Концепция национализма в трудах Э. Геллнера
Э. Геллнер. Нации и национализм.
В этом параграфе мне хотелось бы изложить наиболее популярную в последнее время точку зрения в науке на природу национализма. Она принадлежит профессору Кембриджского университета, ведущему специалисту в области социальной антропологии Э.Геллнеру, которую он излагает в своей книге «Нации и национализм».
Эта книга, посвященная общей теории национализма, дает одно из возможных объяснений тех взрывов и потрясений, которые охватывают сейчас многонациональные государства.
Изложение любой гипотезы необходимо начать с определения общих понятий, которые в ней фигурируют, и именно так, как понимает их автор излагаемой гипотезы.
Так Геллнер начинает свою книгу с определения понятия «национализм»: «это прежде всего политический принцип, который требует, чтобы политические и национальные единицы совпадали, а управляемые и управляющие принадлежали к одному этносу», и на его базе выводит свои дальнейшие построения.
Понимание теории национализма Геллнера невозможно без определений «нации» и «государства» в его освещении. Он считает, что нация - это прежде всего «продукт человеческих убеждений, пристрастий и наклонностей», «два человека принадлежат к одной нации лишь в том случае, если они признают принадлежность друг друга к этой нации. Именно взаимное признание такого объединения и превращают их в нацию».
Не менее важно определение «государства», которое автор книги заимствует у М.Вебера и немного видоизменяет, чтобы оно более соответствовало современности: «Государство – это институт или ряд институтов, основная задача которых (независимо от всех прочих задач) – охрана порядка. Государство существует там, где из стихии социальной жизни выделились специализированные органы охраны порядка, такие, как полиция и суд. Они и есть государство».
По теории Э.Геллнера, национализм стоит на том, что нация и государство предназначены друг для друга; что одно без другого неполно; что их несоответствие оборачивается трагедией.
Выяснив важные понятия, мне бы хотелось непосредственно перейти к изложению концепции Э.Геллнера о генезисе и природе национализма.
Современный национализм возник на сломе старых традиционных структур, с началом индустриализации. Именно она, по мнению исследователя, кардинально изменила и культуру, и общество, его структуру, способы и направления социальной мобильности. Доказательством служит тот факт, что небывалый накал национализма возник именно в девятнадцатом и двадцатом столетиях. Он является отражением и следствием индустриализма – способа производства, возникшего и распространившегося именно в этот период.
Современная индустриальная культура стоит на школьном образовании, на письменной информации. Для социального продвижения очень важен язык школы, а не язык матери. Как считает Геллнер, в основе современного национализма – проблема языка. Тайна этой проблемы, прежде всего – в огромной роли информации, языка, всего семиотического ряда современной национальной культуры для социального положения человека в обществе. Когда люди в странах, где началась индустриализация, перешли от прямой манипуляции с предметами, от прямых контактов с природой к манипуляциям, опосредованных через язык, через информацию, других людей, тогда грамотность, которая совершенно не интересовала средневекового крестьянина, приобретает первостепенное значение.
Постепенно теряла значение принадлежность человека к какой-то определенной группе старой социальной структуры – религиозной, сословной. И все большую роль в его судьбе начинает играть принадлежность к той или иной языковой группе, его образование, его воспитание, позволяющие ему ориентироваться в мире информации современных профессий и официальной жизни общества.
Разность национальных культур, по мнению автора, стала ощущаться так остро именно потому, что она в многонациональных государствах давала явные преимущества выбраться из бедности, приобрести положение в обществе людям той национальности, чей язык – язык администрации, школы, политики.
Национализм выдвинул новый принцип – государственные границы должны совпадать с границами культурного ареала, языка – с границами проживания нации.
При помощи различных сочетаний основных факторов, влияющих на формирование современного общества, Э.Геллнер выделяет полезную типологию национализма. Это факторы – власти и доступности образования или жизнеспособной современной культуры.
