отправной точкой для тех, кто хочет понять мировую борьбу, рассматривая ее
сквозь призму философии истории. «Проблема Востока и Запада, - писал
Бердяев, - в сущности всегда была основной темой всемирной истории, ее
осью».[10] Мировую войну в этом контексте он понимал как один из актов
всемирно-исторической драмы Востока и Запада. Именно мировая война, по
мнению философа, привела Восток и Запад к невиданному доселе
соприкосновению. То, чего не смог сделать «мир», смог сделать «раздор» - он
вывел западного человека за границы европейской культуры, цивилизации и
истории. Но это не говорит о том, что до сих пор Запад был равнодушен к
Востоку, не стремился его познать.
Рассуждения Бердяева на тему взаимодействия Востока и Запада можно
разделить на два вида: первые носят социологический и психологический
характер (известно, что Бердяев многими исследователями философии относится
к направлению экзистенциализма, и именно потому, что его философия глубоко
психологична); вторые можно назвать «политическими», «геополитическими»,
так как касаются они империализма и его роли в проблеме «Восток-Запад».
Характерной чертой высказываний Бердяева о том, что влекло европейца,
человека Запада на протяжении всей мировой истории на Восток, носят скорее
психологический, иногда и мистический оттенок.
Н. Бердяев, пытаясь найти истоки начавшегося движения Востока и Запада
друг другу, указывает на то, что равновесие западной культуры всегда было
условным. Европа была замкнутыми миром на протяжении веков, но за ее
пределами была «мировая ширь, уходящая далеко на Восток». Государственную и
культурную жизнь Европы всегда «беспокоили» мировые пространства,
неизведанность, таинственность Востока и его культуры. Даже
империалистические стремления западных держав к экономическому господству
Бердяев во многом объясняет стремлением преодолеть замкнутость европейской
цивилизации. Здесь империализм – понятие не столько политическое и
экономическое, сколько социокультурное. «Неведомая ширь земного шара
притягивает к себе. Взоры обращаются к Азии и Африке, к древним колыбелям
культуры. Обратное движение с Запада на Восток, по-видимому, является
внутренно неизбежной диалектикой европейской культуры», - пишет Бердяев.
Как и подавляющее большинство русских философов «золотого века»
русской философии, Бердяев в своих сочинениях так или иначе приходит к
решению наиважнейшего вопроса о особой роли России в мировом историческом
процессе. Мы коснемся этого аспекта его философии позже, но о нем не стоит
забывать, рассматривая мнение этого мыслителя на проблему взаимодействия
востока и Запада. Говоря о неизбежном стремлении западной культуры к
возвращению в лоно Востока, в котором находятся ее исторические корни,
Бердяев приходит к выводу, что наступают «сумерки Европы», то есть закат
западной цивилизации и период формирования нового мирового
общечеловеческого культурного центра. Именно в этом причина, по которой
Восток и Запад идут навстречу друг другу: замкнутость и самодовольство
западной культуры Европы приводит ее к иссяканию, предельному насыщению.
Она неизбежно стремится выйти на неизведанные просторы Востока, расшириться
и насытиться его далями, таинственными и непонятными для нее. Империализм
западных держав с его колониальной политикой в этом контексте – только
внешний признак этого неотвратимого движения истории.
Бердяев подчеркивает, анализируя причины первой мировой войны, что
проблема «Восток-Запад» сыграла в этом процессе немаловажную роль. Пожар
войны начался с Балкан. Оттуда, по его мнению, всегда шла угроза западному
миру. Балканы – путь с Запада на восток. Константинополь – те ворота, через
которые культура Западной Европы может пойти на Восток, в Азию и Африку.
Образование Османской империи было шествием Востока на Запад. Разрушение
Турции будет обратным движением Запада на Восток. Бердяев считает, что
народы Запада всегда боялись этого движения, чувствуя себя неготовыми для
него.
Признавая то, что проблема взаимодействия Востока и Запада
существовала всегда, и не была рождена, как империализм или национализм, в
конце XIX века, Бердяев говорит о том, что средневековая Европа в своей
политике по отношению к Востоку резко отличалась от Европы начала XX
столетия. Запад в средние века был смелее в своем стремлении на Восток.
Европа не боялась Востока так, как сейчас. Она откликалась на идею
крестовых походов. В дальнейшем замкнутость западного мира усиливается и
возникает уникальное по своей сути явление – Турецкая империя – которая
самим фактом своего существования олицетворяет духовную незрелость западных
народов, их страх перед движением навстречу Востоку, которое, тем не менее,
неизбежно, так как предписано диалектикой исторического развития.
Мировая война, считал Бердяев, не просто сделает возможным огромный
скачок Запада навстречу Востоку. Ее результатом будет расширение
европейской культуры не только на восток, но и на запад – в Америку.
