сохранить термин “хюле”, ибо если перевести “хюле” словом “материя”, то
стерлись бы различия между понятиями, которые необходимо именно различать.
Понятие “хюле” приобрело философское содержание лишь у Аристотеля.
Древнегреческим мыслителям, в особенности Платону и Аристотелю, приходилось
создавать философские термины, а так как они обладали лишь небольшим
запасом абстрактных понятий и выражений и, в отличие от, нас не имели в
своем распоряжении мертвых языков для создания научной терминологии, то
брали понятия и термины из повседневного языка и превращали их в абстракты.
Слово h(le первоначально означало “лес”, точнее “дерево” —то есть то, что
является топливом и строительным материалом; в переносном смысле это слово
может обозначать и камень, и металл для обработки. Очевидно, это побудило
Аристотеля преобразовать понятие h(le в одно из основных понятий своей
философии.
В трудах Аристотеля “хюле” — это спекулятивное понятие, которое в
значительной степени отличается от категории материи в философии нового
времени. Понятие “хюле” у Аристотеля тесно связано с другим спекулятивным
понятием — с понятием формы — “e(dos” или “morphe”. Понятийная пара “хюле”
и “морфе” выполняет у Аристотеля несколько функций. Она является попыткой
объяснить существование классов явлений и вообще качественную
расчлененность мира. Поэтому она внутренне связана со взглядами Аристотеля
на понятие сущности и со всем логизирующим характером его философии.
Форма у Аристотеля — это некоторый изменяющийся принцип, который делает
отдельное (“субстанцию”) тем, чем она именно является. Изменения формы
вызывают изменения самой вещи. Общей основой всех изменений, перемещения,
увеличения и других преобразований, включая возникновение и исчезновение,
является “хюле”.
Что касается материи, то Аристотель различает, во-первых, “хюле”
вообще, во-вторых, первичное “хюле”. Понятие “хюле” вообще до определенной
степени соответствует тому, что мы называем на современном повседневном
языке “материя”. Это некоторая “субстанция”, имеющая как “хюле”, так и
форму и содержащая в себе возможность превращения в нечто другое. Так,
например, камни, кирпичи и балки являются “хюле” по отношению к дому,
который создается из них.
Для истории философии гораздо большее значение имеет понятие, которое в
новейшей терминологии мы назвали бы “чистой материей”, или “абсолютной
материей”, и которое Аристотель иногда называет просто “хюле”, но чаще
“первичной хюле” (prote h(le; у схоластиков — prima materia). “Первичная
материя” — это весьма абстрактное понятие, поскольку у Аристотеля все
определения относились лишь к форме. Первичная “хюле” является носителем
“формы” и постоянно действующей основой изменений. Это лишь потенциальная
реальность; действительной, актуальной реальностью она становится лишь
после соединения с формой.
Так как аморфная первичная “хюле” лишена какого-либо определения, то ей
нельзя приписывать никакой дифференцированности. “Это единственная
“materia”, например, материя цвета, холода, а также тепла, которая остается
в теле и увеличивается или уменьшается”. Следующее положение показывает,
что спекуляции Аристотеля опирались на чрезвычайно ограниченный
эмпирический опыт: “Существование этой единой хюле очевидно, ведь когда
вода превращается в воздух, то этот воздух содержит ту же материю, мы к ней
ничего не прибавили; то, что существовало потенциально, стало
действительным. Точно так же вода может происходить из воздуха, так же как
тело большого объема может возникнуть из небольшого, и, наоборот, маленькое
из большого. Точно так же, когда воздух, находящийся в малом пространстве,
распространяется на большое пространство и когда из большого пространства
сгущается в малое, оба эти явления возникают в материи, которая имеет
возможность занимать разное пространство”. Это объяснение Аристотеля и
вообще его концепция недифференцированного основного вещества примечательны
тем, что в средневековой алхимии они служили теоретической базой попыток
“трансмутации” металлов и производства золота из менее драгоценных
металлов.
“Хюле” в смысле “первичной материи” является субъектом всех изменений,
принципом, началом всех вещей. Аристотель, однако, никогда не приписывает
ей самостоятельной реальности — материя существует реально всегда лишь в
соединении с “формой”.
Понятие “хюле”, или же “первичной материи”, переняли от Аристотеля и
некоторые другие античные школы. Как и многие другие понятия и взгляды
Аристотеля, это понятие перешло в средневековую христианскую философию,
став постоянным предметом многочисленных рассуждений и причиной многих
затруднений. Прежде всего в средние века происходит конфликт между догмой о
сотворении мира и аристотелевской идеей “хюле”-материи. Полемика “отцов
церкви” сохранила нам сведения о “еретиках”, провозглашающих, что материя
существовала всегда, до сотворения мира.
Взгляды самих “отцов церкви” в некоторых пунктах отличаются от
взглядов Аристотеля. На закате античного мира, в период экономического,
политического и культурного упадка не было ни условий, ни стремлений понять
сложную рациональную систему Аристотеля. “Отцы церкви” не могли понять
абстрактное и спекулятивное понятие “первичной материи”.
