Резкой критике Чернышевский подверг реформистскую тактику либералов, прикрывающих, по его мнению, свое стремление к сохранению старого режима фальшивой декламацией о «прогрессе», «свободе», «благе народа». Он признавал только такие реформы, которые «основываются на расширении свободы или ведут к ней». Речь идет прежде всего о политических свободах и правах людей, касающихся избирательного права, свободы их политической деятельности, а также свободы получения образования, благодаря которой расширяются возможности социальной жизнедеятельности личности во всех сферах жизни общества, в том числе политической. В любом случае, считал Чернышевский, реформы имеют «характер паллиативного (половинчатого) средства и рекомендовать их принятие надобно только в тех случаях, когда нет надежды на проведение мер более широких».
Революционные демократы исходили из того, что преобразование общественного и государственного строя России может произойти в результате революционных действий широких народных масс. А это не исключает применения революционного насилия. Чернышевский выдвинул идею народной революции, которая может произойти «из существующих общественных отношений» и будет направлена на изменение государственного строя в интересах трудящихся масс.
Н.А. Добролюбов, как и Н.Г. Чернышевский был не лучшего мнения о либеральных реформах.
«…Наши либералы и реформаторы, – писал он, – отправляются в своих проектах от юридических тонкостей, а не от стона и вопля несчастных братьев». Однако он был преисполнен исторического оптимизма и верил в то, что «в лучшей части» российского общества все более вызревают «любовь к страждущим и притесненным, желание деятельного добра». Грядет время осуществления новых идей: «…Теперь в нашем обществе есть уже место великим идеям и сочувствиям, и недалеко то время, когда этим идеям можно будет проявиться на деле».
Речь идет об идеях революционного преобразования общества на основе принципов демократии. Для этого, по словам Добролюбова, необходимо, кроме прочего, широкое просвещение народа, его воспитание на прогрессивных моральных и политических ценностях и объединение на базе общих интересов. В статье «Народное дело» Добролюбов выражает тревогу по поводу того, что «народ наш живет так разрозненно, так мало проникнут сознанием общих интересов». Не меньше его тревожило то, что российский народ был «мало образован», а «всеми средствами образованности» и их плодами владели «неработающие классы общества, которым нет никакой выгоды передавать оружие против себя тем, чьим трудом они до сих пор пользовались даром».
Все российские революционные демократы исходили из того, что демократизация политической жизни общества должна вести к социальному и политическому освобождению личности, расширению ее гражданских прав и свобод, созданию условий для ее духовного развития. В связи с этим представляет интерес высказывание Герцена о том, что «нельзя людей освобождать в наружной жизни больше, чем они освобождены внутри». Речь идет о внешней и внутренней свободе личности. Ее внутренняя свобода связана с ее духовным развитием, прежде всего с ее способностями разбираться в той или иной системе духовных ценностей и действовать в соответствии с ними, в конечном счете с ее свободомыслием и готовностью брать на себя ответственность за свои действия. Обладая такого рода внутренне свободой, личность сможет более целесообразно пользоваться внешней свободой, идущей от внешних обстоятельств ее жизнедеятельности, в том числе ее политической и правовой свободой. Разумеется, дело не в неограниченной свободе. Такое анархическое понимание свободы они отрицали. Имеется в виду свобода личности в рамках существующих социальных норм, прежде всего политических и правовых, создание условий для ее всестороннего развития и свободного проявления ее творческих способностей.
Как видим, свобода личности выступает в качестве главной цели общинного социализма, а наука и общинное самоуправление – в качестве важнейших средств ее достижения. Таким образом, в учении Герцена о русском социализме органически соединились национальные особенности развития России и ценности мировой цивилизации.
А.И. Герцен, Н.Г. Чернышевский стояли у истоков революционного народничества. Чернышевский ближе, чем другие революционные демократы, подошел к идеям народничества и отчасти марксизма. Его называют непосредственным предшественником русского революционного народничества.
Революционное народничество как бы завершает течение русской политической мысли, идущее от революционных демократов Герцена, Чернышевского, Добролюбова. В новых исторических условиях 70-х–90-х годов XIX в. его представители по-своему обосновывали необходимость изменения общественного строя России. Стимулом к возникновению народничества явилась неудовлетворенность реформой 1861 г., давшей крестьянам свободу, но не землю. Крестьянство ее не поняло и не приняло, больше того, откликом на реформу явились стихийные бунты. Народничество продолжило борьбу за интересы крестьянства, когда либералы были убеждены, что все необходимое сделано. Для него было характерно скептическое и даже враждебное отношение к либеральному реформизму. Никчемность результатов реформы, исчерпавшей потенциал русских либералов, по мнению народников, должна была привести к тому, что народ сам возьмется за осуществление своих прав. В условиях самодержавия единственное средство, к которому он может прибегнуть, – революция. Крестьянская революция, призванная дать народу землю, подлинную свободу и посредством укрепления общинных традиций не допустить развития в России капиталистических отношений, стала целью народников.
Теоретическое обоснование революционного народничества 70-х гг. было дано в трудах его главных идеологов: М.А. Бакунина, П.Л. Лаврова и др.