Усиление Америки после войны неизбежно. Западная цивилизация, борясь, даже
против своей воли, против воли ее народов, со своей замкнутостью,
«провинциальностью», сделает это усиление крайнего Запада возможным и
неизбежным. Будет преодолен страх не только перед Востоком, Россией, но и
перед расширением границ Запада.
Русская философия, полярность которой известна, часто в форме учений
своих представителей давала полностью противоположные оценки западной
(европейской) культуры, цивилизации. Одной из основных черт философских
рассуждений Бердяева было отторжение им полярности, созданной славянофилами
и западниками русской философии. Именно за это часто Бердяева осуждали в
непостоянстве его убеждений. Но отрицание полярности, отказ от крайних
мнений и оценок, привел Бердяева к своеобразному компромиссу в оценке
западной цивилизации. Он считал, что европейская культура несовершенна,
Европа – не есть идеал культуры вообще. Он пишет: «Только темная, еще
азиатская душа, не ощутившая в своей крови и в своем духе прививок старой
европейской культуры, может обоготворять дух европейской культуры как
совершенный, единый и единственный. И она же не чувствует культур
Востока».[11]
Главный недостаток западноевропейской культуры Бердяев видит в ее
провинциальности, замкнутости, а, касаясь философии, в материализме.
Мировая катастрофа войны должна перевернуть мир и избавить Запад от
провинциализма, и, в тоже время, обогатить его религиозным углублением
Востока. Это должно привести к отходу западного общества от
социологического ощущения к ощущению космическому. Реальное же выражение
этот процесс найдет в политике, в политических последствиях. Наступит новый
период в истории человечества, в котором Восток и Запад обогатят друг друга
посредством своих национальных культур.
Бердяев не идеализирует Восток, так же как и Запад. Логика его
размышлений о природе самобытности России приводит нас к мысли, что Бердяев
осуществляет своеобразное деление Востока на Темный и Светлый. Темный
Восток – это то негативное, что он видит в России. Его проявления внешние,
они удерживают социальное развитие на «элементарных стадиях». Определение
«Темный Восток» мы находим у самого Бердяева,[12] черты же Светлого Востока
философ формулирует, не упоминая самого термина. Философ пишет: «Не следует
смешивать дикого, темного, азиатского Востока с древней культурой
азиатского Востока, представляющего самобытный тип, привлекающий внимание
самых культурных европейцев. На Востоке – колыбель всех великих религий и
культур. И на вершинах европейской культуры подлинно культурный европейский
человек не может чувствовать презрения к своим древним истокам. Это
презрение свойственно лишь варвару, человеку некультурному. Старинная
культурная европейская душа не может идолопоклонствовать перед европейской
культурой и не может презирать культуру Востока».[13] Противоположность
Темного Востока – глубина восточной культуры, ее основное достижение (столь
важное для Запада, замкнутого и требующего обновления) – древние
религиозные истоки. Объединение достижений Запада и Востока сделает их
равноценными по-новому, приведет к созданию нового миропорядка, откроет
миру новые горизонты.
Если Данилевский отвергает борьбу Востока и Запада, отвергает
объективность существования их вечного противодействия в историческом
процессе, то Н. Бердяев признает, что долгие десятилетия, в особенности
XVIII-начала XX столетий, Запад вел колониальную политику по отношению к
Востоку. Результатом рассуждений Н. Бердяева о судьбах Востока и Запада
становится его убеждение в том, что ситуация, когда Европа интересовалась
Азией только с точки зрения ее колонизации, захвата ее территорий вскоре
изменится, и у западной цивилизации появятся новые стремления и интересы,
касающиеся Востока, его культуры и особенностей миросозерцания.
Россия и проблема «Восток-Запад» в трудах Н. Бердяева и Н.Я. Данилевского.
Проблема «Восток и Запад» в русской философии конца XIX – начала XX
вв. всегда рассматривалась с точки зрения ее влияния на судьбы России.
Полярность русской философии, ее деление на два направления –
славянофильство и западничество, накладывало отпечаток на понимание
характерных черт взаимоотношений Востока и Запада. Западники призывали
Россию идти путем Европы, вливаясь в лоно западной цивилизации; славянофилы
отвергали благотворность европейских законов развития для России. Изменение
политической ситуации в стране и в мире в целом дало толчок к разрушению
полярности русской философии. Изменились и оценки Запада и Востока в призме
их влияния на русскую культуру. Именно эти изменения мы можем проследить,
рассматривая сочинения позднего славянофила Н.Я. Данилевского и философа
нового поколения – Н. Бердяева.
В то же время, на примере анализа произведений этих авторов, тех их
книг и статей, которые касаются вопроса «Восток-Запад» и роли России в этом
взаимодействии, мы понимаем, что извечная полярность русской историософской
мысли не исчезает. Сам Данилевский в своей книге «Россия и Европа» во
взглядах на роль России в мировом историческом процессе выступает меньшим
славянофилом, чем Николай Бердяев, никогда не относивший себя к этому
направлению русской философии.
