Отношения между Россией и Францией в области культуры были широкими и многосторонними. Причем если долгое время Франция преимущественно была культурным «донором» России, то в конце XIX века процесс взаимодействия культур становится двусторонним. При этом французы не только знакомятся с произведениями культуры России, но и начинают разрабатывать эту тему на научном уровне, посвящать ей исторические, литературоведческие и филологические сочинения, что способствовало более глубокому пониманию обеих культур.
ГЛАВА III. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ОТНОШЕНИЯ РОССИИ И ФРАНЦИИ
1. ПРЕДПОСЫЛКИ ЗАКЛЮЧЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКОГО СОГЛАШЕНИЯ
Важнейшим моментом русско-французских отношений конца XIX века было заключение этими государствами союза. Это заключение базировалось на ряде политических предпосылок, которые мы рассмотрим в данном параграфе.
С конца 80-х – начала 90-х годов Франция вела ряд так называемых «малых» колониальных войн. В середине 80-х годов обострившиеся отношения с Англией и Италией на почве колоний и напряженные отношения с Германией поставили Францию в изолированное положение в Европе.[13] Не только на западе (Англия), юго-востоке (Италия), но и на южной границе Франции (Испания), до сих пор считавшейся наиболее безопасной, Франция оказалась во вражеском окружении. Опасность для Франции возрастала. В создавшихся условиях было вполне понятным и естественным стремление французской дипломатии к улучшению отношений и сближению с Россией - единственной невраждебной Франции державой.[14]
Теперь взглянем на международное положение России. В сложившейся к началу 80-х годов системе союзов в Европе – австро-германском о взаимной военой помощи в войне одной из них с Россией, австро-германо-итальянском (Тройственном) о благожелательном нейтралитете в случае войны одной из них с четвертой державой и Союзе трех императоров Австровенгрии, Германии и России (о нейтралитете) – центральное положение занимала Германия. Два первых союза потенциально угрожали России, а дальнейшее существование Союза трех императоров вызывала сомнения после болгарского кризиса.
Собственные политические интересы России и Франции так прямо и остро, как с Англией и Австро-Венгрией, не сталкивались. На Востоке обе даже имели общего противника – Англию, соперницу Франции в Египте и на Средиземном море, а России в Азии.[15]
Англо-русские противоречия в Средней Азии и на Ближнем Востоке стали одной из причин к усилению русско-французских контактов: Англия пыталась втянуть Австрию и Германию в конфликт с Россией.[16]
Кроме политических, были и экономические предпосылки. Хотя канцлер Каприви и утверждал, что «торговые связи должны скреплять связи политические путем сближения материальных интересов обеих стран», со стороны Германии последовали отказ применять в торговых отношениях с Россией дифференциальный тариф, снизить таможенные ставки на зерно, лес, керосин и требование увеличить объем германского экспорта металлических изделий, химических препаратов и изделий из хлопка и шерсти.
Настояния Германии были отвергнуты Петербургом, так как понижение пошлин наносило ущерб интересам отечественной промышленности.
Заключить договор с Францией было значительно легче, чем с Германией. Этому способствовала обоюдная готовность к уступкам, значительно меньший объем торговли, а главное, отсутствие противоречий в этой сфере. К тому же в Париже его рассматривали как средство оказания давления на Берлин.[17]
Наконец, взаимопроникновение культур Франции и России, которые были рассмотрены во второй главе, способствовало установлению политических контактов.
Следовательно, мы можем сделать вывод о том, что сближению Франции и России способствовал ряд факторов, как-то: изоляция на внешнеполитической арене Франции, практически такая же изоляция России, угроза со стороны Тройственного Союза, а также экономическое давление на Россию со стороны Германии. Но мы должны отметить, что Франция в политическом плане гораздо больше ощущала потребность в России, чем Россия во Франции, и поэтому инициатива исходила именно от Франции.
2. ЗАКЛЮЧЕНИЕ ФРАНКО-РУССКОГО СОЮЗА
К середине 80-х годов были восстановлены русско-французские дипломатические отношения на уровне послов. С большим вниманием отнеслись в Париже к подбору нового посла. Им стал профессиональный дипломат А. Лабуле, видимо, не без дальнего прицела: в Париже понимали, что прежде, чем искать путей к заключению союза с Россией, необходимо наладить дипломатические отношения.
В конце ноября 1886 года царь говорил послу о желании улучшить отношения с Францией, о сложной международной обстановке и необходимости взаимодействия: «Мы нуждаемся в вас, и вы нуждаетесь в нас. Я надеюсь, что Франция это поймет».[18]
Начало этого политического курса было удачным. Французская дипломатия без труда нащупала место, где, ничем не жертвуя и ничего не теряя, Франция могла оказать России услуги и на этой почве установить с ней контакты. Это были балканские дела. В практическом вопросе, возникшем в связи с воссоединением Румелии с Болгарией, болгаро-сербским конфликтом, французская дипломатия охотно шла в ногу с русской и оказала ей поддержку. Царское правительство, не избалованное сочувственным вниманием даже со стороны своих партнеров по союзу трех императоров – Австрии и Германии, сразу сумело оценить дружественную позицию французского правительства.[19]
В сторону сближения с Францией русское правительство давно подталкивали оскорбления, исходящие из Берлина и ценные успехи Франции по восстановлению своей армии. Катков, еще недавно сторонник сохранения близости с Германией, теперь указывал на Францию как на единственного и наиболее ценного союзника против Англии и писал царю, что у России и Франции есть общий враг, «если только мы ошибочной политикой не заставим Францию поладить с ним. Этот враг – Англия, в борьбе с которой только Франция во всей Европе могла бы быть нам полезным сотрудником».[20]
Но правительство подозрительно относилось к этим проектам, так как царское правительство испытывало инстинктивное отвращение к республиканскому строю Франции, не веря в ее политические уступки, и вопреки мнению Каткова не без основания было убеждено, что и со стороны Франции Россия встретит сопротивление ее политике в отношении Турции.