Аристотелевская “Метафизика”, “Физика” и другие произведения, в которых
речь идет о “первичной хюле”, были снова открыты и переведены на латинский
язык в первой половине XIII века. Объективно идеалистические и
телеологические черты мышления Аристотеля и его теория дедуктивной логики
постепенно вели к тому, что церковные философы начали использовать
мыслительное наследие Аристотеля для преобразования его в своих целях. Это
в полной мере относится и к аристотелевской парной категории “материя” и
“форма”. Во многих рассуждениях схоластиков эти понятия выражают
средневековый дуализм в понимании мира. У Аристотеля не было такого
дуализма. В отличие от него схоластики признают существование чистых форм
без “материи”; по их мнению, это разные “духи” (прежде всего бог, потом
ангелы и бессмертные человеческие души).
Диалектика “материи“ и “формы” в схоластической интерпретации приобрела
черты пустой спекуляции. Развитие мышления в этой проблематике зашло в
тупик.
Огромная заслуга Аристотеля в том, что он впервые в истории философии
ввел в употребление категорию “материя” в ее абстрактно-логической форме.
Аристотель во многом оказался ниже Демокрита, но в плане выработки
категории “материя” он пошел дальше него. Аристотель уже не сводит свое
представление об объективной реальности ни к воде, ни к огню, ни к атомам,
ни к какому-либо конкретному виду вещества; он говорит о материи вообще.
Отныне философы начинают говорить о материи вообще, не связывая это понятие
с каким-то определенным видом материи.
Аристотель выработал всеобщее понятие для обозначения единства
окружающего мира, ввел в употребление категорию “материя”. Но этим проблема
категории “материя” еще не была исчерпана. Мало создать ее, надо еще и
объяснить эту категорию. Аристотель столкнулся лицом к лицу с проблемой
происхождения общего. Надо было еще показать, как общее отражается в
сознании, как образуется общее понятие материи. Аристотель не смог дать
последовательного ответа на эти вопросы. Он запутался в проблеме общего и
единого. Аристотель был твердо уверен, что посредством чувственного
восприятия нельзя знать общее. Как же в таком случае возможно понять
образование категории “материя“, если материя — это общее, то, что не дано
нам в ощущениях и восприятиях? Выходит, что материя “сама по себе
непознаваема”, познаваемы лишь отдельные единичные вещи. Выбраться из этого
противоречия общего и отдельного, понятия и чувственно воспринимаемого
Аристотель не сумел.
Аристотелем в основном заканчивается первый период истории философии и
вместе с ним завершается и первый этап в развитии категории “материя”. Она
была сформулирована, но тут же встала задача ее объяснить.
Формирование категории “материя” в Средневековье.
Свое дальнейшее развитие понятие материи получило в трудах
метафизических материалистов, которые, как и древние материалисты, не могли
в достаточной мере сосредоточить внимание на философском аспекте проблемы
материи и направляли внимание, главным образом, на выявление ее физических
свойств. Они понимали, что материю нельзя отождествлять с наблюдаемыми в
природе конкретными видами вещества. Однако, как и древним материалистам,
материя представлялась им первоосновой всех объектов природы. Под материей
понимали атом, гипотетическую наименьшую частицу вещества. К этому времени
развивающаяся классическая механика определила ряд физических свойств
вещества. Это побудило метафизических материалистов к отождествлению
понятия материи с представлениями о веществе и его механическими
свойствами. К числу таких свойств материалисты стали относить тяжесть,
инерцию, неделимость, непроницаемость, массу и др.
Таким образом, метафизические материалисты в разработке понятия материи
хотя и пошли дальше древних философов, однако и они понимали материю
ограниченно, сводя ее, по существу, только к веществу. Кроме того,
метафизические материалисты понятие материи относили лишь к природе и не
распространили на понимание общественных явлений.
Философы Возрождения не являются последовательными материалистами, и их
взгляды во многом отличаются друг от друга. Однако в одном они едины — в
оппозиции средневековому методу и вообще аристотелевско-схоластическому
мышлению. Они показывают бесплодность и комичность схоластических
спекуляций, давая схоластикам совершенно однозначные характеристики.
Бесспорно, высокая оценка эмпирического знания, принципов
естественнонаучных исследований и отвращение к схоластике были главными
причинами того, что дуализм материи и формы отмирает одновременно со
схоластикой. Судьба понятий “forma” и “materia”, однако, различна. Идея
“формы”, как некоторого внешнего активного принципа, дающего материи
видовое и индивидуальное определение, совершенно отрицает какой-либо опыт и
потому исчезает из философского мышления эпохи Возрождения. Наоборот,
понятие “materia” сохраняет свою жизнеспособность, так как отражает
реальную действительность в абстракции.
Известное значение для изучаемого нами процесса имела существовавшая в