Общества, где одни обладают властью, другие – нет, а доступность образования не предрешена заранее, автор делит по возможностям: 1) образование доступно только тем, кто у власти, 2) образование доступно всем, 3) образование не доступно тем, кто у власти, 4) ни тем, ни другим образование не доступно. Каждая из названных четырех возможностей, говорит исследователь, соотносится с реальной исторической ситуацией. В каждую из четырех вероятных ситуаций Э.Геллнер вводит элемент, наиболее существенный с точки зрения национализма: однородность или неоднородность культуры (в понятие культуры здесь вкладывается определенный стиль поведения и общения, принятый данным социумом). Применив это противопоставление «культурное единство / культурная двойственность» между власть предержащими и остальными людьми к уже выстроенной четырехступенчатой типологии, мы получаем восемь возможных ситуаций.
Автор анализирует каждую из них и получает, что пять из восьми ситуаций, предложенных данной моделью, оказались ненационалистическими: четыре из-за того, что не произошла культурная дифференциация, а две – из-за недоступности высокой культуры для всех (один из примеров учтен и в первом и во втором случае).
Таким образом, в книге «Нации и национализм» рассматривается три типа национализма.
Первый можно определить как «классический габсбургский». По этой модели те, кто у власти, имеют преимущества в доступности центральной государственной культуры, лишенные же власти лишаются также и возможности получить образование. Для них или части из них доступна народная культура, которая с большим трудом может превратиться в новую высокую культуру, противопоставляющую себя старой. Этой задаче себя отдают наиболее сознательные представители данной этнической группы.
Второй тип – у одних есть власть, у других – нет. Различия совпадают и выражаются так же, как культурные. Различий в доступности образования нет. Данный национализм унификаторского рода действует во имя распространения высокой культуры и нуждается в «политической крыше». Автор приводит в пример попытку объединения в 19 веке Италии и Германии.
Третий тип национализма Геллнер называет национализмом диаспоры. Речь идет об этнических меньшинствах, лишенных политических прав, но не отсталых в экономическом отношении (и даже наоборот), следовательно приобщенных к «высокой культуре». Проблемы общественных преобразований, культурного возрождения и обретения территории, неизбежность столкновений с враждебностью тех, кто претендует или претендовал на эту территорию ранее. Иногда опасность ассимиляции заставляет сторонников ненационалистического решения отстаивать свою точку зрения.
В своей книге Э.Геллнер также пытается представить будущее национализма. Автор считает, что только в эпоху индустриального общества – общества движения может существовать национализм, так как «нарастающая волна модернизации захлестывает мир, заставляет почти каждого в тот или иной момент ощутить на себе несправедливость общения с собой и увидеть виноватого в представителе другой «нации». Если вокруг него соберется достаточное количество таких же жертв, что и он сам, рождается национализм».
Возникает вопрос, будет ли национализм оставаться ведущей силой в мире, если индустриализация в той или иной мере завершится. Автор понимает, что в ближайшее время, наш век, мир еще очень далек от полного удовлетворения всех его экономических потребностей, тем не менее пытается ответить на него, хотя любой ответ будет всего лишь гипотетическим. «Если наше общество, культурно однородное, мобильное и почти бесструктурное в своем среднем слое, перестанет быть преобладающим, социальные основы национализма подвергнутся глубоким изменениям. Но это вряд ли случится на нашем веку».
Взгляд Геллнера достаточно нов и интересен. В определении «нации» он обходится без понятия «общность», вместо этого он предлагает другое понимание, связанное с эмоциональными понятиями: сопричастности и солидарности, общего наследия, свободного выбора и разделяемого противопоставления. Автор сам в заключении к своей книге признает, что его концепция новая, непохожая на другие, особенно на ту, которая долгое время господствовала в советской науке. Для Геллнера национализм – исторический феномен, объект научного анализа, на котором строится сложная концепция национальных отношений современной цивилизации.
