· поддержание состава, состояния, боевой и мобилизационной готовности и подготовки стратегических ядерных сил, сил и средств, обеспечивающих их функционирование и применение, а также систем управления на уровне, гарантирующем нанесение заданного ущерба агрессору в любых условиях обстановки).
В разделе "Военно-экономические основы":
определяется содержание военно-экономического обеспечения военной безопасности (раздел, в частности, предусматривает:
· государственную поддержку предприятий (производств) и организаций (учреждений), определяющих военно-техническую и технологическую устойчивость оборонного промышленного комплекса, а также закрытых административно-территориальных образований и градообразующих предприятий;
· развитие научно-технической и экспериментальной базы оборонных отраслей промышленности, их научно-исследовательских и опытно-конструкторских учреждений и организаций);
определяется содержание международного военного и военно-технического сотрудничества.
В заключении подчеркивается, что:
Российская Федерация подтверждает сугубо оборонительную направленность своей деятельности по обеспечению военной безопасности, принципиальную приверженность целям предотвращения войн и вооруженных конфликтов, их устранения из жизни человечества, всеобъемлющего разоружения, ликвидации военных блоков, решимость добиваться создания региональных и глобальной систем общей и всеобъемлющей безопасности, формирования сбалансированного, равноправного многополюсного мира.
Проблемы национальной безопасности России
в начале ХХI века
Стратегическая безопасность нашего государства основывалась до распада СССР на примерном равенстве численности и боевых возможностей Вооруженных Сил нашей страны и численности и возможностей Вооруженных Сил США и их союзников. Существенно, что это относилось как к системе обычных вооружений (то есть к возможности вести широкомасштабную неядерную войну), так и к стратегическим ядерным силам. В результате ликвидации ОВД, распада СССР и кризиса в России возможности нашего военного противодействия с помощью обычных вооружений силовому давлению со стороны Запада практически отсутствуют. Ситуация со временем ухудшается вследствие процесса расширения НАТО и роста противоречий в СНГ.
Определенным гарантом стратегической безопасности России продолжает оставаться система ядерных вооружений, прежде всего СЯС. Однако здесь возможности противодействия также постепенно уменьшаются, и встает вопрос о фактической деградации потенциала ядерного сдерживания России. Это связано с рядом факторов.
Стратегическая стабильность отношений между СССР и США основывалась не просто на примерном равенстве СЯС, но и на том обстоятельстве, что ядерные арсеналы двух стран были достаточно велики и многократно (примерно на два порядка) превышали объем, необходимый для нанесения неприемлемого ущерба другой стороне. Такой запас гарантировал сохранение ответного потенциала при любых возможных сценариях развития военного конфликта: после превентивного удара противника по стартам СЯС, при наличии быстрого развертывания противником ограниченной ПРО, при деградации отдельных конкретных компонент ядерных вооружений и т.д. Важно, что примерное равенство обычных вооружений при этом гарантировало невозможность использования противником предварительных широкомасштабных неядерных военных действий для поражения нашего ядерного потенциала.
К данному времени положение принципиально изменилось. Распад СССР лишил нас практической возможности воспроизводства современных МБР Р-36МУТТХ, Р-36М2 (SS-18), РТ-23УТТХ (SS-24), которые являются основой РВСН. К современным производимым в России МБР относятся только РТ-2ПМ (SS-25) и ее модернизация "Тополь-М" (SS-27). Эти МБР обладают небольшим забрасываемым весом, и это обстоятельство явилось материальным базисом для оправдания перехода в Договоре СНВ-2 на оснащение МБР только моноблочными БЧ.
В предстоящее десятилетие вследствие выработки ресурса, отсутствия воспроизводства и выполнения условий Договора СНВ-2, МБР SS-18, SS-19, SS-24 будут ликвидированы. Можно прогнозировать, что общее количество остающихся на вооружении МБР РС-12М (SS-25) и "Тополь-М" вряд ли заметно превысит существующий уровень. Их число можно оценить в 400-500 единиц с оснащением в 400-500 БГ.
Вероятный сценарий возможного развития военного конфликта предусматривает наличие предварительного периода широкомасштабных действий с использованием неядерных средств. Такой подход со стороны противника обусловлен отсутствием у России сопоставимых военных возможностей в рамках неядерной войны по сравнению с Западом и в соответствии с этим может быть нам навязан. Одной из задач противника на этой стадии будет лик-видация (ослабление) наших средств ядерного сдерживания. При подавляющем превосходстве США и их союзников в обычных вооружениях и при осуществлении ими контроля над мировым океаном все ПЛАРБ России могут быть со временем выведены из строя, и эта компонента СЯС не сможет выполнять функции ядерного сдерживания.
Вывод из строя МБР, базирующихся в глубине территории России, представляет для противника в условиях неядерной войны несравненно более сложную задачу, и можно рассчитывать на сохранение (в основном) этой компоненты СЯС к концу данной стадии конфликта.
Стратегическая авиация России количественно невелика и ее практические возможности ограничены из-за значительного полетного времени, необходимого для достижения территории США и контроля США и их союзников над воздушным пространством, разделяющим наши страны.
Поэтому к концу неядерной стадии конфликта возможности ядерного сдерживания России будут определять 400-500 МБР, оснащенных 400-500 БГ.
