Такое различие в терминологии не является случайным. И деление
недействительных сделок на оспоримые и ничтожные представляется вполне
оправданным. Гражданский Кодекс РСФСР, принятый Верховным Советом РСФСР 11
июня 1964 года не содержал подобного деления, но в различных постановлениях
гражданского законодательства употреблялись неодинаковые выражения. ГК 1964
года говорит о недействительности сделок при несоответствии их требованиям
закона (ст.48), при совершении сделок малолетним лицом или лицом,
признанным недееспособным (ст.ст.51 и 52), при противоречии сделки целям,
указанным в уставе юридического лица (ст. 50), при заключении мнимой и
притворной сделок (ст. 53), а также в некоторых случаях нарушения формы
сделок (ст.45.). В остальных случаях ГК говорит «о признании сделок
недействительными по иску». Таким образом, такое различие терминологии
правильно передает существо различных категорий недействительных сделок.
Среди недействительных сделок нормы права различают такие сделки, которые
являются недействительными с момента их совершения - их называют ничтожными
или абсолютно недействительными. Сделка недействительна сама по себе, и суд
обязан объявить ее таковой, установив те обстоятельства, в силу которых она
должна быть аннулирована. В других случаях сделки не являются
недействительными сами по себе, а являются действительными до тех пор, пока
по иску о признании их недействительными, они не будут признаны таковыми -
их называют оспоримыми или относительно недействительными В.А. Рясенцев,
исходя из того, что оспоримые сделки порождают юридические последствия, но
они могут быть аннулированы судом, то правильнее, считает он, делать акцент
не на относительной недействительности, а на их относительной
действительности.[11]
Требования о применении последствий недействительности ничтожных сделок могут быть предъявлены любым заинтересованным лицом. Суд вправе применить такие последствия по собственной инициативе (п.2.ч.2 ст.166ГК).
Деление недействительных сделок на оспоримые и ничтожные имеет не столько теоретическое, сколько практическое значение. Во-первых, поднять вопрос о действительности оспоримых сделок могут только лица, указанные в ГК. Это, как правило, вторая потерпевшая сторона, либо действующая под влиянием заблуждения и некоторые другие лица. Недействительность ничтожных сделок заранее предрешена законом, и отсюда следует, что обратиться с требованием, признать ее недействительной может любое заинтересованное лицо, либо суд по собственной инициативе.
Во-вторых, это имеет значение, главным образом, для определения последствий
недействительности оспоримых и ничтожных сделок. В отличие от оспоримой
ничтожная сделка является недействительной независимо от ее признания
таковой судом. И если в ничтожной сделке не ставится вопрос о возврате,
переданного по сделке, то она не нуждается в том, чтобы суд признал ее
недействительной, как при оспоримых сделках. Но даже если никаких вопросов,
связанных с последствиями ничтожных сделок не возникает, для сторон важно
установление судом факта недействительности сделки. Здесь Брагинский М.И.
справедливо предлагает при решении этого вопроса учитывать существенное
различие в природе двух исков: одного о признании оспоримой сделки
(преобразующий иск), а другой - о признании сделки ничтожной (иск о
признании).
Но бывают случаи, когда лицо может просить не признавать сделку недействительной, даже если на то имеются основания, предусмотренные законом. Это последствия нарушения нотариальной формы сделки и государственной регистрации (ст. 165 ГК) и заключение сделок лицами, признанными недееспособными (171 ГК).
Таким образом, хотя и ничтожная сделка будет недействительной с момента ее заключения и без решения суда, такое решение необходимо для того, чтобы внести ясность в отношения между сторонами и другими заинтересованными лицами.
ГЛАВА II. Основания признания сделок недействительными.
§ 1. Совершение сделок, противоречащих закону или иным нормативным актам.
Для избежания дальнейшей ошибки сразу следует очертить границы применения ст. 168 ГК, которая предусматривает недействительность сделок, не соответствующих закону или иным правовым актам, и уяснить всякая ли противозаконная сделка попадает под названную статью.
В чем же заключается противозаконность сделки? В.П. Мозолин выделяет 3 основных показателя законности содержания договора:
1) видовая характеристика договора;
2) базис договоренности сторон;
3) цель договора.[12]
И каждый из этих показателей оценивается с точки зрения соответствия закону.
Нельзя согласиться со вторым показателем законности содержания договора.
Незаконным может быть само содержание сделки. Содержание договора
составляют его условия. Перечень существенных условий устанавливается
применительно к конкретному типу договоров. Общим является то, что
совокупность существенных признаков составляет предмет договора. Если же
стороны не достигли согласия по существенным моментам сделки, то,
следовательно, сделка просто не возникла и не породила никаких гражданских
прав и обязанностей. Ибо договор считается заключенным, если стороны
достигли согласия по всем существенным условиям договора (пЛ.ст.432 ГК). И
«базис договоренности между сторонами» необходим для возникновения
гражданских правоотношений. Иначе, отсутствие согласия сторон по основным
пунктам, необходимым для его заключения исключает саму возможность
заключения сделки. Другое дело, что содержание условий сделки не
соответствует закону или иным правовым актам.
Гражданский Кодекс говорит о следующих способах определения условий, признаваемых существенными: «Существенными являются условия о предмете договора, условия, которые названы в законе или иных правовых актах как существенные или необходимые для данного вида, а также все те условия, относительно которых по заявлению одной из сторон должно быть достигнуто соглашение» (ст.437 ГК).
