Элеаты
Содержание.
Элеаты. 2
Ксенофан. 2
Антимифологизм. 2
Происхождение религии. 2
Космогония и космология. 3
Онтология. 3
Бог Ксенофана. 4
Гносеология. 5
Парменид. 5
Жизнь и сочинения. 6
Пролог. 6
«Путь истины». 6
Бытие и небытие. 7
Доказательство. 7
Бытие и мышление. 7
Небытие и мышление. 8
Метафизика. 8
«Путь мнения». 9
Элеаты.
Философская школа элеатов, как и Пифагорейский союз, возникла в «Великой
Элладе», в Элее. Главные представители школы – Ксенофан, Парменид, Зенон и
Мелисс. Учение элеатов – новый шаг в становлении древнегреческой философии,
в развитии ее категорий, в том числе категории субстанции. У ионийцев
субстанция еще физична, у пифагорейцев – математична, у элеатов она уже
философична, ибо эта субстанция – бытие. Более того, именно элеаты
поставили вопрос о соотношении бытия и мышления, т.е. основной вопрос
философии. Поэтому можно сказать, что формирование античной философии
заканчивается в школе элеатов, именно там протофилософия становится
философией.
Ксенофан.
Ксенофан происходил из Ионии, из полиса Колофона. Время жизни философа
определяется из его слов: «Вот уже семьдесят семь лет, как я с моими думами
ношусь по эллинской земле, перед тем мне было от рождения… двадцать пять
лет». «Носиться» же Ксенофану пришлось потому, что Колофон был захвачен
персами в 546-545 гг. до н. э. Отсюда следует, что Ксенофан родился около
570 г. до н. э. и был жив еще в 478 г. до н. э. Лишенный родины, Ксенофан
вел полную превратностей жизнь странствующего поэта-аэда. В своих стихах он
воспел основание полиса Элея, где он стал основателем философской школы.
Кроме того, Ксенофан писал сатирические стихотворения – «силлы», где
высмеивал как поэтов (Симонида), так и философов (Пифагора). В одной из
силл некто (возможно Пифагор) узнает голос своего умершего друга в визге
щенка. Подражая Ксенофану, можно сказать: «Ворона серотелая летает неспеша
– твоя осиротелая в ней каркает душа». Сатира Ксенофана была также
направлена против ходячего религиозно-мифологического мировоззрения греков.
Антимифологизм.
Именно Ксенофан впервые высказал смелую мысль о том, что боги – творения
человека. У Ксенофана становится явным то, что лежит в основании генезиса
философии, - преодоление, а затем и критика мифологического мировоззрения.
Согласно Колофонцу, все предания о сражениях титанов, гигантов и кентавров
– «вымыслы прошлых времен». Поэтому вместо того, чтобы воспевать на пирах
титаномахию, греки должны просить у богов дарования справедливости. Но боги
Гомера и Гесиода несправедливы и аморальны, ибо эти поэты приписали им
воровство, прелюбодеяние и взаимный обман, они подобны людям не только
своим внешним видом и образом жизни, но и нравственным уровнем.
Происхождение религии.
Но так и должно быть, если учесть, что боги творятся людьми по своему
образу и подобию. У эфиопов боги курчавы и черны, а у фракийцев –
голубоглазы и рыжеваты. Вообще «смертные думают, будто боги рождаются,
имеют одежду, голос и телесный образ, как они». Отсюда создаваемые людским
воображением образы богов. Но «если бы быки, лошади и львы имели руки и
могли бы ими рисовать и создавать произведения (искусства), подобно людям,
то лошади изображали бы богов похожими на лошадей».
Так Ксенофан вскрыл антропоморфные корни религии (и, конечно, был далек
от того, чтобы увидеть социальные). Правда, вне внимания Ксенофана осталась
неявно антропоморфная религия, в которой боги действуют как люди, но их
черты звероподобны. Но это не умаляет заслуги Ксенофана, поскольку всякая
религия в сущности антропоморфна, принадлежит в своей мировоззренческой
части к социоантропоморфическому виду мировоззрения.
Но мировоззрение Ксенофана не только негативно, не только
антимифологично. Оно и сверхмифологично. Ксенофан дает свою картину
физического мира, исключающую мифологизмы.
Космогония и космология.
Ксенофан как философ-физик примыкает к ионийской традиции. На него
большое впечатление оказали, по-видимому, находки камней с отпечатками на
них морских животных и растений. Эти эмпирические факты Ксенофан обобщает.
Некогда вся земля была покрыта морем. Но затем часть земли поднялась и
стала сушей. То, что некогда было морским дном, стола горами. Поэтому земля
– основа всего сущего, субстанция. Именно земля простирается своими корнями
в бесконечность. Что же касается воды, то она соучастница земли в
производстве жизни. «Земля и вода есть все, что рождает и растит». Даже
души состоят из земли и воды. Из воды и небесные тела. Образно говоря, у
Ксенофана не небо отражается в море, а море в небе. Из воды возникают
облака, из облаков – все небесные светила. Как все первые философы и
ученые, Ксенофан еще не различает метеорологические и совершенно с ними не
соизмеримые астрономические явления. Ксенофанова Луна – «свалявшееся
облако». Солнце каждый день новое. И оно свое для каждой местности. Оно
загорается утром и гаснет вечером. Ксенофаново Солнце образуется из
скопления искорок, а сами эти искорки – воспламенившиеся испарения воды.
