каковы могут быть последствия его деятельности, и в этом состоит суть его
вины. Но при этом всегда нужно иметь в виду, что это возможно, только если
человек вменяем.
Именно вменяемость представляет собой необходимую предпосылку вины.
Невменяемость или отсутствие вины делает бессмысленным уголовную
ответственность и наказание, которые в таких условиях не могут иметь каких-
либо целей, кроме нерациональной мести. Наказание в подобных случаях не
может выполнить задач общего и специального предупреждения.
Рассудочное поведение человека возможно только при условии, что он
правильно ориентируется в окружающей действительности, понимает внешние
обстоятельства, видит конечный результат своей деятельности, словом,
действует свободно. Любое поведение, полностью исключающее такую свободу
(непреодолимая сила и т. п.), исключает вопрос не только об
ответственности, но и о вменяемости. Нормальный человек, имеющий
определенную сумму знаний об окружающем мире, способен ориентироваться в
нем так, чтобы в своем обычном поведении достигать поставленных целей.
Это, собственно, и есть вменяемость, т. е. способность не только
оценить фактическую сторону, но и социальную значимость своего поведения, о
чем сказано в ст. 21 УК РФ (ч. I):
«Не подлежит уголовной ответственности лицо, которое во время
совершения общественно опасного деяния находилось в состоянии
невменяемости, т. е. не могло осознавать фактический характер и
общественную опасность своих действии бездействия) либо руководить ими
вследствие хронического психического расстройства, временного психического
расстройства, слабоумия, либо иного болезненного состояния психики».
Как уже отмечалось, действия невменяемого по своей природе лишь
внешне сходны с человеческим поведением именно в объективных его признаках
(способ, средства, манеры поведения и т. п.), но от подлинных человеческих
поступков их отличает отсутствие разума. Более того, именно способность
причинить материальный или иной ущерб и отсутствие разумного руководства
этим разрушительным действием сближают действия невменяемого с
разрушительным действием сил природы и животных. Следовательно, по своей
социальной сущности они относятся к чисто физическим, а не социальным силам
воздействия. Конечно, объективный ущерб от землетрясения, наводнения или
пожара причиняет обществу тот же самый вред, что и преступления, однако
совершенно иными представляются социальные, моральные и прочие последствия,
а главное — способы и средства их предотвращения и борьбй с ними.
Сказанное, однако, не означает, что действия невменяемых не опасны
для окружающих. Поэтому к подобным лицам вполне правомерны принудительные
меры медицинского характера в условиях изоляции от общества, которые в
большой степени зависят от характера и тяжести заболевания.
Итак, невменяемость исключает вину, а следовательно, и уголовную
ответственность.
Невменяемость взрослого человека определяется следствием или судом на
основе соответствующего заключения судебно-психиатрической экспертизы, для
несовершеннолетних же достаточно точной констатации возраста на момент
совершения преступления.
В ст. 22 УК РФ предусматривается и так называемая ограниченная
вменяемость: она указывает на то, что лицо, которое не могло в полной мере
осознавать значение своих действий или руководить ими вследствие
болезненного психического расстройства, подлежит уголовной ответственности,
но подобное состояние может учитываться при назначении наказания и служить
основанием для назначения принудительных мер медицинского характера.
Определить ограниченную вменяемость довольно сложно, но вполне очевидно,
что должны быть учтены те же критерии, что и при невменяемости полной:
наличие определенных дефектов психики и пониженная способность руководить
своими поступками.
Общественно опасное деяние влечет за собой уголовную ответственность
при достижении субъектом определенного возраста. Это условие предусмотрено
практически во всех УК мира.
Законодательство различных стран по разному решает вопрос о начальном
возрасте уголовной ответственности, причем разброс точек зрения очень
значителен: от восьми-девяти до 14 и даже 16 лет.
В ст. 20 УК РФ указывается минимальный возраст уголовной
ответственности — 16 лет, а по наиболее опасным преступлениям — 14 лет.
Только с определенного возраста человек начинает понимать социальную
значимость своих поступков, предвидеть развитие причинной связи и ближайшие
результаты своего поступка, т. е. становится способным к критическому
анализу своего поведения и соразмерению его с определенными нормами,
принятыми в обществе. В данном случае несовершеннолетнего можно условно
приравнять к невменяемому.
Вина предполагает различную комбинацию сознания и воли у вменяемого
лица. Под умышленной виной подразумевается, что лицо сознает фактическую и
социальную значимость своего поведения, т. е. понимает, что оно причиняет
другому телесные повреждения, крадет чужое имущество и т. п. Бесспорно,
когда лицо не осознает фактической стороны своего поведения, то оно не
понимает и ее социальной значимости. В данном случае о вине не может быть и
речи.
