Обретение Российской Федерацией полной государственной независимости ускорило процесс уничтожения прежних центральных экономических структур, связанных с ведением планового хозяйства, и тем самым – дальнейшее развитие регионализма.
Естественно, что наибольшую склонность к регионал - сепаратизму всех уровней проявила местная элита в республиках и областях с богатыми природными ресурсами, будь то нефть в Татарии и Тюменской области, каменный уголь в Кемеровской области или лес в Карелии. Особенно большие барыши сулил ей самостоятельный выход на внешнеэкономическую деятельность и продажу сырья за валюту. Впрочем, интересы местных национал - сепаратистов и русских регионалистов совпадали лишь в их негативных отношениях к центральной власти; что же касается принципов дележа ожидаемых доходов, то они могут сильно расходиться, приводя к неизбежным в таких случаях обострениям этнических конфликтов.
Упадок этнокультурного бытия русских, ослабление их этнического самосознания во многом объясняют тот факт, что национальные чувства у них стали пробуждаться в годы «перестройки» позже и медленнее, чем у других этносов, и в значительной степени как реакция на распространявшийся республиканский национализм и русофобию. Национальные движения среди русских не приобрели такого всеэтнического размаха и той по существу политической организованности, пробуждающей присоединиться к ним даже недавних партократов, как «Народные фронты» в Эстонии и Латвии, «Саюдис» в Литве, или «Рух» на Украине.
Русское национально-патриотическое направление в идеологической сфере действовало формально. В конце 1988 года и в 1990 году в русском национально-патриотическом движении добавились новые идеи – суверенитета, хозяйственной и культурной состоятельности, восстановления наименования «великороссы» и даже сепаратизма. «Цель России – Россия! – Пора сбросить с себя кусающихся, неблагодарных соседей»[5]6. Активно развивалась тема защиты русских в других республиках: «Ни один русский волос с русской головы не должен упасть. Ни одна слеза пролиться. Русское население не будет использовано в качестве заложников в национальных политических играх»7. И наконец – идея сохранения армии как защиты государственности России8.
В марте 1988 года начала действовать национально-патриотическая федерация «Союз духовного возрождения отечества», включающая в себя патриотические объединения Москвы, Ленинграда, Поволжья, Урала, Сибири, Белоруссии, Украины, Казахстана, представителей Русской православной церкви.
В 1990 году была создана Республиканская народная партия России, ставившая целью борьбу с сепаратизмом в самой России, а зимой 1991 года, накануне референдума о сохранении Союза, российский патриотический блок и российские коммунисты объединились в Координационный совет патриотических сил России.
В массовом сознании русских проснулась и историческая память, и национальные чувства, и задетое достоинство. И с этим не могут не считаться политики, общественные деятели. Процесс суверенизации во всех республиках опирался на идеологемы государственности, защиты национальных интересов в экономической среде, культуре. Опыт показал, что и русские без использования национальной идеи преобразования в обществе реализовать не могли. Не только те, кто хотел сохранить в Союзе социалистическую ориентацию или усовершенствовать социализм, но и те, кто стремился к решительным переменам в экономике, социальной сфере и политической жизни, должны были всем ходом исторического развития обратиться к национальной идее, учитывать национальные чувства русских, в том числе и для привлечения на свою сторону большинства населения на выборах.
Симптомы использования русских патриотических настроений в политической жизни России появились во время выборов народных депутатов СССР в конце зимы – весной 1989 года. С середины 1989 года и особенно в 1990 году стало совершенно очевидным, что демократизация без использования национальных идей не реальна.
Во время подготовки и проведения выборов народных депутатов РСФСР в мае 1990 года радикально-демократическое направление использовало наиболее популярные идеи национально-патриотического движения, исключая идеи поиска врага и особого пути развития. Впрочем, взятые на вооружение идеи, можно сказать, «стучались в дверь». Б.Н. Ельцин в предвыборной борьбе активно использовал идеи русского суверенитета. Идеи «ущербности» русских вследствие тоталитаризма, репрессий в отношении интеллигенции и крестьянства присутствовали в политических программах и других депутатов радикально-демократического направления.
В целом же в общественном сознании, в настроениях русских как в РСФСР, так и в республиках, произошли серьезные изменения по сути в кратчайшие исторические сроки.
Августовские дни 1991 года и последовавшие за ними события заметно повлияли на национально самосознание русских. Защита «Белого дома», взвившийся над ним трехцветный российский флаг, утверждение нового герба, гимна и ордена Святого Георгия подняли гордость русского народа.
После августовского путча перестройка, будто забыв о своих первоначальных намерениях и лозунгах, перешла, причем очень бурно, методом штурма в процесс разрушения единой государственности, возникновения национальных самостоятельных, независимых образований.
Устами выдающихся мыслителей Россия всегда открещивалась от национализма, настаивая на том, что быть русским значит быть «всечеловеком» (Г. Федотов). Николай Бердяев характеризует национализм как сугубо отрицательное явление, не находя ему никакого оправдания и снисхождения: «Национализм – это апология замкнутости, проявление национального самодовольства, претензия на исключительность, заключающая в себе не столько патриотическую любовь к своему, сколько неприятие и неприязнь к чужому». Более того, Бердяев считает вредной саму идею «национального государства», которую народы придумали себе на погибель.
Нет ничего более неопределенного, расплывчатого и туманного, чем идея «национального государства», особенно в таком полиэтническом, многонациональном сообществе, каким является Россия9.