Когда при обострении франко-германских отношений в связи с деятельностью Буланже в 1887 году французское правительство обратилось в Петербург с запросом, окажет ли Россия поддержку Франции в случае столкновения с Германией и не придвинет ли она войска к прусской границе, то ходатайство, несмотря на благосклонное отношение царя, было отклонено Гирсом.
Но когда Франция переадресовала России болгарскую делегацию, приехавшую за советом относительно кандидата на болгарский престол,, это произвело на Россию благоприятного впечатления, а займы Франции в 200 млн. рублей в 1888 году, в 280 млн. в 1889 году, а затем и другие, еще больше расположили к Франции русское общественное мнение и царя. Окончательно решили судьбу франко-русских отношений события 1889 и 1890 годов: в августе 1889 года в Англию с демонстративным проявлением дружбы направляется Вильгельм II, напоминая в публичных речах об англо-прусском братстве по оружию при Ватерлоо.В 1890 – 1891 годах организация и перевооружение французской армии были завершены. В 1889 году вступил в действие закон о трехлетней воинской повинности. В 1890 – 1892 годах в создавшихся новых условиях внутри страны и в Европе союз с Россией стал главной целью внешнеполитических программ всех партий и групп господствующих классов и широких слоев населения .[21]
В январе и марте 1890 году во Франции были размещены новые русские займы на суммы в 650 млн. франков. Вскоре французские офицеры побывали на военных учениях в Нарве. Французский посол Лабуле считал, что почва в достаточной мере созрела для непосредственных переговоров о соглашении между двумя странами.[22]
Тогда же, осенью 1890 года Лабуле возбудил вопрос о визите французской эскадры в русские воды. Но русские правительство не дало сразу определенного положительного ответа, проявляло большую сдержанность, чем французское. Сдержанность русского правительства в значительной мере объяснялось тем, что еще не были преодолены колебания, сомнения в определении курса внешней политики. В 1887 – 1890 году действительно не было определенного мнения. В окружении русского императора были сторонники прогерманской ориентации, такие как министр Николай Карлович Гирс и граф Владимир Николаевич Ламздорф, занимавший, на первый взгляд скромный пост, должность начальника канцелярии министра. Они считали, что сближение с республиканской Францией является совершенно невозможным для императорского правительства. Но при этом царизм не мог не учитывать растущую угрозу со стороны Германии и Австро-Венгрии, не мог не видеть антирусского направления правительства Бисмарка, а затем Вильгельма II. Для правящих кругов и господствующих классов России было также очевидным – это не требовало особой прозорливости – что в лице Франции создается противовес австро-германской коалиции, направленной своим острием против России и Франции, что поэтому необходимо пойти на укрепление связей с Францией.[23]
Отставка в 1890 году Бисмарка из-за «русского вопроса» вызвало в правительстве России настоящую панику. Новый германский канцлер Каприви отказался возобновить трехлетний сепаратный договор 1887 года.
Но в России не хотели расставаться с иллюзиями относительно союза с Германией, считая ее политическим выразителем консервативно-монархической солидарности и континентального равновесия. В 1889 году царь счел нужным съездить в Берлин, его министры всячески отталкивали от себя мысль о перемене ориентации. Мысль о сближении с Францией решительно не воспринималась, и посол в Париже Моренгейм получил, например, приказ отлучиться с поста на время всемирной выставки 1889 года, дабы не участвовать в этом «апофеозе революции» (1789). Но сознание политической одиночества незаметно приводило к фактическому сближению с Францией.[24]
Существенные изменения, происшедшие в международном положении в 1890 – 1891 годах, заставили русское правительство ускорить сближение с Францией.
Ухудшение русско-германских экономических отношений также с каждым месяцем принимало все более острые формы. В начале 90-х годов германская экономическая политика была явно невыгодна русским экономическим интересам. Экономическая политика Германии серьезно ущемляла интересы русских экспортеров сельскохозяйственной продукции. К началу 1890-х годов таможенная война между Германией и Россией приняла ожесточенный характер.[25]
Для правящих кругов Российской империи становилось очевидным, что идти дальше по пути уступок Германии и игнорировать французское желание к сближению было бы политически неблагоразумным. В марте 1891 года французский посол возобновил переговоры с русским правительством о визите французской эскадры в Кронштадт.
25 июля к рейду Кронштадта подошла французская эскадра под командованием адмирала Жерве. Кронштадский визит французской военной эскадры стал антрактом демонстративной франко-русской дружбы. Французских моряков встречала вся официальная, сановная Россия во главе с царем Александром III. Во Франции кронштадские торжества произвели еще большее впечатление, чем в России. Гирс, поставленный в необходимость императором, вопреки своим личным пристрастиям, представил царю доклад.
