одном явлении, о подчинении природы внутреннему закону саморазвития
украинский мыслитель связывал с понятием «вечной материи». С этим же
понятием он связывал свои атомистические идеи 21.
Атомистические воззрения – совсем неизученная область наследия
украинского философа. Здесь вполне очевидно проявляется влияние на него
атомистики античных философов (в частности, - Эпикура), Бойля, Гассенди и,
возможно, теории «нечувствительных частиц» Ломоносова. Нам важно отметить,
что атомистика Сковороды являлась важной частью его учения о бытии и была
тесно связана с его пониманием субстанционального начала – «вечной
материи».
Составная часть учения Г. Сковороды о бытии – концепция причинной
связи явлений природы. «Блаженная натура, мать-природа», по глубокому
убеждению украинского философа, будучи безначальной, вечной во времени и
бесконечной в пространстве, вместе с этим является сама по себе причина.
Сторонник жесткого детерминизма, избегающий применения понятия «толчок» и
«творец», Г.С. Сковорода тесно связывает свои понятия о причинности с
учением о натуре сотворенной и натуре творящей. Именно последняя в едином
понятии бытия является для него причиной причин. Природа, «…раждая, ни от
кого не принимает, а сама собою рождает…»22.
В философской концепции украинского мыслителя осознанно
подчеркиваются идеи естественной необходимости, закономерности бытия.
Необходимость понимается как закон, который дан всему – от огромных
астрономических тел до песчинки. Своим существованием, своим проявлением
закон обязан природе. Допущение сверхъестественного означает
противопоставление природы самой себе. «Как же могла восстать сама на свой
закон блаженная натура?» – спрашивал Г. Сковорода, комментируя положение
Библии о сотворении мира и пр.23 В силу ограниченности знаний того времени
мыслитель не мог правильно решить вопрос о происхождении сознания, духа,
психического в целом. Возможно, поэтому он склонялся к выводам о том, что
путь истины лежит через сердце человека, которое является якобы местом
постоянного пребывания мысли. Нередко он высказывался в пользу
параллельного сосуществования материи и духа, т.е. становился на позиции
дуализма. Однако неудовлетворенность деизмом в конечном счете приводила
философа к пантеизму: «… как Минерва, по баснословию, рождена из мозга
Юпитерова, так дух наш происходит от Бога»24. Дух – продукт бытия бога,
природы. Связывая понятие духа с понятием бога, природы, Г.С. Сковорода не
смог распространить этот вывод также на понятие materia aeterna, поскольку,
видимо, не разделял учение Спинозы об атрибутах субстанций.
Несмотря на метафизическую суть своего метода, Г. Сковорода высказал
немало интересных догадок о диалектике сущности и явления, формы и
содержания, о единстве противоположностей, о процессе развития как
закономерной сменяемости старого новым и т.п. Он везде подмечал
противоречивость природы и понятие о ней. «Первая и последняя точка есть та
же, и где началось, там же и кончилось. В самых тварях сие можно приметить,
что тогда-ж, когда согнивает старое на ниве зерно, выходит из него новая
зелень и согнитие старого есть рождение нового, дабы, где падение, тут же
присутствовало и возобновление…»25.
Мир, горячо доказывал Сковорода, есть вечность в тлении, смерть в
жизни и жизнь в смерти, бодрствование во сне, свет во тьме, во лжи истина,
в печали – радость, а в отчаянии – надежда. Природа и дух, тяжелое и
легкое, ночь и день, горькое и сладкое, начало и конец – не существуют одно
без другого. Этими и другими своими диалектическими выводами Г. Сковорода
создавал определенные предпосылки для развития диалектической мысли в
философии и естествознании России в целом. Яркое выражение они найдут в его
размышлениях о познании.
I. Безграничная «околичность познания».
Г. Сковорода считал, что познание природы и самого себя является одной
из черт натуры человека, особенностью и «назначением» рода человеческого.
Содержанием познания, его предметом, считал Г. Сковорода, является
натура, человек, бог. Через познание природы открываются черты человека,
бога. В этой связи следует рассматривать высказывания философа о знании как
«песнопении богу» и как «суде над богом: воспевать знания – значит
воспевать бога (природу); размышлять о природе – судить о боге. «Бог суда
себе от нас просит!» – писал Сковорода, подчеркивая мысль о том, что
внешний по отношению к человеку мир является предметом познания людей26.
Непознаваемых вещей и явлений, с точки зрения Сковороды, не
существует: и вещи, и живые существа, и мысли – все подлежит познанию.
Непознанные вещи нельзя считать абсолютно скрытыми от чувств и разума
человека: «всякая тайна имеет свою обличительную тень». Философ считал, что
за явлением скрыта сущность, познание которой составляет главную цель
исследовательской деятельности.