Помимо существенных условий, оказывающих прямое влияние на юридическую действительность договора, в содержание договора могут входить и другие условия, не обладающие подобной силой. В литературе их принято называть обычными или случайными.
Обычные условия, как правило, конкретизируют содержание сделки, и даваемые в них решения типичны для соответствующего типа договора. Автоматически включаются в текст сделки.
Случайные условия отклоняются от условий, обычно применяемых в практике. И поэтому их включение в договор обязательно. Так, стороны могут предусмотреть иной момент перехода права собственности к приобретателю, нежели это указано в ст. 224 ГК.
Таким образом, стороны должны достичь согласия при определении круга своих прав и обязанностей по отношению друг к другу и к третьим лицам. Требования определенности договора означает, что взаимные обязательства сторон должны быть определены с достаточной точностью для того, чтобы мог быть установлен объем взаимных притязаний, исполнение которых в случае надобности может быть обеспечено санкцией правового принуждения.[13]
Ярославская автоколонна № 1138 и арендное предприятие «Экремтранс» заключили договор аренды. П. 2 ст. 7 Основ законодательства РФ об аренде содержит основные условия, которые должны отражаться в договоре аренды. При отсутствии хотя бы одного из них договор аренды считается незаключенным. В оспариваемом договоре не содержится предмета договора, не оговорен состав имущества, передаваемого в аренду, но имеется ссылка на приложение №1 с перечнем основных фондов, находящихся в распоряжении арендатора. Однако этого приложения в материалах дела не было. При отсутствии подробного перечня имущества, передаваемого в аренду, невозможно правильно рассчитать размер арендной платы. В договоре также не была определена стоимость имущества, передаваемого в аренду. При данных обстоятельствах договор аренды признан судом недействительным.[14]
Современное гражданское законодательство стоит на позициях открытого
перечня договоров. Ст.2 ГК говорит, что граждане (физические лица) и
юридические лица приобретают и осуществляют свои гражданские права своей
волей и в своем интересе. Они свободны в установлении своих прав и
обязанностей на основе договоров и в определении любых не противоречащих
законодательству условий договора. Формула «не противоречие договора
законодательству» означает соответствие договора (сделки вообще) общим
началам и смыслу российского законодательства. ГК содержит широкий перечень
договоров, но существуют и так называемые договоры смешанного типа, в
которых объединяются элементы традиционных видов договора, известных
общегражданскому законодательству. Стороны могут выбрать не обязательно
договор, который предусмотрен законом, но и такой, который в законах не
упоминается вообще, однако будет оптимально регулировать их отношения.
Главное, чтобы этот договор не противоречил закону. Есть еще один вариант:
стороны могут сформулировать и оформить свои взаимоотношения смешанным
договором, то есть таким, который включает в себя условия, являющиеся
элементами разных видов договоров, предусмотренных законодательством. Здесь
применяются нормы соответствующих договоров, элементы которых включены в
условия договора.[15] К договорам подобного рода можно отнести договор на
организацию материально-технического снабжения производственного
объединения, предприятия, организации.[16]
4.3 ст. 169 ГК предполагает, что термин «субъективный момент» означает
извинительное незнание одной стороной, о том, что совершаемая сделка
расходится с основами правопорядка и нравственности. Иногда имеет место
заблуждение у одной стороны относительно заключаемой сделки, здесь можно
отнести сделку к числу оспоримых, как совершенную под влиянием заблуждения.
Но если намерения у другой стороны направлены на подрыв основ правопорядка
и нравственности, то независимо от того знала ли другая сторона об этом или
нет, применяется правила ч.3 ст. 169 ГК.
Так, отношения собственности, вытекающие из недействительной сделки обмена жилыми помещениями также являются недействительными. Это можно хорошо проследить на примере.
Мельникова и ее дочь Шульгина с сыном проживали в однокомнатной квартире. В апреле 1985г. Шульгиной с ребенком была предоставлена двухкомнатная квартира в ЖСК, в которую она переехала с сыном. В декабре 1985г.
Мельникова и ее дочь произвели родственный обмен жилой площадью, согласно которой Шульгина с сыном прописались в однокомнатной государственной квартире, а мать в кооперативной. В связи с обменом мать была принята в члены ЖСК, Шульгина исключена. В кооперативную квартиру Мельникова не въехала. В декабре 1993г. она обратилась в суд с иском о выселении дочери, указав, что та препятствует в пользовании кооперативной квартирой. Шульгина предъявила встречные требования о признании обмена недействительным по мотивам его фиктивности.
Решением Орджоникидзенского суда г. Екатеринбурга в иске Мельниковой
отказано, встречный иск Шульгиной удовлетворен. Судебная Коллегия
Верховного Суда РФ подтвердила правильность решения суда, указав на то, что
права и обязанности Мельниковой, связанные с членством в ЖСК, а затем и
собственностью на квартиру, возникли на основании сделки, которая судом
признана недействительной, как противоречащая закону. И отношения
собственности, основанные на недействительной сделке обмена жилыми
помещениями, также являются недействительными с момента совершения сделки.
Таким образом, Мельникова не приобрела право собственности на кооперативную
квартиру.[17]
Сделка должна соответствовать обязательным для сторон правилам, установленным законом и иным правовым актам, действующим в момент ее заключения, так как закон обратной силы не имеет. Исключением является случай, когда закон, устанавливающий иные отношения, чем это предусмотрено договором, устанавливает, что его действие распространяется на отношения, возникшие из ранее заключенных договоров.
Страницы: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8