Характерными чертами умысла являются:
а) сознание общественной опасности поведения;
б) предвидение общественно опасных последствий этого поведения.
Сказанное означает, что, действуя преступным образом умышленно,
субъект сознает, что его действия (поведение) причиняют или могут причинить
существенный вред интересам общества, государства, личности. Преступные
последствия бывают материальными (имущественный ущерб либо упущенная
выгода), физическими (смерть, вред здоровью, нормальному развитию
организма), экологическими (загрязнение воды, воздуха, т. е. окружающей
среды; причинение вреда флоре и фауне), моральными (причинение вреда
нравственным устоям общества), социальными (создающими опасность для
общества и государства или для правопорядка).
Опасность моральных и социальных последствий заключается не столько в
причинении конкретного вреда, сколько в создании определенной опасной
ситуации, имеющей тенденцию к усилению, способной привести к известной
социальной напряженности в общественных отношениях людей.
В зависимости от характера общественной опасности, а следовательно, и
ущерба, грозящего общественным отношениям, законодатель пользуется двумя
приемами в законодательном описании составов преступлений. В формальных
составах преступлений (дезертирство, самовольное оставление части)
предвидением субъекта может охватываться лишь само преступное поведение
(действие), его общественная опасность. Все остальное лежит за пределами
объективной стороны состава, а следовательно, и не включается в
содержательную часть умысла. В материальных же составах преступления
предвидением субъекта охватывается не только социальная сущность поведения,
но, главным образом, общественная опасность его последствий.
При этом, поскольку закон принят и опубликован, существует
предположение (презумпция), что лицо, его нарушившее, знало о запрете и
сознавало общественно опасный характер своего поведения.
Итак, субъективным компонентом преступного поведения является
презумпция того, что всякий вменяемый и достигший определенного законом
возраста человек сознает общественную (социальную) опасность своего
поведения, и это обстоятельство не подлежит специальному доказыванию со
стороны обвинения. Поэтому заранее презюмируется, что бремя доказывания
извинительного заблуждения лежит на обвиняемом.
Таким образом должен решаться вопрос о субъективной стороне
умышленных преступлений, а равно преступлений, совершенных по легкомыслию,
ибо интеллектуальная сторона их такова же, как и при умысле, но проявляется
в значительно более неопределенной форме. Ущербность сознания опасности
действий при легкомыслии заключается в том, что возможность наступления
последствий для виновного кажется абстрактной и предотвратимой, хотя в
действительности это не так.
При небрежности сознание хотя бы абстрактной возможности предвидения
последствий отсутствует вообще, но ущербность сознания виновного состоит в
том, что он, как вменяемый человек, должен был действовать более осторожно,
ибо имел возможность предвидеть наступление общественно опасных
последствий, но не воспользовался ею.
Последний признак преступления — его наказуемость — некоторыми
криминалистами оспаривается. Однако такое мнение ошибочно. Правильно
заметил Н. Д. Дурманов: «Исключение наказуемости из числа признаков
преступления стирает грань между преступлением и непреступлением, так как
законодательство проводит грань между ними именно путем установления
санкции за деяния преступные»[4].
Действительно, аморальных проступков великое множество. Их гораздо
больше, чем преступления во всяком даже самом большом уголовном кодексе, но
государственная и общественная реакции на них совершенно иные, чем на
преступления. Различие в том и заключается, что последние наказываются от
имени государства, и поэтому наказуемость и должна быть признаком
преступления.
Преступления и другие правонарушения
В обществе существует множество норм, регулирующих поведение
человека, в том числе и чисто технических. Последние не регулируются
правом, хотя могут быть включены в правовые нормы, если они затрагивают
общественные интересы и выступают уже как правовые запреты. В зависимости
от того, какой отраслью права регулируется то или иное правонарушение, оно
может быть административным, гражданским и уголовным. Административный
проступок по своим признакам весьма схож с преступлением, но от последнего
отличается меньшей степенью опасности и, следовательно, другим характером
ответственности, которая регулируется уже не УК, а соответствующими
административными актами, уставами; гражданский — Гражданским кодексом и
другими нормами.
Как уже было замечено, общественная опасность свойственна и
уголовным, и административным правонарушениям, но степень и характер их
различны.
Характер общественной опасности преступления выражает его
качественную характеристику, т. е. ценность объекта посягательства и другие
его свойства. В общем, суть характера опасности соответствует специфике
