Сократ
СОКРАТ
«Этическое учение Сократа»
I. Предисловие ___________________ стр.
«Познай самого себя» ____________ стр.
II. «Даймонион» Сократа ____________ стр.
III. «Добродетель есть знание»________ стр.
IV. «Никто не делает зла
посвоей воле» ___________________ стр.
V. Учение о благе и душе ____________ стр.
VI. Телеология Сократа ______________ стр.
VII. Заключение _____________________ стр.
I. Предисловие
Сократ (470/469-339 до н.э.) «Древне-греческий философ, один из
родоначальников диалектики как метода отыскания истины путем постановки
наводящих вопросов. Был обвинен в «поклонении новым божествам» и
«развращении молодежи» и казнен (принял яд цикуты). Излагал свое учение
устно. Цель его философии - самопознание как путь к постижению истинного
блага; добродетель есть знание или мудрость. Для последующих эпох стал
воплощением идеала мудреца». («СЭ»).
В истории философии, пожалуй, нет более известной и значимой фигуры,
чем Сократ. Уже в древности он стал в сознании людей воплощением мудрости,
идеалом мудреца, поставившего истину выше жизни. Образ Сократа-мыслителя
был положен в основу многих литературных произведений. О его личности
существует огромное количество литературы. Но… Сократ не оставил сам
письменного наследства. О его жизни и учении мы знаем только из сочинений
его учеников и друзей (философа Платона, историка Ксенофонта), а также из
книг поздних авторов, например, Аристотеля. Каждый из которых по-своему
понимал Сократа – и все это создает большие трудности при выяснении
подлинно исторической фигуры Сократа.
Отношение к Сократу было различным в различные времена, нередко
диаметрально противоположным. Одни из его современников увидели в нем
опасного безбожника и приговорили его к смертной казни, другие сочли сие
обвинение безосновательным и представляли Сократа глубоко религиозным
человеком. В другие времена и вплоть до наших дней Сократа также оценивали
и оценивают по-разному. Для одних он был великим философом, для других –
скучным моралистом, для третьих – политическим реакционером.
Поэтому и ныне актуален старый и вечно новый вопрос: возможно ли
объективное знание о Сократе и его Учении?
II. «Познай самого себя»
«Я знаю, что ничего не знаю. …О том,
что такое добродетель, я ничего не знаю…
И все-таки я хочу вместе с тобой
поразмыслить и понять, что она такое»
Сократ
«Познай самого себя» - это изречение, или формула мудрости,
приписываемая одному из семи мудрецов, было известно и до Сократа, и после
него (оно фигурировало среди других аналогичных изречений и заповедей на
фронтоне Дельфийского храма), но закрепилось именно за ним. И это не
случайно: ни один из мыслителей античного мира, кроме Сократа, не сделал
установку на самопознание основной частью своего учения и руководящим
принципом всей своей деятельности.
Рассмотрим сократовское истолкование дельфийской заповеди. Если верить
Ксенофонту, который не всегда вдавался в философские тонкости, смысл
изречения сводился Сократом к рекомендации осознать свои способности и
возможности, к указанию на полезность объективной самооценки, самокритики.
Ксенофонтовский Сократ заявляет: «Кто знает себя, тот знает, что для него
полезно, и ясно понимает, что он может и чего он не может. Занимаясь тем,
что знает, он удовлетворяет свои нужды и живет счастливо, а не берясь за
то, чего не знает, не делает ошибок и избегает несчастий. Благодаря этому
он может определить ценность также и других людей и, пользуясь также ими,
извлекает пользу и оберегает себя от несчастий»
Нельзя сказать, что у Ксенофонта не было каких-либо оснований для
подобных суждений. Сократ, который еще не вполне различал теоретическое
знание и практическое поведение, нередко высказывался в духе этического
утилитаризма и эвдемонизма. Кроме того, из его тезиса о добродетели как
знании легко было сделать вывод о полезности познания самого себя и других,
о возможности избежать ошибок и неудач на почве осознания своих
способностей и сил. Тем не менее не вызывает сомнения, что Ксенофонт понял
Сократа узко и чрезмерно утилитарно. Ведь если бы философ, у которого, как
известно, слова не расходились с делами, придерживался позиции этического
утилитаризма, то наверняка Сократ не нашел бы ничего лучшего, как
приспособиться к обстоятельствам своего времени.
Между тем Сократ в своей деятельности менее всего исходил из
соображений собственной выгоды и пользы, не считался ни с какими
обстоятельствами и, веря в правоту своего дела, сознательно обрекал себя на
«несчастье».
Очевидно, что в дельфийское «Познай самого себя» Сократ вкладывал более
широкое содержание и более глубокий смысл, чем это представлено у
Ксенофонта. Самопознание в устах древнего философа означало прежде всего
познание человеком своего внутреннего мира, осознание того, что осмысленная
жизнь, духовное здоровье, гармония внутренних сил и внешней деятельности,
удовлетворение от нравственного поведения составляют высшее благо, высшую
ценность. С этой ценностью не сравнимы никакие знания, какими бы полезными
они ни были.