ГЛАВА 4. ПУТЬ РОССИИ: ХАРАКТЕРИСТИКА СОВРЕМЕННОЙ ЭПОХИ
Старая китайская мудрость гласит: не дай вам бог жить в эпоху перемен. Мало кто брался оспаривать эту истину. Однако времена не выбирают. Нам выпало жить именно в такую эпоху. А значит все, что нам остается, - набраться мужества и с достоинством встретить вызов истории.
Чем же в целом характеризуется наша эпоха перемен? Тремя яркими явлениями, оказывающими непосредственное влияние на науку и образование. Это - постмодернизм, постсоветизм, фундаментализм.
Постмодернизм представляет собой кризисную форму либерального сознания, возникшую как реакция на слабости и мощь модернизма, нашедшего самое сильное свое выражение в реальном социализме с его культом общественного (общего) разума и стремлением все и вся поставить под контроль «объединившихся живых индивидов». Постмодернизм противопоставил этому свой принцип крайнего индивидуализма, социальной и культурной атомизации, расколовшей великое зеркало человеческого разума на многочисленные осколки обособившихся в своей идеальной, часто мифической полноте сознаний. Постмодернизм оказался решающим духовным оружием в борьбе с миром социализма в «холодной войне». Но в наши дни он превратился в явление, которое угрожает и тем, кто его когда-то разрабатывал и проектировал (это похоже на ситуацию с Бен Ладеном).
Постсоветизм в нашей стране представляет собой сложное явление культуры и сознания, которое возникло в результате падения советского общественного строя, не выдержавшего натиска «мирового империализма» и вынужденного капитулировать в специфической форме победных реляций беловежских соглашений 1991 г. Явление это крайне противоречивое, поскольку отрезан был и вполне жизнеспособный ломоть общественного организма. Как следствие этого, постсоветизм характеризуется предельной полярностью своих мировоззренческих установок, среди которых преобладают воинственно антикоммунистические. Впрочем, и они представлены на разный лад - от либерально или консервативно фашиствующих до религиозно-догматических, способных на самую мрачную реакцию.
На фоне старых приверженцев социализма сталинского типа особенно рельефно проступает ненависть к социализму как таковому, как элементарной социальной идее справедливости и равенства, признанной сегодня во всем мире. Слово «социализм» из культового превратилось в проклятие, а в результате в стране торжествуют самые мрачные формы дикого или «грабительского» капитализма. Под лозунгами правового государства воцарился правовой беспредел, оправдывающий себя «революционной целесообразностью» тотального грабежа народного достояния.
Явление постсоветизма как болезненного синдрома отрицания всего советского должно быть скорейшим образом преодолено, оно должно открыть дорогу здравому смыслу в восприятии политических и мировоззренческих реалий нашего времени.
В основе нашей национальной идентификации лежит вера в творческий потенциал российской цивилизации, слишком молодой, чтобы думать о своем конце и исходе, но именно в силу своей молодости так остро ощущающей хрупкость нашего бытия.
Крен корабля российской цивилизации требует усилий по его исправлению. И ключевым звеном в решении этой проблемы выступает вопрос о восстановлении нашего ровного отношения к советской эпохе, без крайностей и эксцессов. Все, что было в нашей истории - советской и досоветской, должно быть положено на чашу весов нашей нынешней устремленности в будущее - без пристрастия и упрека. Это тот случай, когда мы либо все целиком принимаем, либо, увы, отказываемся от собственной национальной и цивилизационной идентичности10[6].
На Западе мы ранее более или менее успешно отличали советское от русского, теперь возникли трудности с правильным употреблением определений «русский» и «российский». Впрочем, трудности возникли и у самих россиян.
На первый взгляд, все как будто просто: Россия - многонациональное государство и слово «российский» определяет эту многонациональную государственность (россиянин - это любой гражданин Российской Федерации, независимо от своей национальности). Слово же «русский» определяет принадлежность к культуре собственно русской. Русский вместе с чукчей, евреем и поляком, если они граждане РФ, суть россияне. Государство - российское, язык, разумеется, - русский. Церковь - русская, однако епископы - российские; общество - российское; российские также католики и инженеры, но мафия и эмиграция - русская; российские - Академия искусств, Фонд культуры, энциклопедия. Даже основанная в Китае 18 июня 1700 г. православная Миссия оказывается российской, хотя А. И. Солженицын, выступая в защиту русскости против размытой российскости, писал, что русско-российская проблема возникла еще в 1909 г. среди либеральной интеллигенции, теряющей русскую самобытность во имя российской многонациональности («Россия в обвале»).
Однако поистине неразрешимая сложность возникает тогда, когда русские-россияне начинают говорить о народе. Так, А. Зиновьев (автор известного «Гомо советикуса») в одном из интервью сказал, что народы, как и люди, рождаются, созревают, деградируют и умирают, что это аксиома и что «российский народ» находится ныне в стадии деградации, близкой к смерти. У логика Зиновьева мышление несомненно точное, однако он не уточняет, когда же возник российский народ. До сих пор мы много знали о народе русском и кое-что - о советском. Российский народ фактически возник на месте народа советского. Значит, он находится в весьма юном возрасте - и уже успел выродиться? Это невозможно: ведь только в 1990 г, создан первый симфонический Российский национальный оркестр. Он пользуется небывалым успехом в мире и даже не думает умирать. Другое дело - в каком смысле он национальный, если российский, а не русский? Государственный, национализированный? Конечно, так. Но с другой стороны, многие университеты - российские и государственные: значит, «российский» и «государственный» - не одно и то же. Зачем россиянам «многонациональный народ»? Народ - важнейшая для россиян категория: чтобы государство не разлетелось, в нем должен существовать единый народ - российский.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