Рассмотрим вопрос о достаточности этого уровня для ядерного сдерживания. Для превентивного удара по стартам могут быть использованы все компоненты триады СЯС США, и на атаку может быть выделено 1500-2000 БГ, то есть до 3-4 БГ на один старт. Отметим, что для превентивного удара по стартам могут использоваться не традиционные ЯБП большой мощности (сотни килотонн), а ЯО высокой точности с ограниченным энерговыделением и минимальными побочными эффектами. Это существенно, так как целью данного удара является ликвидация возможности ответных действий СЯС, а не уничтожение государства и населения. Оценка живучести стартов наших МБР в подобных условиях не входит в цели данной записки, но разумно предположить, что в этих условиях уцелеет не более 10% МБР.
Необходимо внести ясность в вопрос, что такое реальный ответный удар. Целью стратегии слабой стороны в условиях военных действий является прежде всего обеспечение выживания (сохранения) своего государства и народа. Поэтому любая новая стадия эскалации конфликта не в ее интересах. Традиционно считалось, что в ответ на удар по нашим стартам должен последовать удар по ВЭП противника (включая его СЯС), который будет означать для него национальную катастрофу. При этом неявно предполагалась определенная сбалансированность этого ответа и считалось, что массированный превентивный ядерный удар противника по нашим стартам также связан с катастрофическими потерями для населения и экономического потенциала нашего государства. Одним из следствий такого подхода была концепция ответно-встречного удара, в рамках которой наши СЯС задействовались для удара по ВЭП на стадии атаки СНВ противника (по данным системы средств предупреждения о ракетном нападении), но еще до фактического нанесения ущерба. Ресурс времени для принятия решения на высшем уровне об ответно-встречном ударе составлял несколько минут.
Такой подход неприемлем для России и должен быть пересмотрен. Во-первых, у России нет политической воли для реализации такой стратегии. Во-вторых, после превентивного удара противника по стартам БГ ограниченной мощности (при минимальном побочном ущербе для ВЭП и населения) ответный удар оставшимися 40-50 БГ по ВЭП противника будет равносилен самоубийству. Такой удар не ликвидирует оставшуюся часть СЯС противника, будет несбалансированным ответом (поскольку затронет гражданские структуры) и вызовет полномасштабный ответный удар по ВЭП и населению нашей страны, то есть приведет к национальной катастрофе. При этом, хотя удар наших 40-50 БГ по ВЭП приведет к значительным потерям, он не будет означать уничтожение противника. В связи с изложенным, такой сценарий ответных действий невозможен, по аналогичным причинам невозможен и ответно-встречный удар, так как он будет несбалансирован, приведет к дальнейшей эскалации и уничтожению нашего ВЭП, населения и государства.
В течение ближайшего десятилетия при отсутствии принятия радикальных мер будет продолжаться ослабление ядерных возможностей России и дальнейший рост преимуществ СНВ США. Эта тенденция будет определяться:
- ликвидацией остатков системы МБР SS-18 и SS-24;
- отсутствием новой российской МБР со значительным забрасываемым весом;
- отсутствием экономических возможностей масштабного увеличения числа новых МБР;
- сокращением системы БРПЛ и крайне ограниченными общими возможностями ВМФ Рос-сии по противодействию ВМФ США и НАТО;
- трудностями эффективного перехвата системой ПВО РФ массированной атаки системы КР ALCM стратегической авиации США;
- реализацией США выполнения условий Договора СНВ-2 с учетом:
- сохранения системы МБР Minuteman III и возможностей реверса ее боевого оснащения тремя боеголовками;
- повышения точности боеголовок Minuteman III;
- возможностей реверса ядерного статуса части стратегической авиации, являющейся по Договору СНВ-2 неядерной (в частности, ТБ В-1В);
- сохранения избыточного количества БРПЛ за счет неполного оснащения боеголовками и возможности увеличения числа боеголовок БРПЛ при обратном переходе на их полное боевое оснащение;
- возрастанием роли ядерного фактора Великобритании и Франции.
Можно констатировать:
- через несколько лет у России не будет материально-технических возможностей для осуществления старой концепции ядерного сдерживания;
- старая концепция ядерного сдерживания в принципе неприемлема для России в новых условиях;
- необходимо укрепление СЯС России;
- необходима выработка новой концепции ядерного сдерживания.
Для того, чтобы попытаться ответить на вопрос о том, какие меры можно реально принять для укрепления стратегической безопасности России, прежде всего рассмотрим прогноз развития СЯС в ближайшее время.
Считается, что наше государство не в состоянии поддерживать объем СЯС на уровне Договора СНВ-2. Поэтому форсируется переход к новому Договору СНВ-3, который ограничит число БГ СЯС до 2000-1500 единиц. Отмечается, что и эта величина избыточна по экономическим соображениям, и было бы целесообразно ее уменьшить до 1000 единиц.
Общее уменьшение объема СЯС не способствует увеличению возможностей ядерного потенциала в ответном ударе и при прочих равных условиях делает его более уязвимым для превентивной атаки. Другим дестабилизирующим фактором является возможность развертывания национальной системы ПРО США, которая через 10 лет может стать реальностью. Эта система может оказаться достаточно эффективной для перехвата небольшого числа БГ, оставшихся после превентивного удара по стартам СЯС, ограниченным Договором СНВ-3. Существенно также, что задачи ПРО США упрощает наличие только одного ББ в боевом оснащении МБР. Можно прогнозировать, что решение руководства США о создании национальной системы ПРО в существенной степени опирается на резкое ограничение числа СЯС (Договор СНВ-3) и моноблочный характер оснащения МБР. Естественным ответом на создание ПРО США является не создание аналогичной системы в России, а увеличение числа носителей и БГ СНВ (что эффективнее и дешевле), однако этот путь будет блокирован процессом сокращения наступательных вооружений.