Надо отметить, что и в этих своих утверждениях Ксенофан не безоснователен.
Он ссылается на поражающее воображение явление, которое сами греки называли
Диоскурами и которое, как мы теперь знаем, связано с атмосферным
электричеством. Потом его стали называть «огнями святого Эльма». Это те
огни, которые загораются на вершинах мачт кораблей.
Однако позитивная часть мировоззрения Ксенофана не ограничивается его
связью с ионийской традицией. Ксенофан был не только завершителем ионийской
физики. В качестве такового он закончил ряд физикофилософов, которые брали
за субстанциально- генетическое начало мироздания одну из четырех стихий.
Фалес выбрал воду, Анаксимен – воздух, Гераклит – огонь, а Ксенофан –
землю.
Онтология.
Мировоззрение Ксенофана не только сверхмифологично в своей физичности, но
оно и сверхфизично. Оно сверхфизично в своей философичности. У Ксенофана
физическая и собственно философская картина мира начинают расходиться.
Философия начинает выделяться из мировоззренческой физики. Нечто похожее
было и у ионийских философов. Вода Фалеса, воздух Анаксимена, огонь
Гераклита, не говоря уже об апейроне Анаксимандра, были не только
физическими явлениями, но, будучи сущностями других форм вещества, несли в
себе и сверхфизический аспект. Они были носителями мироединства. В познании
этого единства ионийские философы видели сущность философии. Но все же это
единство было погружено в природу. У ионийцев оно так и не смогло из нее
выкристаллизироваться. Не то у Ксенофана. Мысль его идет дальше. Она все
еще неуклюжа. Поэтому Аристотель и говорит о Ксенофане, что тот «ничего не
различил ясно» в едином. Он не определил его ни как ограниченное, ни как
безграничное, ни как материальное, ни как идеальное (как то, что
«соответствует понятию»). Но, говорит Аристотель о Ксенофане, воззревши на
небо в его целости, он заявляет, что единое – вот что такое бог. Аристотель
недоволен Ксенофаном. Он говорит, что Ксенофан как мыслитель грубоват.
Аристотелю более импонирует Парменид. Но мы не будем строги к Ксенофану,
ибо именно он при рассмотрении мира в целом выделил его философский аспект.
Правда, этот аспект в силу исторической незрелости мысли Ксенофана оказался
слитым с понятием бога.
Бог Ксенофана.
Критика политеизма велась Ксенофаном не столько с позиций атеизма,
сколько с позиций монотеизма. И в этом смысле она была ограниченной. Эта
ограниченность хорошо видна в том, что Ксенофан так и не смог преодолеть до
конца столь, казалось бы, ненавистный ему антропоморфизм. Да, его бог, как
говорит Ксенофан, «не подобен смертным ни телом, ни мыслью». Однако он
всевидящ, всемыслящ, всеслышащ. В этом отношении бог Ксенофана, конечно,
антропоморфен. Мировоззрение Ксенофана антропоморфно, как антропоморфен
всякий философский идеализм. Он отнимает у мироздания все приписываемые ему
мифологией человеческие черты за исключением одной – мышления, сознания.
Бог Ксенофана – это чистый ум. Он не физичен. У него нет телесной силы. Его
сила в мудрости. Критикуя эллинское обыденное сознание и его ценности,
Ксенофан говорил, что «мудрость гораздо лучше силы людей и лошадей».
Поэтому философ, с точки зрения Ксенофана, более полезен для общества, чем
какой-нибудь олимпийский чемпион. Бог Ксенофана и есть такой космический
философ. Он неподвижен. Переходить с места на места, метаться по миру, как
это делают обычные боги, ему не приличествует. Этот богофилософ всем правит
одной лишь силой своей мысли, без всякого физического усилия. Такой бог
один и един. Вот все, что мы узнаем из тех шести строчек, которые
сохранились и в которых Ксенофан говорит о своем боге.
В этих строках сказано, что бог не подобен человеку. Но то, чему он
подобен, сводится там лишь к всемогуществу мысли. Он не подобен человеку не
потому, что он не мыслит. Напротив, кто мыслит, так это именно бог. Его
мысль всемогуща. Она движет миром так же, как мысль человека движет его
телом. Но чему же тогда подобно тело бога? Об этом мы узнаем из
доксографии. Об этом было сказано уже у Аристотеля: единый бог Ксенофана –
это небо в его целости. От других доксографов мы узнаем, что бог Ксенофана
подобен шару и тождественен космосу. Богокосмос Ксенофана един, вечен,
однороден, неизменен, невредим и шарообразен. Таким образом, Ксенофан
оказывается пантеистом: бог есть все, но это «все» берется не в
многообразии, а в высшем единстве. В основе этого единства – мысль. Поэтому
в той мере, в какой это можно говорить о протофилософии (а мировоззрение
Ксенофана остается еще на протофилософской ступени), мировоззрение
Ксенофана идеалистично, а поскольку он подчеркивает неизменность
мироздания, то и метафизично. Это поразительным образом уживается со
стихийным материализмом и наивной диалектикой физической картины мироздания
у Ксенофана. Но и в рамках онтологии идеализм Ксенофана ограничен его
пантеизмом.
Гносеология.
Страницы: 1, 2
