юридическом плане переход к политическому состоянию выражается в том, что
естественные законы конкретизируются в форме позитивного (“гражданского”)
законодательства, издаваемого государственной властью. Естественные законы,
по Гоббсу, не являются лишь внешне обязывающими предписаниями действий и
поступков. Они указывают, что в человеческих действиях соответствует
разуму, а что противоречит ему. Следовательно, естественные законы содержат
оценки хорошего и плохого, справедливого и несправедливого. Иначе говоря,
эти законы есть взаимосвязь юридической и моральной сфер.
Теория Гоббса оказала большое воздействие на развитие политико-
юридической мысли и его времени, и более поздних периодов. Можно сказать,
что концепции государства и права XVII-XVIII вв. складывались в
значительной степени под знаком проблем, поднятых Гоббсом.
ГОТФРИД ВИЛЬГЕЛЬМ ЛЕЙБНИЦ (философский взгляды характерные плюрализму)
Лейбниц- философ XVII в., давшего миру как великих основателей механико-
математического знания, так и созидателей метафизических систем. Лейбница
причисляют и к первым, и ко вторым, т. е.к философам. Он- математик и
физик, правовед и историограф, археолог и лингвист, экономист и политик.
Готфрид Вильгельм Лейбниц родился 21 июня (1 июля) 1646 года. В 1661
году после нескольких лет самообразования он поступил на юридический
факультет Лейпцигского университета. Потом служил при дворе майнцского
курфюрста. В 1672 году был послан в Париж, где провел 4 года и где ему
удалось лично завязать контакты со многими видными учеными и философами.
Затем с 1676 года и до конца жизни Лейбниц в течение сорока лет
находился на службе при Браун-Люнебургском герцогском дворе. Но в его
жизни было и немало безрадостного. Окруженный недоверием, презрением и
недоброй славой полуатеиста, великий философ и ученый доживал последние
годы, оказываясь иногда без жалования и терпя крайнюю нужду. Для англичан
он был ненавистен как противник Ньютона в спорах о научном приоритете, для
немцев он был чужд и опасен как человек, перетолковывающий все
общепринятое по-своему. Горьким был и личный итог жизни и деятельности
Лейбница: непонятый и презираемый, притесняемый и гонимый невежественной
придворной кликой, он пережил крушение лучших своих надежд. Пренебрежение
и вражда власть имущих и церковников к великому мыслителю преследовали его
и после смерти.
Ныне всеми признано, что Лейбницу были свойственны исключительно
широкий кругозор и диапазон деятельности, одновременное усмотрение
разнообразных связей разбираемых им проблем и целеустремленное
исследование внутреннего их существа. Лейбниц обладал поразительной
сжатостью и точностью стиля, творческой энергией и умением подметить самые
различные следствия, вытекающие из выдвинутых им положений.
Главными изложениями философии Лейбница по праву считаются две
книги: "Новые опыты о человеческом разуме" и "Теодицея". В первой работе
Лейбниц дает не очень систематическое, но весьма содержательное
изложение собственных взглядов по многим вопросам теории познания. Вторая
книга снабжена подзаголовком "Рассуждение о благости божией, свободе
человеческой и начале зла". Свобода и необходимость в мышлении и поведении
разумных существ, границы приложения их воли и диалектика добра и зла -
вот те вопросы, которые Лейбниц рассмотрел в "Теодицее". Резюмирующий
характер присущ также его поздним сочинениям: "Критика основоположений
отца Мальбранша" (1711) и "Монадология" (1714). Переписка Лейбница
чрезвычайно обширна: он оставил после себя более 15300 писем к тысяче
адресатов на французском, немецком и латинском языках.
Учение Лейбница многопланово, и верно оценить его можно, только
проследив его аспекты по отдельности. Один из них взаимодействие категорий
Историко-философские предпосылки его философии - это прежде всего те
противоречия и трудности, которые обнаружились в двух других великих
системах века - Декарта и Спинозы. Этим двум картинам мира Лейбниц
противопоставил свою.
Лейбниц видел, что Спинозе не удалось преодолеть дуализм Декарта:
раскол мира на две субстанции - телесно-протяженную и мысляще-духовную -
сменился его раздвоением на классы модусов двух атрибутов - протяжения и
мышления. А в то же время спинозовский субстанциональный монизм не
оставлял места реальному многообразию модусов: да, они многообразны, но
источник этого - в непонятном произволе или капризе самовыражения
атрибутов. Подобное произошло у Спинозы и с понятием свободы: мудрая
формула свободы как познанной необходимости оказалась стиснутой
железными рамками субстанции.
Значит, задача состояла в том, чтобы бесконечное многообразие
действительности объяснить из содержания самой ее субстанциональной основы
- единой, но в то же время многоразличной. Многообразие мира - не
иллюзия, а реальное проявление структуры самой ее сущности. Сущность не
только выражает себя в множестве явлений, но разнообразна внутри
собственного единства.