Общими чертами их платформы были непримиримая враждебность к абсолютистскому государству, самодержавно-бюрократическому срою, помещичьему землевладению, убеждение в необходимости революционной борьбы против существующих порядков, преданность интересам крестьян.
Они были не только революционными демократами, но и носителями идей русского крестьянского социализма. Отстаивая возможность «особого», некапиталистического развития России, народники отрицали какой-либо положительный смысл за капитализмом в нашей стране.
Одна из конкретных черт этого направления – идеализация крестьянина и сельской общины, хотя некоторые теоретики народничества и видели симптомы разложения общинных «устоев». Именно с общиной в первую очередь связывалась вера в возможность некапиталистического развития России.
Общей чертой революционного народничества было некоторое пренебрежение проблемой конституционных преобразований, свойственное в законченной форме анархическому типу политического сознания. В зарождении и временном упрочении такой позиции заметную роль сыграли наблюдения над историческим опытом Западной Европы. Там «политические» революции привели к господству буржуазии в социально-политической жизни, и вызывало опасения, что политические перемены, не сопровождающиеся коренным социальным переворотом, приведут в России к аналогичным последствиям и к ускоренному разрушению общины. Известное распространение получило мнение о более или менее безразличном отношении самих народных масс к вопросу о политической свободе. Следует также подчеркнуть тесную связь аполитичности народников с верой в близкую крестьянскую революцию, которая, по их мнению, даст народу полное экономическое освобождение, а попутно разрешит проблему политической свободы.
Все это, вместе с презрительным отношением к дряблому русскому либерализму, объясняет, почему народники, чье движение имело серьезное политическое значение, в своем большинстве сравнительно долго избегали выдвижения политической борьбы в качестве самостоятельной и первоочередной задачи. Жизнь заставила в конце концов отказаться от этого заблуждения. Но остатки анархистского предубеждения против «политики» сохранились даже у части тех народников, которые на практике прямо и смело перешли в конце десятилетия к политической борьбе.
По многим политическим и в особенности тактическим проблемам теоретики народничества спорили друг с другом. В революционном народничестве выделяются 3 течения: пропагандистское, заговорщическое и бунтарское.
Представителем и одним из главных идеологов пропагандистского течения революционного народничества был П.Л. Лавров. Он исходил из ведущей роли критически мыслящих личностей, их подготовки, самообразования как условия объединения в союз борцов для подготовки социальной революции. Только критически мыслящие личности, по его мнению, постигшие законы общественного развития и возвысившиеся над толпой, мыслящей пассивно, были в состоянии двигать прогресс, возглавить историческое движение общества.
П.Л. Лавров постоянно писал о справедливости как исходном пункте взаимоотношений людей, поясняя при этом, что она проявляется в «равном праве на достоинство всех людей», в их равноправии. Однако в прежнем и современном обществе много несправедливости. Существует эксплуатация одних классов другими, угнетение слабых в экономическом и политическом отношениях наций более сильными, социальное неравенство и неравноправие различных групп людей и отдельных личностей. Лавров говорит об экономической основе классовой борьбы пролетариата и буржуазии, о том, что эта борьба неизбежно ведет к борьбе за политическую власть, наконец, о том, что цель пролетариата в этой борьбе – «передать все орудия труда в руки коллективности рабочих и прекратить в корне всякий незаработанный доход». В этом, по его мнению, заключается реализация важнейших элементов «идеала справедливого общежития».
Данному идеалу больше всего соответствует общество, основанное на коллективном труде, социальном равенстве, политической и нравственной солидарности, – социалистическое общество. На пути к нему, заявлял Лавров, необходимо свергнуть эксплуататорские классы и уничтожить буржуазное государство. Сделать это должны поднявшиеся на революционную борьбу народные массы. Но для этого их надо просветить относительно сущности общественного строя России, развернувшейся в ней классовой борьбы, а также основных политических институтов, прежде всего государства. А это уже задача интеллигенции. Сами же идеологи народничества стремились вооружить российскую интеллигенцию и через ее просветительскую деятельность широкие народные массы пониманием указанных выше проблем.
Государство, по Лаврову, возникает в результате договора между собой меньшинства наиболее влиятельных членов общества. Это меньшинство заставляет всех остальных членов общества исполнять данный договор. Государственные требования могут исходить от отдельного лица, от государственного органа или от выборного совета. Если эти требования не выполняются добровольно, их выполнение обеспечивается принудительной силой государственных органов. Лавров показывает, что государственное принуждение, основанное на договоре меньшей части общества и направленное против большей его части, заведомо несправедливо и, следовательно, «противоречит понятию о прогрессе».
Лавров пишет: «Нельзя ничего ожидать иного от современного строя, кроме обязательного подчинения большинства условиям, установленным меньшинством». Остается один выход – борьба против государственного деспотизма за демократизацию всей общественно-политической жизни общества, расширение политических прав и свобод каждого человека, создание условий, «допускающих действительное участие в политической деятельности почти всех взрослых личностей».
Так же важным было разъяснение Лавровым характера перехода России к социальному общественному строю. В статье «Русской социально-революционной молодежи» он высказался определенно: «Единственный путь спасения нашей Родины – путь народной социальной революции».
