касается нашей собственности за рубежом. Судя по всему, собственность есть и собственность громадная. При этом практически ничего не делается, чтобы этой собственностью владеть. Единственная реальная попытка на уровне государства была предпринята Комитетом по защите экономических интересов России в 1992-1993 гг., после чего его тут же упразднили. Одна из причин - не главная - заключается в том, что эта работа трудна и кропотлива. Она не может принести сразу больших результатов и дивидендов и на ней вряд ли можно "погреть руки", в отличие от выбивания и выпрашивания кредитов. Разве это не форма коррупционного противодействия? Можно, конечно, попробовать списать все на бюрократизм, который сам по себе "дружит" с коррупцией. Однако чистой бюрократии соответствуют пассивность и мздоимство, но никак не активное противодействие, которое мы наблюдаем и в том и в другом случае. Такое активное противодействие выходит далеко за рамки обычных бюрократических проволочек»[5].