Таким образом, можно сказать, что в теории Геллнера существует два важных положения:
1) Высокая культура, впервые за всю историю человечества охватывая целые общества, состоит не просто из формальных навыков – овладение грамотностью, умение обращаться с компьютерами, читать учебники и соблюдать технические инструкции. Она должна быть словесно выражена на каком-то определенном языке, будь то русский, английский или арабский, а также содержать правила, помогающие претворить ее в жизнь; другими словами, она должна представлять «культуру» в том смысле, в каком его употребляют этнографы. Человек XIX и XX столетий не просто индустриализируется, он индустриализируется, как немец, русский, японец. Те, кого исключили из нового общества, были исключены не потому, что не смогли приобрести необходимые навыки или же приобрели их в «неправильном» идиоматическом выражении. Современная индустриальная культура не бесцветна, она имеет «этническую» окраску, которая является ее сутью. Культурная норма включает в себя определенные ожидания, требования и предписания, накладывающие соответствующие обязательства на своих членов. Поляки и хорваты, подразумевается, должны быть католиками, иранцы – шиитами, французы – если не католиками, то уж во всяком случае не мусульманами.
2) Индустриализм, т.е. приход современного производства, не происходит во всех странах одновременно. Скорее наоборот. И эта неравномерность несет с собой огромные различия в развитии, колоссальное неравноправие в распределении богатств, а также в экономической и политической мощи. Огромные мучительные трения и конфликты возникают на стыке взаимодействия развитых стран со слаборазвитыми. Существуют сильные стимулы для возведения границ и установления исключительного положения как внутри группы развитых государств, так и внутри группы слаборазвитых государств. Индустриально развитые регионы импортируют рабочую силу из слаборазвитых стран, но, как правило, отказывают недавно прибывшим и отличающимся в культурном отношении лицам в праве получить гражданство данной страны, а также пользоваться ее разветвленной инфраструктурой. Нужда и дискриминация заставляет этих париев, или часть из них, идти в уголовный мир, что еще больше усиливает предубеждение против них у населения страны. Складывающаяся ситуация ведет к росту национальных настроений и взаимной вражде.
В доиндустриальном обществе огромное разнообразие культур, наслаивающееся часто друг на друга, в целом не дает развиться политическим катаклизмам, напротив такое общество закрепляется юридически и поддерживает существование социальной и политической структуры. Напротив в условиях промышленного производства стандартизация производственной деятельности ведет к образованию внутренне однородных, но внешне отличающихся политических единиц, которые являются одновременно и культурными и политическими.
Что же может предложить эта теория тем, кто пытается решить проблемы национальных конфликтов в современном мире?
1) Ощущение необходимости трезвого реализма. Призыв к сохранению культурной («этнической») самобытности – не заблуждение, не выдумка бестолковых романтиков, подхваченная безответственными экстремистами и затем использованная в эгоистичных интересах привилегированными классами для одурачивания народа, чтобы скрыть свои истинные цели. Этот призыв коренится в реальных условиях современной жизни, и его нельзя изгнать ни благими пожеланиями, ни молитвами, ни заключением в тюрьму экстремистов. Мы должны увидеть эти корни национализма и научиться пожинать плоды, выросшие благодаря им, нравится нам это или нет.
Процесс приспособления к новой реальности, к сожалению, не всегда проходит безболезненно. Доиндустриальный мир оставил нам в наследство весьма пеструю картину культурных различий, напластований, а также множество этнически неразличимых границ. Современные условия подразумевают возникновение эгалитаризма (чьи корни сродни корням национализма), который в отличие от идей старого мира питает отвращение к связи привилегий, или отсутствию таковых, с этническими различиями. Он терпим к некоторым привилегиям, но не выносит их культурного или этнического проявления. Он также не приемлет несоответствия политических границ этническим. Борьба со всеми этими связанными с этническими моментами предрассудками, доставшиеся нам от прежних времен, не такое уж приятное занятие. Мы счастливы, когда решения вопроса можно достичь с помощью ассимиляции или перекраивания границ, а не более жестокими способами (геноцид, насильное переселение народов).
2) Основания для некоторого оптимизма. Постоянное экономическое благосостояние может уменьшить остроту национализма. Когда две нации, в прошлом конфликтовавшие на «этнической» почве, будут иметь равные перспективы благоприятного экономического развития, то те трения, которые возникали от неравенства в экономическом отношении и оскорбительно проявлялись в культурных и «этнических» различиях, постепенно исчезнут