Из этого же диалога мы узнаем, что Сократ, отвергая ряд определений
благоразумия, подверг критике определение Крития, согласно которому
благоразумие означает то же самое, что и дельфийская надпись, т. е.
«познание самого себя». Эта критика на первый взгляд представляется
довольно неожиданной со стороны того, кто сделал самопознание главным
моментом своего учения.
Но это только на первый взгляд. На самом деле Сократ отвергает не идею
дельфийского наставления, а ее истолкование, предложенное Критием. Из
рассуждений Крития следует, что самопознание ценно потому, что оно приводит
к выяснению способностей самого себя и других, устанавливает уровень знаний
и степень компетентности каждого, дает возможность правителям определить
место того или иного гражданина в системе полиса, словом, позволяет
рационализировать все стороны общественной и государственной жизни, т.е.
ведет к созданию рационально организованного общества, основанного на
знаниях о человеке и обществе, на науке об управлении обществом и
человеком.
Сократ, возражая Критию, говорит: «Таким образом рассудительность
хорошо устроила бы и домашние дела, хорошо управляла бы и городом и всем
другим, чем свойственно ей управлять: потому что там, где заблуждения
устранены и все делается справедливо и рассудительно, люди, подобным
образом настроенные, живут хорошо и благополучно, а живущие благополучно,
счастливы. Не это ли, Критий, мы имеем в виду, говоря о рассудительности,
как о великом благе?» — «Именно это...» — «Пожалуй, мы нехорошо сказали». —
«Почему?» — «Потому, что мы легкомысленно признали великим благом для
людей, если бы каждый из нас делал, что знает, и предоставлял бы другим
знающим делать то, чего сам не знает». — «Так это нехорошо?» — «Думаю,
нехорошо». — «Ты, Сократ, говоришь поистине странности». — «И мне так
кажется... Впрочем, если бы нами непременно управляла рассудительность,
понимаемая так, как мы ныне ее определили, то она реализовалась бы
сообразно знаниям (а не так, как это имеет место теперь): тогда не обманул
бы нас ни кормчий, который только носит это имя, а не заслуживает его, ни
врач, ни военачальник; тогда не укрылся бы от нас никто, приписывающий себе
такое знание, какого он не имеет. А через это положение дел наше тело
пользовалось бы лучшим здоровьем, чем ныне; мы спасались бы от опасности и
на море и на войне; у нас и посуда, и одежда, и обувь, и все вещи были бы
изготовлены искусно, ибо нам служили бы истинные мастера. Даже если бы ты
захотел, чтобы прорицание мы сочли также знанием будущего и поставили бы
под управление рассудительности, то и тут мы избавились бы от хвастунов и
избрали бы истинных прорицателей, которые действительно предсказывают
будущее. Представляя человеческий род в таком состоянии, я признаю, что
поступали бы и жили бы сообразно со знанием, потому что благоразумие было
бы на страже и не позволило бы, чтобы незнание вмешивалось в наши дела и
занятия. Однако еще не можем сказать, любезный Критий, что, действуя
согласно знанию, мы жили бы благополучно и были бы счастливы».
В ответ на эту речь, полную тонкой иронии, Критий замечает: «Однако же,
унижая знание... не легко найти тебе иную полноту благополучия,
совершенство счастливой жизни». «Но научи меня еще немногому, — продолжает
Сократ и спрашивает: — О каком знании, доставляющем счастье, говоришь ты,
Критий? Не о том ли, как шить обувь? Или как обрабатывать медь, шерсть и
другие подобные вещи?» — «Вовсе не о том»,—отвечает Критий. «Но в таком
случае мы отходим от тезиса, — говорит Сократ,— что человек, живущий со
знанием, счастлив. Эти люди живут со знанием, а тем не менее ты не
признаешь их счастливыми». Далее серией вопросов и ответов Сократ
заставляет Крития признать, что «жить благополучно и счастливо — это значит
жить не со знанием вообще и не со всеми другими знаниями, а только с тем,
что относится к добру и злу».
Иначе говоря, никакие знания и никакие навыки сами по себе не
гарантируют благополучия и не делают человека счастливым: технические и
иные знания «полезны» (т. е. приобретают смысл и значение) в зависимости от
познания добра и зла. Более того, и знание добра и зла, по Сократу, не
является подлинным благом, если оно остается только голым знанием и не
ведет к «врачеванию души», к укреплению ее «здоровья». Таким образом,
дельфийское «Познай самого себя» было для Сократа признанием души
руководящим началом в человеке, призывом к «заботе о душе», к осмысленной
духовной жизни, к воспитанию благородства духа.
«Ведь я только и делаю, что хожу и убеждаю каждого из вас, и молодого,
и старого, заботиться прежде и сильнее всего не о теле и не о деньгах, но о
душе, чтобы она была как можно лучше». Философ был непоколебимо убежден в