Лейбниц стремится заменить разрыв мира на две субстанции
разграничением его сущности и явления, что, с одной стороны, не повреждало
бы живую ткань глубинного единства мира и, с другой - объясняло бы,
каким образом плюрализм явлений вырастает из монизма сущностей. Проблема
соотношения унаследована от Лейбница Кантом и через него немецким
идеализмом первой трети XIX в., а решение ее Лейбницем, состоявшее в том,
что сам сущностный мир множествен, оставаясь в то же время единым и
потому образуя бесконечную систему, по своему диалектическому
глубокомыслию превосходило многие решения, выдвинутые впоследствии. Оно
позволило несколько иначе подойти и к проблеме свободы.
Декартова картина мира также вызывала у Лейбница неудовлетворенность.
Если Лейбниц был согласен с Декартом, что мир не содержит в себе
"перерывов" в виде Ньютоновой пустоты, то он не мог принять
взаиморазобщенность материи и духа, свойственную физике и метафизике
Декарта: там, где, по Декарту, господствует телесная субстанция, налицо
пассивные протяжения и нет места для внутренней, а тем более для духовной
активности; там же, где Декарт постулировал мыслящую субстанцию, дух
оказывается в самоизоляции и в нем нет ступеней развития от
бессознательного ко все более сознательному.
Итак, в философской картине мира должны найти себе подобающее место не
только пространственные протяжения, но и силы, пронизывающие ткань
Вселенной в физической картине мира. Роль, отводимая силам Ньютоном,
недостаточна, и она нуждается в философском обосновании и развитии.
Декарт не дал его вообще, а Спиноза обосновал нечто противоположное - не
активность модусов, а их пассивную зависимость от неизменной субстанции.
В противоположность Декарту и Спинозе Лейбниц определяет место сил не
в явлениях мира, а в самой его сущности. Они заполняют ее всю, они и есть
сама сущность. В явлениях силы обнаруживают свои действия, но здесь
видимы не сами силы, а последствия их активности; в области сущностей эта
активность кипит беспрестанно, но она невидима, так как "прикрыта"
чувственными явлениями. Поскольку силы не чувственны, то они - и здесь
Лейбниц заключает ошибочно - не материальны. Но в то же время они
бессознательны, то есть еще не обладают сознанием. Так они соединяют в
себе то, что было разъединено Декартом,- духовность и бессознательность.
Но еще более важно то, что Лейбницем восстанавливается единство
мира и притом сразу как бы в стороны, в отношении сущности, а с другой
стороны, в соотношении сфер сущностей и явлений.
В итоге вырисовывается такая картина мира: сущности просты, то есть
неделимы, а значит, непротяженны; явления сложны, делимы, протяженны.
Сущности - это энергия как сублимация духа и дух как источник и высшее
развитие энергии; явления - это чувственные обнаружения духовной энергии и
то, что в чувствительности выступает под именем материальных,
геометрических, кинематических и физико-динамических характеристик.
Всякий дух есть сила, а всякая сила есть субстанция. Поэтому, сколько
сил, столько существует и субстанций.
В этой философии мир оказывается именно системой субстанций-сил,
ибо единство и неисчерпаемое многообразие сущностей и явлений может
обрести свой синтез только в понятиях всепронизывающей организованности,
упорядоченной структурности. Сил-субстанций как центров сосредоточения
колоссальных энергий бесконечно много, ибо ограниченность их количества, а
тем более единственность не могли бы обеспечить безграничной
неисчерпаемости явлений. Абсолютная противоположность субстанций-сил друг
другу разрушила бы единство мира. Выход из положения в том, чтобы найти
такую характеристику и структуру отношений между субстанциями, которые
объясняли бы поразительную взаимосогласованность и упорядоченность их
действий.
Необходимо охарактеризовать и высший принцип единства мира,
превращающий какафонию независимых друг от друга субстанций в стройный,
гармоничный хор. Лейбниц стал искать решение этих проблем в представлении
об изначальной, то есть предустановленной, гармонии мира и понятии бога,
завершающем собой восходящий ряд субстанций.
Мотив великого синтеза проникает через всю систему Лейбница. За
полтора столетия до Гегеля он рассматривал историю прошлой философии не как
скопление ошибок и заблуждений, а как источник великих уроков и догадок.
Другим учителем для новой системы была современная наука: ее открытия
стояли у истоков монадологии Лейбница.
По мысли Лейбница, из одной-единственной субстанции неповторимое
многообразие вещей и качеств бесконечной Вселенной произойти не может, так
что принцип качественного многообразия должен быть введен в саму
субстанцию. Философ был прав, считая, что в самой природе бытия должна
быть налицо многокачественность. Но это выступление против монизма
Спинозы нельзя оценить однозначно. Лейбниц был прав, критикуя Спинозу за
то, что его учение о свойствах субстанции не только не дает возможности
осуществить обоснованный переход к неисчерпаемому многообразию мира
модусов, но даже препятствует ему.
Утверждая, что субстанций бесконечно много, Лейбниц смешивал две