Провозглашение безграничной «околичности» познания – одна из
важнейших черт гносеологии Г. Сковороды. Именно она отличает его от тех
европейских и российских философов, которые в XVIII в. отстаивали идеи
скептицизма вообще, агностицизма в частности. Главным в познании человека,
учил Сковорода, является непосредственное общение с действительностью,
следование самой натуре. «От природы, яко матери, легосенько спеет наука
собою»27, - подчеркивал он зависимость науки от своего предмета –
действительности, а не наоборот, как этому учили субъективисты –
волюнтаристы XVIII в. Лучшей книгой является книга природы, жизни, книга
рода человеческого. Прежде и помимо писаных источников она научает людей
истине28.
Вторым после природы наставником человека является наука. Открывая
истину, наука вооружает человека знанием дела, выступает в качестве
руководительницы практических интересов людей. Наука и просвещение, считал
украинский философ, должны стоять на службе человека, умножать реальные
блага людей, содействуя их освобождению от пут суеверий и вредных страстей.
Знания зависят от человека, многотрудные усилия которого приносят богатые
плоды. Пропагандируя идею о земном, естественном характере человеческих
знаний, Г. Сковорода восклицал: «Истина от земли возсия!»29
Он подчеркивал, что наука, а не слепая вера открывает человечеству
широкие просторы познания земных и небесных явлений: Коперник и Гарвей,
Декарт и Ньютон являлись великими искателями истины, и им обязано
человечество грандиозными открытиями тайн Земли и Вселенной. В одном из
своих стихотворений «в духе Овидия» – «Похвала астрономии» – философ-поэт
воспел тех, кто вторгся в «Звездных бегов чины», взошел «сердцем в небесные
горы», «подверг ум свой течения звездны». Сковорода причислял астрономов-
первооткрывателей к разряду людей великого подвига. Он и в гносеологии
продолжил традиции деистов-рационалистов Ф. Прокоповича, А. Кантемира и
других: посредством разума, а не веры, человек завоевывает себе земные
блага. В творческих исканиях разума он видел подлинное проявление жизни
человека, его назначение и высокое социальное призвание.
Г. Сковорода придавал большое значение идее самопознания как
непременному условию правильного пути познания. Образно иллюстрирует он
свои мысли о самопознании в трактате «Наркисс». Человек – Наркисс – в итоге
своих усилий, через любовь к себе и самопознание должен полюбить и познать
«натуру», «древо жизни», «истину бытия». Сократовское требование «Познай
самого себя!» в устах украинского философа из народа не представляло призыв
к субъективному копанию в «собственной душе», «в самом себе». Теория
самопознания в том ее виде, в каком ее развивал автор «Наркисса» и
«Кольца», представляла в XVIII в. оригинальное учение о познании человеком
окружающей природы через познание себя как части бытия, через выяснения
познавательных возможностей человека в общении с объективной
действительностью. Человек в учении Сковороды – цель философии и ключ к
тайнам бытия. Понимание человека как венца, центральной фигуры мироздания
здесь тесно связано с онтологическими представлениями украинского
мыслителя, с его классификацией явлений бытия: в микрокосме-человеке
отражается весь мир. «Я верю и знаю, - писал философ, - что все то, что
существует в великом мире, существует и в малом…»30
Г. Сковорода считал, что сам человек «внутри себя» должен измерить
собственные силы и найти средства познания. «Если хотим измерить небо,
землю, море, должны, во-первых, измерить самих себя… собственною нашею
мерою. А если нашей, внутри нас, меры не сыщем, то чем измерить, можем? А
не измерив себе прежде, что пользы знать меру в прочих тварях? Да и можно
ли?»31 Украинский философ и здесь не забывает о том, что самопознание своей
целью имеет познания неба, земли, моря и «прочих тварей», т.е. явлений,
внешних по отношению к человеку. В том же трактате «Наркисс», откуда взята
приведенная выше цитата, его автор указывает на самопознание как на
средство выяснения принципиальных возможностей индивидуального человека и
всего человечества постичь окружающую действительность32. Мыслитель
требовал освободиться от предвзятых мнений, аффектов, предрассудков,
суеверий, душевных слабостей (грусть, тоска, скука). Называя этих
«внутренних» врагов «легионом бесов», восклицал: «Враги твои собственные
твои суть мнения»33. «Омый прежде внутренность стакана», т.е. очисть себя
от заблуждений.
Выясняя вопрос о «силах» познания, философ называл, во-первых,
«чувственный органы», во-вторых, «душу», «сердце» и, в-третьих, опыт,
практику. В его оценке органов чувств и их роли в процессе познания
предпочтение отдавалось разуму. Чувства, считал Сковорода, способны выявить
внешнюю сторону вещей и явлений, их «ризу», одежду, форму. Сущность мира
скрыта от органов восприятия действительности: глаз, ушей и т.п. Чувства –
скорее источник заблуждений, чем истины, хотя без них и нет «цельного
знания». Поэтому органы чувств философ считал «хвостом», «пятками»
познания, чем, разумеется, принижал роль чувственного момента в процессе
достижения человеком «истинных знаний». Разум – глава, «сердце» познания. В
трактате «Кольцо» автор сравнивает душу (разум) с «вечным двигателем»
познания, указывая, что ее крылья – это мысли, мнения, рекомендации,
советы.
Форма мысли – человеческая речь, понятия, слово. «Божественным» даром
